Я не дал ему договорить.

— Как давно вы приехали в Ниццу?

— А почему вы хотите это узнать?

— Возьмите утреннюю местную газету, хотя бы за сегодняшний день. Прочтите ее внимательно и все поймете. Я позвоню генералу Фариси через полчаса.

— Кто говорит?

Я повесил трубку и позвонил Люсии. Мой рассказ, похоже, ее не удивил.

— Если уж присылают переводчика, могли бы выбрать кого-нибудь поумнее, — пожаловался я.

— Военные, — сказала она безнадежно, — только и знают что кричать и топать ногами.

Когда я перезвонил, крика и топота стало поменьше.

— Значит, вы говорите по-английски? — переспросил переводчик.

— Да.

— Одну минуту.

Полковник Фариси не источал доброжелательства, однако говорил спокойно и по делу. Мне пришлось снова объяснять, что ему придется общаться с Люсией не напрямую, а через мое посредничество, но когда он это осознал, дело пошло на лад. Похоже, он испытал облегчение.

— Хорошо. Давайте обсудим практическую часть. Я так понимаю, вы не хотите привлекать внимание полиции. Тогда проще всего, чтобы я пришел к вам. Скажите, где вы, и я выеду немедленно.

— Боюсь, что все не так просто, генерал. Если вы прибыли в Ниццу сегодня, а я думаю, что это так, то почти наверняка за вами уже установлено наблюдение.

— Полицией? Но зачем?

— Нет, не полицией. Комитетом, людьми, заинтересованными в успехе операции «Даг».

— Верится с трудом. Как они меня найдут?

— Я нашел вас легко. Думаю, им было даже легче. Вероятно, они ждали вас в аэропорту. В любом случае мы должны действовать, исходя из этого.

— Они не могли успеть так быстро, — в его тоне слышалось презрение.

— Неужели? У меня есть достоверная информация, что три члена Комитета вчера вечером вылетели из Женевы в Ниццу. У них было достаточно времени. Они все про вас знают. В Цюрихе они добрались до вашего друга раньше, чем вы. Здесь они попробуют сделать то же самое.

— Вы сказали, они вылетели вчера. Откуда у вас эта информация?

Он хоть не дурак.

— Я получил ее от представителя итальянского нефтяного консорциума, который, как и вы, заинтересован в материалах, касающихся операции «Даг». Он также прибыл вчера.

Фариси выругался. Ну по крайней мере мне так показалось. Хотя, возможно, он просто воззвал к Аллаху.

По-английски он сказал:

— Вы, конечно же, отвергли его предложение?

— Напротив, мы обсудили условия возможного соглашения. Речь шла о значительной сумме.

— Эти документы принадлежат правительству моей страны, — резко заявил Фариси. — Я приехал, чтобы их забрать. В случае необходимости я обращусь к французским властям.

— В таком случае, генерал, вы их не увидите. Завтра документы уже будут в Италии.

Фариси сердито фыркнул.

— Более того, — продолжил я, — они не принадлежат иракскому правительству. Они принадлежали вашему другу в Швейцарии. Ваше правительство собиралось купить их у него. Теперь они перешли в другие руки. Ваше правительство по-прежнему может их купить. Согласитесь, генерал, ведь в этом и заключается цель вашего приезда — купить. Не так ли?

Он глубоко вздохнул.

— Я уполномочен заплатить компенсацию лицу, которое вы представляете. За трудности и неудобства, которые ему пришлось испытать, чтобы не позволить врагам государства завладеть ценными документами.

— Совершенно верно. Но я должен вам напомнить, что трудности и неудобства были очень значительными. Кроме того, этому лицу угрожала, и до сих пор угрожает, большая опасность. Очевидно, что компенсация должна быть значительной.

Последовало молчание, а затем Фариси спросил:

— Насколько значительной?

— Итальянцы для начала предложили двести пятьдесят тысяч.

— Итальянских лир?

— Новых французских франков.

Он пошептался с переводчиком, чтобы выяснить, сколько это будет в иракских динарах. Оказалось, что почти восемнадцать тысяч.

Когда они закончили подсчеты, раздались насмешливые возгласы. Я быстро продолжил:

— Разумеется, это только начальное предложение; думаю, они с радостью заплатят вдвое больше.

— Глупости! Для итальянцев это не представляет такой ценности.

— У меня сложилось другое впечатление. Однако на сегодня у меня намечена встреча с их представителем.

— Сегодня?

— С каждым часом опасность увеличивается. В конце концов, мы будем вынуждены обратиться в полицию. Нам так и так придется идти в полицию, но леди хотела бы сначала избавиться от документов, получив за них столько, сколько сможет. В противном случае документы будут просто конфискованы властями. Полагаю, французские нефтяники тоже ими интересуются.

— Повторяю, я готов встретиться с вами сегодня вечером. — Он начинал волноваться.

