Агата Кристи - Фокус с зеркалами

На вопросы он отвечал с готовностью и все время каялся.

– Я знаю, что вел себя ужасно. Не понимаю, что на меня нашло. Устроить такую сцену, такой скандал… Даже стрелять… И в кого? В мистера Серроколда, который так ко мне добр и так терпелив! – Он нервно стискивал руки. Такие худые и по-мальчишечьи костлявые. – Если меня за это привлекут к ответственности, я готов. Я признаю себя виновным.

– Обвинение вам не предъявлено, – строго сказал инспектор. – Ваша вина не доказана. Мистер Серроколд заявил, что револьвер выстрелил случайно.

– Это потому, что он такой добрый. Нет никого на свете добрее его. Он все для меня сделал. И вот как я ему отплатил!

– Что же вас побудило так поступить?

Эдгар был, видимо, смущен:

– Я вел себя как последний дурак.

– Совершенно с вами согласен, – сухо сказал инспектор. – Вы сказали мистеру Серроколду, при свидетелях, будто обнаружили, что он ваш отец. Это правда?

– Нет.

– Откуда же вы это взяли? Вам кто-то сказал?

– Это трудно объяснить.

Инспектор Карри задумчиво посмотрел на него, потом более мягко добавил:

– А вы все-таки попытайтесь. Мы вам зла не желаем.

– Видите ли, в детстве мне очень тяжело жилось. Другие мальчишки меня высмеивали. Потому что у меня не было отца. Дразнили ублюдком, да ведь так оно и было. Мать была почти всегда пьяна. К ней ходили мужчины. Моим отцом был, кажется, какой-то там моряк. В доме всегда было грязно, гадко, сущий ад. И как-то я подумал: вот если бы моим отцом был не какой-то матрос, а человек известный. Ну я и начал фантазировать. Детские мечты – будто меня подменили при рождении, а я богатый наследник – и тому подобное. Потом я поступил в другую школу и там стал всем намекать, что отец у меня адмирал. А потом и сам в это поверил, и мне стало как-то даже легче.

Немного передохнув, он продолжал:

– Позже я придумал другое. Останавливался в гостиницах и плел разные небылицы. Будто я – боевой летчик или сотрудник Интеллидженс сервис[53]. В общем, вконец запутался. И не мог уже остановиться. Но врал я не потому, что хотел выудить у людей деньги. Я хотел, чтобы они лучше обо мне думали. Я не мошенник. Мистер Серроколд вам это подтвердит. И доктор Мэйверик. Они все обо мне знают.

Инспектор Карри кивнул. Он уже ознакомился с историей болезни Эдгара и с полицейскими протоколами.

– Мистер Серроколд вызволил меня и привез сюда. Он сказал, что ему нужен секретарь, помощник в работе. И я ему помогал. Правда помогал! Вот только другие надо мной смеялись. Они все время надо мной смеются.

– Кто эти другие? Миссис Серроколд?

– Нет, не она. Она настоящая леди, всегда добрая и приветливая. А вот Джина меня ни во что не ставит. И Стивен Рестарик. И миссис Стрэт смотрит свысока – потому что я не джентльмен. Мисс Беллевер тоже. А сама-то она кто? Компаньонка.

Инспектор заметил его нарастающее возбуждение.

– Значит, все эти люди плохо к вам относятся?

– Все потому, что я незаконнорожденный, – сказал Эдгар с горечью. – Будь у меня отец, они бы не посмели.

– Итак, вы присвоили себе пару знаменитых отцов.

Эдгар покраснел.

– Никак не могу перестать врать.

– А потом вы сказали, что ваш отец – мистер Серроколд. Почему?

– Потому что это заткнуло бы им рты раз и навсегда. Будь он моим отцом, они сразу бы от меня отстали.

– Да. Но вы заявили еще, что он вам враг. Что он вас преследует.

– Знаю. – Он потер себе лоб. – Тут я что-то спутал. Бывает, что я… хорошенько не понимаю… И все путаю.

– А револьвер вы взяли из комнаты мистера Уолтера Хадда?

– Разве? Разве оттуда? – удивленно переспросил Эдгар.

– Вы, значит, не помните, как он у вас оказался?

– Я хотел пригрозить мистеру Серроколду револьвером, – сказал Эдгар. – Хотел его припугнуть. Я понимаю, что это уж совсем по-детски…

Инспектор Карри терпеливо спросил:

– Так где же вы взяли револьвер?

– Вы ведь сказали – в комнате Уолтера.

– Вы теперь точно это вспомнили?

– Наверное, в его комнате. Откуда еще я мог его взять?

– Не знаю, – сказал инспектор Карри. – Кто-нибудь мог дать его вам.

Эдгар молчал, тупо глядя перед собой.

– Может, именно так и было?

– Не помню! Я был очень возбужден, – с отчаянием сказал Эдгар. – Перед этим я ходил по саду, и в глазах стоял красный туман. Я думал, что за мной шпионят, что хотят меня затравить. Даже та милая седая дама… Сейчас мне все понятно. Это был приступ безумия. Я почти не сознавал, где я и что делаю.

– Но вы, конечно, помните, кто сказал вам, что мистер Серроколд – ваш отец?

Эдгар опять смотрел ничего не выражающим взглядом.

– Никто не говорил, – ответил он угрюмо. – Мне это просто пришло в голову.

Инспектор Карри вздохнул. Он не был удовлетворен, но понимал, что сейчас ему больше ничего не добиться.

