— Да, несложно.

Я рассказал ей о моих сегодняшних приключениях.

Она пришла в восторг.

— Видите! Мы легко его найдем.

— Найти меня им будет еще проще. К понедельнику мои фотографии появятся во всех газетах. Мне надо убраться из гостиницы до завтрашнего вечера.

— Куда вы пойдете?

— Я надеялся услышать предложения от вас.

Люсия на минуту задумалась.

— Здесь есть свободная комната, — сказала она наконец, — но по утрам приходит уборщица. Она удивится, что сразу после пластической операции я завела любовника.

— А как насчет того дома в Больё, куда вы привезли меня для интервью? У вас есть от него ключ?

— Да. Только будьте очень осторожны. Дом считается пустым, а в соседних домах живут люди.

— А еда там есть?

— Адель оставила пару банок супа на случай, если мне придется срочно переехать. Вы можете купить еды сегодня, пока магазины еще открыты. Нет постельного белья, но я одолжу вам пару простыней. И дам ключ от гаража, чтобы вы загнали туда машину.

— Не надо. Я должен избавиться от машины до понедельника. Если мой портрет напечатают в газетах, в прокатной фирме меня могут вспомнить. Они начнут беспокоиться о своей машине и сообщат в полицию. Боюсь, вам придется меня отвезти.

— Когда стемнеет.

— Чем позже, тем лучше. Я не горю желанием сам готовить еду. — Я встал. — Думаю, пора звонить Скурлети.

— Ах да. Телефон вон там.

Она слушала по параллельному аппарату в спальне, пока я звонил.

— Месье Скурлети? Это Матис из Марселя.

— Вы были в Сете?

— Да, все эти дома пусты.

— Все? Вы уверены?

— Абсолютно. Там никого не может быть.

— Почему?

— Их сейчас перестраивают.

— Все три?

— Все три. Они сейчас нежилые.

Последовала пауза.

— Очень хорошо, — сказал он наконец. — Увидимся в понедельник в муниципалитете.

— Я могу задержаться, но если вас там не застану, приду к вам в отель. До встречи.

Я повесил трубку.

Люсия вернулась из спальни. На ее лице играла улыбка.

— Какой акцент!.. Думаю, он говорит и читает по-арабски. За это его и выбрали. — Она посмотрела на часы. — Поспешите, а то магазины закроются и вы не успеете купить продукты.

Когда мы шли через дом к двери, я сказал:

— Мы так и не обсудили еще одну важную вещь. Что будет после?

— После?

— Предположим, Скурлети согласится заплатить, и бригадный генерал Фариси приедет и тоже согласится заплатить, и нам каким-то чудом повезет остаться в живых…

Она резко оборвала меня:

— Не надо так шутить.

— Я вовсе не шучу. Ну хорошо, пусть нам не грозит никакая опасность. Допустим, все прошло по плану, мы получили деньги — что дальше? Вы и потом будете прятаться?

— До тех пор, пока люди «Дага» не узнают, что документы уже в Багдаде, а они узнают довольно быстро. После этого они потеряют ко мне интерес.

— В отличие от полиции.

Люсия махнула рукой:

— Потом я позволю полиции себя найти. Скажу им то, что сказала вам для журнала. У меня будет адвокат, который отдаст им оставшиеся бумаги. Глупая истеричная женщина… Они ничего не смогут мне предъявить.

— Зато они много чего предъявят мне, — напомнил я. — Отказ сообщить сведения о лице, разыскиваемом полицией, можно толковать как преступление.

— Да. — Люсия на минуту задумалась, потом ее лицо посветлело. — Ну конечно! Вы отведете меня в полицию. Вы будете тем человеком, который убедит меня сдаться. И вы отдадите им бумаги Ахмеда.

— Но при этом ни словом не обмолвлюсь о продаже документов «Дага».

— Разумеется. Им это может не понравиться.

— Вы понимаете, что без этих документов у полиции нет шансов разыскать людей, которые пытали и убили вашего друга?

Она пожала плечами:

— У них и с документами нет шансов. И Ахмед бы не обиделся. Даже если их посадят, его уже не вернуть. Ему было действительно важно, чтобы документы попали тем, кому предназначались. И чтобы я получила деньги.

— Ясно.

Ей показалось, что она заметила саркастическую нотку. Губы ее сжались.

— Я долго оплакивала Ахмеда, — сказала Люсия тихо, — но теперь это в прошлом, и я не буду притворяться, особенно перед вами. Поскольку мы с вами оба заинтересованы в успехе, обойдемся без лицемерия и притворства. Я сказала, что вы мне нравитесь, только не надевайте высокий воротник.

Она хотела сказать, не становитесь самодовольным ханжой.

Я улыбнулся.

— Прошу прощения. Больше не повторится.

— Отлично. Во сколько вас ждать завтра?

— Примерно в это время. Я перенесу чемоданы и запасы еды в вашу машину. Потом поеду и сдам «рено» в прокатную контору. А когда стемнеет, вы заберете меня из Ниццы.

Она согласилась.