— Генерал, я не хочу, чтобы меня убили, и вы, я думаю, тоже не хотите умереть. Поэтому нашу встречу надо тщательно спланировать. И все равно опасность останется. Если у вас нет серьезных намерений, я бы не хотел рисковать понапрасну. Зачем?

— Я же сказал, что готов заплатить.

— Итальянцы готовы заплатить больше.

— Я заплачу двадцать пять тысяч динаров. Погодите минуту. — Он пересчитал для меня. — Это около трехсот пятидесяти тысяч франков по четырнадцать франков за динар.

— Итальянцы все равно заплатят больше. Однако, генерал, я могу предложить вам компромиссный вариант.

— Компромиссный вариант? — Он произнес это так, словно я предложил ему хинина.

— Должен честно сказать: леди хотела бы передать документы вам.

— А!

— Из сентиментальных соображений, как вы понимаете. Поскольку ваш общий друг был патриотом, и поскольку ей бы хотелось отомстить за его смерть. Я ее понимаю.

— Есть другие компенсации, не только денежные.

Похоже, он готов был развивать эту тему. Пора было вернуть его на землю.

— Поэтому, — продолжил я, — мы отложим решение на несколько часов. После того как я сегодня встречусь с итальянским представителем, я вам позвоню, чтобы рассказать о результате наших переговоров. Если вы решите вмешаться, мы можем договориться встретиться завтра.

— Под «вмешаться» вы понимаете?..

— Увеличить ваше предложение, разумеется.

— Ясно. — Он лихорадочно соображал. Ему важно было не потерять со мной связи. — Хорошо, я готов увеличить предложение до тридцати тысяч динаров.

— Это очень соблазнительно, генерал, и все же я думаю, что не следует сразу отказывать итальянцам. Я должен послушать, что они скажут.

— Хорошо, если вы не будете принимать окончательных решений до нашей встречи. Это очень важно.

— Я позвоню вам сегодня вечером.

— Во сколько?

— В восемь часов или чуть позже.

— Как зовут этого итальянского агента?

— По-моему, я не должен вам этого говорить, генерал.

— Хорошо. — Он снова успокоился. — Буду ждать вашего звонка.

— Договорились.

II

Я передал наш разговор Люсии.

— А тридцать тысяч динаров это сколько?

— Один динар равен четырнадцати новым франкам. Получается…

— Четыреста двадцать тысяч.

— Верно. — Я и забыл, что она считает в уме.

— Согласна, — сказала она.

— Уверен, он может заплатить и больше. И даже если бы я согласился, мы не договорились бы о встрече сегодня. Уже слишком поздно для врача и клиники. Ты звонила туда?

— Да, они работают до половины девятого.

— Тогда нам легче будет договориться на завтра. Я обещал позвонить ему в восемь. Ты можешь приехать раньше?

— Конечно.

— Ты не рада?

— Я боюсь. Все слишком близко.

— Что близко? Встреча?

— Нет. Успех.

— Если бы это сказал я, ты обвинила бы меня в пораженческих настроениях.

Она засмеялась.

III

Я глотнул коньяку, а потом пропылесосил пол в гостиной. В шесть часов я позвонил в мотель «Кот д'Азур». Скурлети ответил почти сразу.

— Я решил последовать вашему совету. Условия те же, что и накануне.

— Прекрасно. И то же время?

— Да, время то же. Девять тридцать.

— У меня все готово. Тогда до вечера.

Кроме продуктов и чемодана, в котором лежали два экземпляра документов, Люсия привезла две бутылки шампанского.

Шампанское еще не остыло, но мы все равно откупорили бутылку.

Я позвонил Фариси.

На этот раз он снял трубку сам.

— Как я и предполагал, генерал, итальянцы не хотят отказываться от сделки. Они предлагают четыреста пятьдесят тысяч. Это тридцать две тысячи динаров.

— Хорошо. Мы заплатим тридцать пять.

— Одну минуту. — Я повернулся к Люсии. — Он предлагает тридцать пять тысяч динаров.

На долю секунды ее лицо оставалось неподвижным. Потом она сказала:

— Это четыреста девяносто тысяч франков.

— Мы соглашаемся?

— Да.

Я повернулся к телефону.

— Нас это устраивает, генерал.

— Но есть условия, — сказал он вежливо.

— Да?

— Вы не должны сообщать о нашем предложении итальянцам и использовать его для дальнейшего повышения цены. На этом торговля прекращается, иначе я буду вынужден считать, что вы не заслуживаете доверия, и сообщить французскому правительству через министерство иностранных дел в Париже о случившемся. Такие распоряжения я получил от своего командования.

— Я вас понял, генерал. Вы сделали предложение. Леди, которую я представляю, его приняла. Мы больше не будем иметь дело ни с итальянцами, ни с кем-либо другим.