— Какую форму это приняло сейчас? — спросил Аллейн.

— Она хочет войти… туда.

— Все еще упорствует, да? Что ж, войти туда она не может.

— Она… Конечно, она католичка, и нужно проявить снисхождение, — ко всеобщему изумлению, признала миссис Бейкон. — Надеюсь, вы не… — торопливо прибавила она, покраснев. — И конечно, следует принимать во внимание то, что она иностранка. Но это уже не шутки. Она хочет обрядить мадам. Я уж подумала: может, разрешить ей это?

— Боюсь, что нет, миссис Бейкон, — сказал Аллейн. — Тело должно оставаться в том же положении, пока его не осмотрит полиция.

— Да, конечно, так всегда говорят в детективах. Я знаю, но подумала — может быть, это преувеличение.

— В любом случае, не при таких обстоятельствах.

— Она донимает мистера Рееса на эту тему. Он беседовал со мной. Он сильно потрясен, это чувствуется, хотя он не позволяет себе этого показывать. Он сказал мне, чтобы я рассказала обо всем вам. Мне кажется, он хотел с вами встретиться.

— Где он?

— В кабинете. С ним этот итальянский джентльмен, мистер Латтьенцо, и мистер Руби. А еще, — продолжала миссис Бейкон, — есть же две дамы, певицы, которые остались на ночь. Я должна что-то сказать им — они ведь будут задавать вопросы. По правде говоря, всего этого как-то многовато для одного человека.

— Вас это, должно быть, сводит с ума, — сказала Трой.

— Так и есть. А прислуга! Две горничные доболтались до истерики и отказываются подниматься на этот этаж, да и мужчины ведут себя немногим лучше. Я думала, что могу положиться на Марко, но он внезапно стал вести себя странно: такое впечатление, что он не слышит, когда к нему обращаются. Честное слово, — воскликнула миссис Бейкон, — я буду рада увидеть в доме полицию, и я никогда не думала, что скажу подобное при моей работе.

— А Хэнли может вам помочь?

— Не особо. Они все хихикают над ним, ну или хихикали, пока еще могли веселиться. Я говорила им, что они ошибаются. Конечно, явно видно, кто он такой, но это не означает, что он некомпетентен. Ничего подобного. Он очень проницательный и очень способный, и мы с ним отлично ладим. Даже не знаю, — воскликнула миссис Бейкон, — зачем я вас утомляю всеми этими разговорами! Я, должно быть, тоже начинаю выходить из себя.

— И в этом нет ничего удивительного, — сказала Трой. — Послушайте, не беспокойтесь насчет комнат. Давайте я пройдусь с вами, когда все спустятся вниз.

— Что вы! — вскричала миссис Бейкон! — Я о таком даже помыслить не могу!

— Нет, можете. Или знаете что? Я поговорю с мисс Дэнси и мисс Пэрри: посмотрим, что они скажут насчет уборки постелей. Сделают полезное для всех дело, вместо того чтобы сидеть и доводить друг друга до невроза. Правда, Рори?

— Конечно, — сказал Аллейн и обнял ее за плечи.

— Они в своих комнатах? Я им позвоню, — предложила Трой.

— Надеюсь, вы не против, что я это говорю, миссис Аллейн, но вы просто сокровище. Дамам отнесли завтрак в восемь тридцать. Они наверняка еще едят его в постели.

— Одна уже нет, — сказал подошедший к окну Аллейн. — Смотрите.

Из их окна слева был виден бассейн, а справа — ангар. В центре билось волнами в берега штормовое озеро Уэйхоу. Горы на его дальнем берегу были задернуты занавесом из пепельно-серых туч. Сбегавшие к озеру деревья то и дело трепал порывистый ветер. Вода билась о берег, разливалась по патио и лилась в переполненный бассейн.

А внизу, на выложенной кирпичом террасе, почти у края воды, стояли Руперт и фигура в тяжелом макинтоше и такой большой зюйдвестке, что в ней трудно было узнать мисс Сильвию Пэрри.

Миссис Бейкон тоже подошла к окну.

— Что ж, — сказала она после паузы, — если это то, чем кажется, то жаль, что все это не случилось тогда, когда он уезжал на несколько дней кряду на все эти репетиции.

— А где это было?

— На той стороне. На морском курорте Кентербери. Его отвозили туда на вертолете, и он оставался там на ночь. Мистер Реес разместил их всех в отеле «Карисбрук». Роскошный. Семь звезд, — сказала миссис Бейкон. — Они репетировали в тамошнем концертном зале и давали концерты.

Внизу Руперт что-то говорил. Девушка коснулась его плеча, и он взял ее руку в свою. Они постояли так какое-то время. Снова начался дождь, который то усиливался, то ослабевал. Они скрылись из виду — он повел ее куда-то, вероятно, в дом.

— Хорошая девушка, — коротко сказала миссис Бейкон. — Жаль. Ну, никогда ведь не знаешь, как все обернется, правда?

Она направилась к двери.

— Подождите секунду, миссис Бейкон. Слушайте. Трой, слушай.

Они прислушались. Как всегда, когда настает вынужденная тишина, вдруг проявились ранее незаметные звуки, раздававшиеся в доме, и голос ветра снаружи, на который они уже перестали обращать внимание. За этими звуками, очень далеко и тихо, но ясно звучали удары колокола.