Я надел шляпу и вышел. Мне не надо было беспокоиться, что я случайно столкнусь в Каннах со Скурлети, поэтому я поехал в Ниццу по прямой. На улице Гамбетта есть большой продуктовый магазин. Я купил яиц, несколько банок сардин в масле, консервированных овощей и фруктов, несколько палок колбасы, выбирая наименее скоропортящиеся, и пару бутылок вина. Пришлось сделать два захода, чтобы сложить все в машину. Оттуда я поехал на стоянку рядом с вокзалом и оставил машину там. В воздухе висела морось, и я отправился в гостиницу, чтобы взять пальто.

По дороге я размышлял, что надо бы запастись книгами и купить маленький радиоприемник на случай, если придется проторчать в одиночестве в доме в Больё несколько дней. Входя во вращающуюся дверь гостиницы, я как раз мысленно добавлял к своему списку покупок на следующий час несколько пачек сигарет.

Я увидел Боба Парсонса прежде, чем он меня. Боб стоял у столика дежурного и показывал ему мою фотографию. На звук открывающейся двери дежурный автоматически поднял глаза. В первую секунду он не узнал меня из-за шляпы, но лишь в первую секунду. У него вырвалось восклицание, и Боб обернулся. Я поспешно вышел обратно. Боб Парсонс закричал мне вслед:

— Пит! Пит, болван! Подожди минутку!

Раздался скрежет тормозов и визг шин, когда я бросился на другую сторону улицы перед движущейся машиной. Водитель чертыхнулся. Я слышал, как Боб Парсонс выкрикивает мое имя. Я не оглядывался. Я бежал.

II

К счастью, морось превратилась в мелкий дождь. Если на улице сухо, бегущий привлекает внимание и может заинтересовать полицию; под дождем бегущий человек с поднятым воротником не требует объяснений. Я бежал, пока хватило сил.

В конце улицы Россини есть большое кафе. Я зашел туда, позвонил Люсии и рассказал, что случилось. К счастью, я записал ее телефон на удостоверении для прессы, которое носил в нагрудном кармане.

Она не задавала глупых вопросов и не тратила времени на причитания.

— Где вы сейчас?

Я продиктовал ей адрес кафе и подождал, пока она его запишет. Потом сказал:

— Машина с едой на парковке рядом с отелем. Я не хочу идти туда пешком. Думаю, лучше подождать до темноты, а потом вы заберете меня отсюда и отвезете на парковку. Как только я смогу избавиться от прокатной машины, можно будет переезжать в Больё.

— А как быть с одеждой?

— У меня есть еще насколько часов, чтобы купить самое необходимое.

— Отлично. Но я не могу зайти в кафе. Там слишком светло. Вам придется смотреть, не подъехала ли моя машина.

— «Ситроен»? Ладно. Примерно через час?

— Договорились.

Для начала я зашел в аптеку и обзавелся всем необходимым: бритвой, зубной щеткой и тому подобным. Хотел купить и снотворное, но без рецепта мне его не продали. Тогда я отправился в тот универсальный магазин, где покупал шляпу. Перед самым закрытием я успел взять несколько пар носков, белье, три нейлоновых сорочки, прорезиненный плащ и пластмассовый чемоданчик. На обратной дороге добавил к своей коллекции чудовищный радиоприемник с часами. Времени искать книжный магазин уже не было. Сигареты я купил в кафе, пока ждал Люсию.

К тому времени дождь уже хлестал вовсю, через стеклянные ширмы, закрывавшие террасу кафе, ничего не было видно. Я вышел и встал в дверном проеме офисного здания по соседству. Люсия опоздала на пару минут. Я бросил чемодан на заднее сиденье и сел рядом с ней.

— Где стоянка? Может, лучше оставить машину там? Я знаю продуктовый магазин, который торгует допоздна.

— Нет, я хочу вернуть машину владельцу. Она взята на имя Матис, и Боб Парсонс знает, что это я. Если машина будет считаться в угоне, возникнут проблемы с полицией. Я бы оттянул этот момент, насколько возможно.

— Да, разумно.

Я объяснил ей, как проехать на стоянку. Люсия высадила меня у входа. Я вывез «рено»; она последовала за мной. Немного не доезжая до прокатной конторы, я остановился и перегрузил картонные коробки с продуктами в «ситроен». Люсия ждала, пока я вернул машину и получил назад залог. Через несколько минут мы уже неслись по Муайен-Корниш на восток.

Разговор не клеился. Я спросил ее, подключен ли в Больё телефон, и она ответила, что да. Очевидно, Адель Санже всегда оставляла свои дома готовыми для вселения, считая, что так практичней. Люсия захватила с собой постельное белье и полотенца, а также немного хлеба. Как только она открыла дверь, я стал переносить вещи. Из-за дождя, темноты и ступеней дело двигалось не быстро. К тому времени как все было закончено, Люсия успела разжечь камин.

Я не смог скрыть своего удивления. Она подняла брови.

— Вы думали, я брошу вас в этом беспорядке и сразу уеду в Канны?

Именно этого я и ждал.

— Я боялся, что кто-то заметит машину возле дома.