Гилсон разглядывал этих незнакомцев. Он видел бородатого человека возле импровизированного бара, пытающегося набить табаком нечищеную трубку, с сердитым лицом. Это был Алонсо Холбрук, но почему-то не такой, как раньше. Руф знал, по какой причине бородатый человек хмурит брови. Лиз и смазливый юноша самозабвенно вытанцовывали в середине зала. Девушка не изменилась, но молодой человек в темно-бордовом вельветовом пиджаке казался страшной карикатурой на кого-то по имени Роджер Линдсей. Еще там был Дэн Саттер с покрасневшим лицом, плотоядно глядящий в лицо полуобнаженной Сьюзен Вейл, которая плотно прижалась к нему в танце. Там находилась Эмили Саттер, нервно посматривающая на них, то и дело отворачиваясь. Вертлявое существо в углу, возле вентилятора, говорящее в ухо миссис Поттер, являлось мисс Тиной Робинсон. Руф знал имена всех этих людей, но они стали чужими для него.

Наконец внимание Гилсона остановилось на Лиз и Роджере Линдсее. Наклонив голову, Роджер что-то шептал ей. Руф почувствовал, как его ногти вонзились в ладони. Он отвернулся и прошел через зал в угол, в котором Каннингемы по-прежнему без перерыва играли музыку. Он попросил их остановиться. Они прекратили играть и выдали короткое соло на барабане, словно Гилсон собирался пригласить всех в обеденный зал, чтобы освежиться напитками.

— Я должен сделать объявление! — сказал Руф. Разговоры смолкли, и слова, которые Гилсон только что произнес, показались ему до безумия легкомысленными. — Произошло… произошло происшествие. — Он собирался сообщить всем о случившемся очень осторожно, но вдруг его взгляд упал на Сьюзен Вейл. Она стояла в середине зала с Дэном. Тот прижимал ее к себе, обняв рукой за голое плечо. — Нет смысла ходить вокруг да около, — заявил Руф. — Произошло убийство.

Он увидел, как все гости в наступившей мертвой тишине принялись озираться в поисках своих близких. Затем послышались голоса. Гилсон поднял вверх руку, требуя тишины.

— Мне трудно говорить об этом, — произнес он. — Кто-то убил Терренса…

— Терренс!

Руф снова показал жестом, чтобы все умолкли.

— Маклин Майлз принимает меры. Он вызывает полицию и доктора Суэйна. С сожалением должен сказать вам, что никто из вас не может покинуть этот дом, пока Маклин не даст вам разрешения.

Тишина была мучительна. Руф понял, что все присутствующие смотрят на Сьюзен Вейл. Она медленно освободилась от хватких объятий Дэна Саттера. Ее глаза, наполненные блеском, были широко раскрыты. Она медленно повернулась к Роджеру Линдсею.

— Роджер! — пьяно проговорила она. Затем, с выражением изумления: — Роджер!

Лицо Линдсея стало пепельного цвета. Он сделал шаг навстречу миссис Вейл:

— Сьюзен! Что ты такое говоришь? Ты прекрасно знаешь, что…

Роджера прервала Лиз Холбрук, которая схватила его за руку и повернула лицом к себе и спиной к обвинительнице. И тут будто произошел взрыв, все заговорили одновременно, засуетились, словно пытаясь найти кого-то. Несколько мужчин, включая Илайхью и судью, пошли к двери, намереваясь выйти во двор и посмотреть, что случилось. Их по-деловому остановил Маклин Майлз.

— Я не желаю, чтобы кто-либо выходил на улицу, — заявил он. — Мне не нужны новые следы на снегу, пока не прибыли полицейские. Извините, но всем вам придется оставаться здесь, в этом доме, в этой комнате, до тех пор, пока я не разрешу уйти!

IV

Различные способы Эмили Саттер по пополнению семейного бюджета и ее любовь к составлению списков неожиданно пригодились для расследования. В соседнем городке под названием Барчестер выходила еженедельная газета, и в каждый номер Эмили готовила обозрение жизни в Бруксайде за царский гонорар в целых три доллара. Естественно, поселковую вечеринку стоило отнести к особенно знаменательным событиям, и, помимо прочих списков, Эмили приготовила список гостей. Руф об этом знал, и они с Маклином отвели ее в сторонку и попросили показать этот список, чтобы посмотреть, не ушел ли кто-нибудь домой.

Но, похоже, Эмили занимала другая проблема, и Гилсон вдруг понял, что она ищет глазами сына.

— Бим во дворе вместе с доктором Смитом, — сказал он. — С ним все нормально… Испугался малость, но все нормально.

— Это Бим нашел труп, — добавил Маклин.

— Бим? — Губы женщины задрожали, а глаза наполнились влагой.

— С ним все в порядке, Эмили, — заверил ее Руф. — Вы можете им гордиться. Он решил, что Терренс ударился или ему стало плохо, и Бим сделал все как надо. Он пришел в дом и позвал доктора Смита, не поднимая переполоха.

— Где же список гостей, Эмили? — нетерпеливо спросил Майлз.

После продолжительных поисков она обнаружила его в сумочке, которую постоянно держала в руках все это время. Маклин взял список и вышел в гостиную.

— Все вроде бы на месте, — сообщил он Руфу после проверки.