— Бог мой, Лес! — сказал Аллейн. — Так! Миссис Бейкон, в доме есть колокол? Большой колокол?

— Нет, — испуганно ответила она.

— А гонг?

— Да. Мы им не пользуемся.

— Вынесите его на террасу, пожалуйста. Или попросите мужчин это сделать. И бинокль. Я вроде бы видел его в холле. Только быстро.

Он сдернул наволочки с двух подушек на кровати, бегом спустился в холл и выбежал на террасу, туда, откуда было видно пристань и лодочный сарай на другом берегу. Снаружи звук колокола был громче и отдавался эхом в невидимых холмах.

Колокол звонил неровными ударами: длинные промежутки между ними перемежались с короткими.

— Он опять сигналит, благослови его господь, — сказал Аллейн. Он вынул блокнот и ручку и принялся разбирать код. Это была короткая последовательность искаженных эхом сигналов, которая повторялась после довольно долгой паузы. Со второй попытки он понял. Сообщил полиции, сигналил Лес.

Аллейн, надеясь на то, что его фигуру хорошо видно с того берега, усердно старался подать сигнал наволочками, когда Берт и Марко под предводительством миссис Бейкон с трудом вынесли из дома огромный бирманский гонг на резной подставке. Они установили его на террасе. Аллейн бросил наволочки и выбил на гонге раскатистое подтверждение.

Принял, понял, спасибо.

Ему внезапно пришло в голову, что получившаяся картина достойна кисти Сальвадора Дали: бирманский гонг на острове в Новой Зеландии, бьющий в него человек, наволочки на мокром берегу, на дальнем берегу — еще одна фигура, машущая руками. А на заднем плане — цепочка не имеющих к этому отношения людей, появляющихся из дома через определенные промежутки времени, ибо из дома поочередно вышли, присоединившись к подтянутой и опрятной миссис Бейкон, доктор Кармайкл, Хэнли, Бен Руби, синьор Латтьенцо и мистер Реес.

Миссис Бейкон дала Аллейну бинокль. Он настроил фокус, и внезапно перед ним появился рулевой Лес. На нем была красная шерстяная шапка и штормовка. Он вытер нос рукой в рукавице и показал в сторону колокольни. Он собирался сигналить снова. Он помахал руками, словно желая сказать: «Подождите», и вошел под навес.

— Доннн! — зазвонил колокол, и звук подхватило эхо: «онн, онн, онн».

На этот раз Аллейн расшифровал сообщение с первой попытки. Мотор катера сломался. И снова: Мотор катера сломался.

— Черт! — выругался Аллейн и выместил свои чувства на гонге.

Мистер Реес, одетый в американский охотничий плащ и перчатки из свиной кожи, уже стоял рядом с ним.

— Что он сообщил? — спросил он.

— Помолчите, — ответил Аллейн. — Извините. Он снова сигналит.

Лес просигналил: Надеюсь, временно.

— Бум! — подтвердил Аллейн. «Умм, умм, умм», подхватило эхо.

— Конец связи, — просигналил Лес.

— Бум.

Аллейн в бинокль смотрел, как Лес спускается к причалу, на который то и дело накатывались волны. Он увидел, как Лес увернулся от волны, поднялся на катер, зацепившись за швартовы, и исчез в моторном отсеке.

Он рассказал мистеру Реесу о том, какими сообщениями они обменялись.

— Я должен извиниться за свою неучтивость.

Мистер Реес отмахнулся от извинений.

— Значит, даже если озеро успокоится, мы все равно отрезаны от мира, — сказал он.

— Он ведь сказал, что надеется на то, что это временная проблема. А к тому времени, когда он починит мотор, ветер наверняка уляжется, и можно будет воспользоваться вертолетом.

— Вертолет в Кентербери. Вчера он отвез обратно настройщика роялей и остался на той стороне.

— Совсем нам не везет, — сказал Аллейн. — Я могу поговорить с вами в доме?

— Разумеется. Наедине?

— Думаю, лучше да.

Когда они вошли в дом, Аллейн получил некоторое представление об авторитете мистера Рееса. Синьор Латтьенцо и Бен Руби явно ожидали, что вернутся с ним вместе с его кабинет. Хэнли нерешительно топтался неподалеку. Ни слова не сказав никому из них, мистер Реес одним своим видом дал им понять, что этому не бывать.

Синьор Латтьенцо, нарядившийся в широкую накидку и тирольскую шляпу, сказал:

— Бен, дорогой, дождя нет. Может быть, мы рискнем прогуляться для улучшения пищеварения? До посадочной площадки и обратно. Что скажешь?

Мистер Руби без особого энтузиазма согласился.

Мистер Реес обратился к Хэнли:

— Кажется, дамы спустились в гостиную. Узнайте, пожалуйста, не нужно ли им чего-нибудь. Мне вы пока не нужны.

— Конечно, сэр, — сказал Хэнли.

С улицы вернулся доктор Кармайкл. Аллейн сказал хозяину дома, что доктору стоит присоединиться к ним в кабинете.

Когда они снова уселись в мягкие кожаные кресла в этой необыкновенно неприятной комнате, Аллейн сказал, что мистер Реес, вероятно, захочет узнать о событиях прошлой ночи.