– Ну, смотрите, чтобы впредь такого не было, – сказал он.

– Да, сэр. Больше никогда.

Когда Эдгар вышел, Карри медленно покачал головой.

– Уж эти мне «особые» случаи! Сам черт ногу сломит.

– Вы считаете, сэр, что он помешан?

– Гораздо в меньшей степени, чем я ожидал. Глуповат, хвастлив, лжив… А вместе с тем эдакое трогательное простодушие. И, видимо, он очень внушаем.

– Вы думаете, кто-то внушил ему все это?

– Да. Тут старая мисс Марпл права. Старушка очень проницательна. Хотел бы я знать, кто именно. Но он не говорит. Если бы нам это узнать… А теперь, Лейк, давайте попробуем воспроизвести ту сцену в Зале.

– Теперь все вроде точно.

Инспектор Карри сидел за роялем. Сержант Лейк – на стуле у окна, выходившего на озеро.

– Если я вместе с табуретом развернусь к двери кабинета, – продолжал Карри, – вас я никак не смогу увидеть.

Сержант Лейк тихо встал и вышел в дверь, которая вела в библиотеку.

– В этой части Зала было темно. Горели только лампы у двери кабинета. Нет, Лейк, я не видел, как вы вышли. А войдя в библиотеку, вы могли через другую дверь выйти оттуда в коридор, за пару минут добежать до Дубовой гостиной, застрелить Гулбрандсена и снова через библиотеку вернуться к вашему месту у окна.

Женщины сидели к вам спиной. Миссис Серроколд – вот здесь, справа от камина, возле двери в кабинет. Все дружно показывают, что она вообще не вставала с места. И только одну ее можно было увидеть практически всем. Мисс Марпл сидела вот тут. Она смотрела через голову миссис Серроколд на дверь кабинета. Миссис Стрэт сидела вон там – слева от камина, близко к двери, которая ведет из Зала в коридор. Это очень темный угол. Она тоже могла выйти и вернуться. Да, это вполне возможно.

Карри вдруг усмехнулся.

– А ведь и я мог бы. – Он встал с вертящегося табурета, прошел вдоль стенки к двери и вышел. – Только один человек мог заметить, что меня нет за роялем, – Джина Хадд. И помните, что сказала Джина: «Стивен вначале сидел за роялем. Не знаю, где он был потом».

– Так вы думаете, что это Стивен?

– Я не знаю кто, – сказал Карри. – Знаю только, что не Эдгар Лоусон, не Льюис Серроколд, не миссис Серроколд и не мисс Джейн Марпл. Что же касается остальных… – Он вздохнул. – Пожалуй, все же американец. Короткое замыкание – уж слишком удобное стечение обстоятельств. А вместе с тем парень мне нравится. Нет, замыкание все-таки не улика.

Он стал рассматривать лежавшие на рояле ноты.

– Хиндемит?[54] Это кто ж такой? Не слыхал. Шостакович?[55] Ну и фамилии! – Он встал и осмотрел старомодный вертящийся табурет и приподнял его сиденье.

– А вот и старые ноты. Largo[56] Генделя[57]. Этюды Черни[58]. Эти еще со времен старого Гулбрандсена. Песенка «Какой прелестный сад». Помню, когда я был мальчиком, ее любила петь жена нашего викария…[59]

Тут он замер, держа в руке пожелтевшие ноты. Под ними, на прелюдиях[60] Шопена[61], лежал маленький автоматический пистолет.

– Значит, Стивен Рестарик! – радостно воскликнул сержант Лейк.

– Не спешите с заключениями, – предостерег его инспектор Карри. – Десять шансов против одного, что кто-то очень хочет, чтобы мы так подумали.

Мисс Марпл поднялась по лестнице и постучала в дверь спальни миссис Серроколд.

– Можно к тебе, Керри-Луиза?

– Конечно, милая Джейн.

Керри-Луиза сидела за туалетным столиком, расчесывая свои серебристые волосы. Она обернулась.

– Что, прибыла полиция? Через несколько минут я буду готова.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я здорова. Это Джолли настояла, чтобы я позавтракала в постели. А Джина принесла завтрак. Тихо-тихо, на цыпочках, как будто я при смерти! Люди, видимо, не понимают, что такие трагедии, как смерть Кристиана, гораздо меньше потрясают нас в старости. Ведь к тому времени мы уже готовы ко всему и все земное для нас не так уж много значит.

– Ну да, ну да, – не очень уверенно согласилась мисс Марпл.

– Разве ты этого не ощущаешь, Джейн? А я полагала, что тут мы мыслим одинаково.

Мисс Марпл медленно произнесла:

– Кристиан был убит…

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты считаешь, что это все-таки имеет значение?

– А ты?

– Для Кристиана не имеет, – просто сказала Керри-Луиза. – Но, конечно, имеет для его убийцы.

– Есть у тебя на этот счет какие-нибудь догадки?

Керри-Луиза недоуменно покачала головой:

– Никаких. И о причине тоже никаких. Должно быть, это как-то связано с его предыдущим приездом, месяц назад. Иначе зачем бы он вдруг опять приехал? Что бы это ни было, началось оно именно в тот приезд. Я думаю, думаю, но не могу вспомнить ничего необычного.

– Кто был тогда в доме?

– Те же, кто и теперь. Алекс тоже тогда приехал из Лондона. Ах да! Еще Рут.

– Рут?

– Да, как всегда, приехала совсем ненадолго.

– Рут, – повторила мисс Марпл, погружаясь в раздумья.