Эд Макбейн - Голова лошади

Его пакет, который несла какая-то девочка, которую он так и не увидел, бесследно исчез.

Остановившись напротив, Малони насчитал в жилом доме тринадцать этажей, затем начал считать окна, чтобы прикинуть, сколько в нем квартир, получилось по десять окон на каждом этаже с фасада и, вероятно, столько же с тыльной стороны дома.

Если на каждую комнату два окна, значит, на каждом этаже минимум десять квартир, умножить на тринадцать (несчастливое число!), получается сто тридцать квартир! А что, если пакет с Джуди Бонд, который он заметил, вовсе не его пакет? Он начнет стучать во все сто тридцать квартир. Задавая их хозяевам один и тот же вопрос и натыкаясь на их недоуменные взгляды, и в результате выяснит, что кто-то из жильцов принес в таком же пакете только что купленную пижаму или женский халат! Кроме того, если он все же наткнется на свой пакет, ведь он так и не знал, что ему делать с пиджаком. Это знают К, и его бандиты, но, когда он их видел в последний раз, у них были кое-какие свои проблемы в синагоге. Остается Мак-Рэди, подумал Малони, и тут же подозвал новое такси, хладнокровно решил пойти на некоторый обман водителя, но… «на войне как на войне», и Малони назвал шоферу адрес мастерской Мак-Рэди в Куинсе.

Этот визит будет последним звеном в цепи расследования, решил он.

«Если я видел именно свой пакет, то я знаю, где мне его найти – здесь только одно жилое здание, и девочка могла войти только в него, или просто растворилась в воздухе. С другой стороны, тайна пиджака известна К., Мак-Рэди и Пэрселу. Так что лучше всего предложить им равноправное партнерство: я говорю вам, где добыть пиджак, а вы мне – как получить деньги, о'кей? Чем не сделка?

Ну уж нет, скажут они, и проломят мне голову.

Но в этом случае не получат своего драгоценного пиджака.

Будем надеяться, что они предпочтут обладать им, а не моей головой».

– У вас какое-то горе? – спросил водитель.

– Нет, во всяком случае, это случилось не сейчас.

– Я подумал, что у вас умер кто-то из близких, раз вы направляетесь в мастерскую гравера.

– Нет, я еду туда, чтобы довести до конца одну очень крупную сделку.

– А, вы тоже занимаетесь этим бизнесом.

– Нет, я… – Малони в нерешительности замолчал.

Он чуть было не сказал: «Я продаю энциклопедии», хотя не занимался этим больше года.

– Я игрок, – быстро сказал он.

– Можно сказать, я тоже каждый раз пускаюсь в рискованную игру, когда беру пассажира, – сказал водитель, отчего Малони ощутил сильное чувство неловкости. У него в кармане было всего пятнадцать центов, а на счетчике уже натикало сорок.

– В самом деле? – спросил он.

– Конечно, вы бы мне просто не поверили, скажи я вам, сколько раз в году меня надувают, – продолжал водитель. – Вы и представить себе не можете, что за подлецы живут в этом мерзком городишке!

– Нет, правда?

– Чистая правда, сэр. Вот как-то раз сажаю я парочку парней, – сказал водитель. – Выглядят они вполне респектабельными джентльменами, одеты чисто и опрятно, ну как вот вы. Приезжаем мы на место, они выходят и говорят, что сразу же вернутся, и просят меня подождать, а сами – фрр! Исчезают! Все, нет их!

– Неужели? – поперхнувшись, выговорил Малони. Он думал исчезнуть точно таким же образом, но сейчас уже сомневался, хватит ли у него смелости на этот трюк. – И что же… и что вы обычно делаете, когда случается что-нибудь подобное?

– Я-то? Жду пассажира, а что мне еще делать?

– Сколько же времени вы его ждете?

– А сколько придется, пять минут, десять, двадцать, иногда даже полчаса, пока до меня не дойдет, что меня снова провели. – Водитель пожал плечами. – Ну а тогда, ясное дело, уезжаю. А что еще прикажете делать? Эта проклятая работа – сплошной риск.

Уж лучше бы я гравировал надгробия, как вы.

– Да нет, я же не занимаюсь этим делом, – сказал Малони.

– А, ну да, – сказал водитель. – И вы думаете, наш мэр хоть немного о нас думает? Мы вынуждены буквально зубами выдирать все, что нам достается в этом проклятом городе, мы вроде китайских кули, не хватает только их соломенных шляп, а так мы таскаем на себе людей, чуть не подыхая на каждом шагу, будь оно все проклято! А вы каким делом занимаетесь, сказали вы?

– Я игрок.

– Играете на скачках, да?

– Да, на скачках, и не только там.

– А где же еще?

– В карты играю, в рулетку. – Малони пожал плечами. – Да вы, наверное, сами знаете.

– Хоть иногда выигрываете? – спросил водитель.

– Разумеется, – сказал Малони.

– А какой у вас был самый крупный выигрыш?

– Ну… – Малони снова замялся. Как-то раз он выиграл целых сто шестьдесят пять долларов на Дейли-Дабл в Юнкер-Рейсвей, это и был его самый большой выигрыш. – Однажды я выиграл… гм… около трех тысяч в Хайэли. Я ездил туда зимой. – Он помолчал и добавил:

– Я каждую зиму туда езжу.

– Вот это жизнь! – сказал водитель.

– Да, такая жизнь по мне, – сказал Малони.