— Что теперь? — спросил тот.

Они стояли в передней, за стеной которой располагался большой зал, где все собрались. Маклин Майлз закурил и бросил спичку в оловянную пепельницу на телефонном столике.

— Если бы мы знали, во сколько пошел снег, у нас было бы меньше работы, — сказал он. — Мы знаем, что после этого никто не выходил из дома. Следов нет. Нам нужно выяснить — кто видел, как Терренс выходил во двор и кто выходил вместе с ним или после него.

Руф заглянул через распахнутую дверь в гостиную.

— Может быть, на оба вопроса можно легко получить ответы, — предположил он. — Готов поспорить, что Илайхью скажет тебе, когда начал идти снег. Погода занимает три четверти его мыслей. И если Тина Робинсон не сумеет нарисовать тебе диаграмму всех приходов и уходов, я готов съесть свою шляпу.

— Ты прав, — сказал Майлз. Он обратился к Эмили Саттер: — Можно нам воспользоваться старым кабинетом майора, чтобы поговорить с людьми по отдельности?

Эмили выглядела несчастной.

— Он был заперт всю зиму, Маклин. Боюсь, там страшно неприбрано и пыльно.

— Беспорядка все равно не избежать, а кабинет — самое уединенное место в доме.

— Ну… если это кажется вам наилучшим вариантом, Маклин. Выключатель справа от двери, как войдете.

Кабинет покойного майора Боуэна Эмили держала закрытым и не использовала не ради экономии топлива для обогрева или чтобы меньше было работы по дому, а потому, что она испытывала к этой комнатушке весьма сентиментальные чувства. В маленьком помещении находились в основном книжные шкафы. Еще там поместился камин и сиденье с подушками. Сиденье можно было открыть и найти там удивительное собрание бесполезных вещей. Над камином висела сабля, которую майор носил во время испано-американской войны. Имелся также маленький шкафчик со стеклянными дверцами, в котором майор Боуэн хранил вещи, интересные только ему одному. Там лежал охотничий нож с прядью черных волос, обмотанной вокруг лезвия. Однажды майор заблудился в прерии, и его, умирающего, нашла индейская девушка и вывезла к людям. Он попросил у спасительницы на память прядь волос и сам отрезал ее своим охотничьим ножом. Еще в шкафчике находился набор шахмат из Индии, сделанных из слоновой кости. Имелась чернильница, изготовленная из копыта любимого скакуна майора, после того как конь сломал шею в поле в один неудачный день. Еще там была миниатюрная статуэтка гончей собаки с добрыми глазами, сделанная из слоновой кости, которую Боуэну подарила на день рождения его покойная жена. Кроме того, в шкафчике хранился большой белый зуб на золотой цепочке, но тайна о том, что это за зуб — человеческий или звериный, ушла в могилу вместе с майором.

Когда Маклин Майлз открыл дверь в кабинет и включил свет, в нос вошедшим ударил резкий пыльный запах книг, к которым слишком долго не прикасались и которые, возможно, местами покрыты плесенью. Майор узнавал о жизни от Киплинга, об исторических событиях — от Генти, о науке — от Жюля Верна и Герберта Уэллса. Но наибольшую страсть он питал к детективным историям. На его книжных полках стояли тысячи криминальных романов. «Единственное средство для меня, чтобы уснуть, — это взять с собой в постель хороший детектив», — говаривал он. Создателей такой литературы не особенно превозносят, но они к этому привыкли. По неясной причине людям, похоже, необходимо какое-то оправдание для удовольствия, которое они получают от чтения детективов. Такие книги «помогают уснуть», «помогают забыть о делах и заботах», «их можно прочитать в один присест». Или, не указывая никаких причин, люди ссылаются на «великих личностей», которые читали и любили детективы.

Маклин обратился к Руфу:

— Будь добр, позови сюда Илайхью и мисс Робинсон.

— Ладно.

— И скажи Биму, чтобы, когда приедут полицейские, он тотчас же сообщил нам.

Руф вернулся в гостиную. Он чувствовал царящее там напряжение. Гилсон подумал о том, насколько ситуация, сложившаяся здесь после преступления, отличается от аналогичной в большом городе. В помещении не было полицейских, блокирующих двери. Людей попросили не уходить, и они не уйдут. Все они — друзья и соседи. Разобраться в преступлении быстро и четко было в их интересах. Они все будут помогать расследованию. Тут Руф осознал, что это не совсем так. Они все будут помогать, кроме одного! И возможно, кроме близких людей этого одного!

Внезапно Гилсон почувствовал усталость. Этот вечер вымотал его. Испытывая нежные чувства к Лиз, ему было тяжко наблюдать за ней в компании Роджера; Роджера, который после возвращения Терренса предельно старательно избегал встреч с Сьюзен. По поведению Лиз Руф видел, что та хочет дать Роджеру шанс. Такого шанса, подумал он, не дал бы Линдсею Алонсо. Гилсон в жизни не видел, чтобы Холбрук так много пил или задерживался так поздно на празднике. Руф потряс головой, словно очищаясь от наплывающего тумана. В самом деле, и дом, и люди в нем выглядели странно — так, как Гилсону показалось сразу после обнаружения трупа. Все вокруг больше никогда не будет полностью таким же, как два часа назад, в разгар вечеринки.