– Вы женаты?

– Нет, нет, – сказал Малони.

– У меня есть старуха, которую я готов вам уступить за жетончик на подземку, – сказал водитель и засмеялся. – А еще три мальчишки-шалопая, один возится с мальчишками, другой – со своим горшком, а третий пока сам с собой. – Он снова засмеялся. – Их я даю в придачу к своей старухе за тот же самый жетончик.

– О нет, благодарю, – смеясь, сказал Малони, – Я предпочитаю свою свободную и независимую жизнь.

– Да уж, видать, она у вас и в самом деле легкая и беззаботная, – сказал шофер.

– Что верно, то верно.

– Надо же, три тысячи долларов, а? Недурно!

– Простите?

– Ну, этот ваш выигрыш в Хайэли.

– А, да, – сказал Малони. – Мне ведь еще один раз здорово повезло в Черчилль-Даунс, там я выиграл целую кучу денег.

– Это где-то в Англии? – спросил водитель.

– Нет, – сказал Малони, – Черчилдь-Дауно в Кентукки, я туда каждый год езжу на Дерби.

– А, ну, конечно, это в Кентукки, – сказал водитель. – Вот уж вы поездили по стране, верно?

– Да, все время в разъездах.

– Сказать правду, я вам завидую, мистер, – сказал водитель, – Правда, завидую. Я тут на днях прихожу домой, а мой сын, проклятый гомик, сидит на коленях у другого парня, представляете, прямо у меня в гостиной! Так я чуть не убил его. «Эй ты, гнусный щенок, – говорю я, – убирайся из моего дома со своим шелудивым извращением». И вы знаете, что он мне ответил? «Что ты понимаешь в любви, отец?» Что я понимаю в любви, представляете? А кто его создал, этого фрукта?

– Такое услышать – похуже, чем получить укус змеи, – сказал Малони.

– То-то и оно, – сказал водитель.

Они ехали уже вдоль церковной ограды, приближаясь к мастерской Мак-Рэда. Малони ужасно не хотелось добавлять неприятностей водителю, но ему ничего не оставалось, как только в свою очередь надуть его. Неожиданно у него мелькнула блестящая идея, или он убедил себя в этом, совершенно забыв, что только что собирался обмануть водителя.

– Послушайте, – сказал он. – Я собираюсь сразу же вернуться, вы не могли бы подождать меня?

– Чтобы вы меня облапошили? – сказал водитель и засмеялся.

– Ну, что вы, – смущенно сказал Малони. – Я действительно вернусь. Но если вы предпочитаете, чтобы я заплатил вам до того как выйду…

– Ладно, чего уж там, думаю, я могу узнать настоящего джентльмена по внешности, – сказал водитель. – Это ваше заведение прямо здесь, впереди, да?

– Да, вон там.

– Вы ведь там недолго пробудете?

– Да нет, всего несколько минут.

– Я вас подожду, – сказал водитель. – Все равно мне возвращаться в гараж, а он в Саттере. Вы ведь знаете Бруклин?

– Не очень хорошо.

– Ну, не важно, это как раз недалеко от того места, где я посадил вас. Но только постарайтесь недолго, ладно? Уже… – Он взглянул на часы. – Уже без двадцати пять, я должен был вернуться в гараж десять минут назад. О'кей?

– Хорошо, – сказал Малони и открыл дверцу. – Спасибо вам за ваши добрые слова.

– За какие слова?

– Насчет… ну, вы сказали, по мне сразу видно джентльмена. Спасибо.

– Да ладно, чего там, – сказал водитель, смущенно улыбаясь.

Малони двинулся по дорожке, усыпанной гравием, размышляя, не слишком ли он рискует, собираясь вот так внезапно нагрянуть к Мак-Рэди, не предупредив его о визите по телефону.

А что, если в коттедже находится К, и Пэрсел, которые начнут палить из револьверов, как только он откроет дверь? Он заметил, что окно, из которого он выскочил накануне, так и осталось распахнутым, и, не желая терять время на поиски телефонной будки, решил подкрасться к окну и произвести рекогносцировку на местности. На цыпочках покинув дорожку, он нырнул под окно, а потом осторожно поднял голову, заглядывая в комнату поверх подоконника.

В комнате находился один Мак-Рэди.

Он стоял у календаря с гробницей Тутанхамона, где рядом на стене висел телефонный аппарат, держа у уха трубку и напряженно слушая. Время от времени он кивал, потом наконец закричал:

– Да, да, сеньор Ладро, я понимаю! Но… – Он снова замолчал, слушая собеседника. – Да, – сказал он, – это непростительно – упустить покойника, я с вами полностью согласен. Но, синьор Ладро, должен сказать, что тоже не могу оправдать ваш звонок. Я думал, мы договорились… да, да… да, но… да… что?

Разумеется, покойник был одет соответственным образом. Да, конечно, и костюм тоже пропал. Да, включая пиджак. Но я уже сказал вам, что мы принимаем все меры, чтобы найти покойника. Ну, конечно, и пиджак тоже.

Малони весь обратился в слух. Продолжай, думал он, говори, Мак-Рэди. Расскажи этому милому джентльмену – который определенно один из боссов вашей международной банды, судя по твоему подобострастному тону, – расскажи ему все о пиджаке.

– Восемь, – сказал Мак-Рэди.

Восемь, повторил про себя Малони.

– Нет, от пяти до шести, – сказал Мак-Рэди.