— Две недели, — задумчиво повторил Уолли. — Ну, скажем, три. После этого мы свободны. И я уеду в Штаты.

— Не могу я так срываться с места! — воскликнула Джина. — Как можно сейчас оставить бабушку? И еще мы готовим два новых спектакля.

— Я не сказал «мы». Я сказал, что я уеду.

Джина взглянула на своего мужа. В полутьме он казался очень большим. Крупный, спокойный… Но Джине почудилось в нем что-то угрожающее… Чем же он угрожает?

— То есть, — сказала она нерешительно, — ты не хочешь, чтобы я тоже ехала?

— И этого я не сказал.

— Значит, тебе просто безразлично, поеду я или нет? Так, что ли?

Она вдруг рассердилась.

— Послушай, Джина Нам надо поговорить начистоту. Когда мы поженились, мы мало что знали друг о друге. О нашей родне, о том, где мы выросли. Мы думали, что это не важно. Уж очень нам было хорошо вдвоем. Только это и было важно. Теперь первое действие окончено. Твоя родня не очень высокого мнения обо мне. Что ж, может быть, они и правы. Я им не ко двору. Только не думай, что я останусь здесь. Бить баклуши или делать что придется в этом сумасшедшем доме. Так что подумай хорошенько. Я хочу жить у себя на родине и делать ту работу, какую хочу — и умею — делать. Я мечтал о такой жене, какими были жены наших первых поселенцев, готовые на все, на непривычные условия, на опасности, на лишения… Наверное, нельзя столько от тебя требовать. Но для меня или это, или ничего! Наверное, я слишком поспешно навязался тебе в мужья. Если так, то лучше тебе освободиться от меня и начать все заною. Тебе решать. Если предпочитаешь кого-нибудь из этой богемы — дело твое. А я еду домой.

— По-моему ты просто нахал, — сказала Джина. — Что же касается меня, то мне здесь нравится.

— Вот как? А мне нет. И то, что здесь произошло, тебе нравится?

— Так говорить жестоко. Я очень любила дядю Кристиана. А ты понимаешь, что кто-то давно пытается отравить бабушку? Какой ужас!

— Вот поэтому мне здесь и не нравится. Мне не по душе то, что здесь происходит. Я уезжаю.

— Если тебя выпустят! Неужели тебе не ясно, что тебя могут арестовать по подозрению в убийстве дяди Кристиана? Мне становится страшно, когда инспектор Карри на тебя поглядывает. Точно кошка, которая следит за мышью, и уже выпустила когти и готова к прыжку. И все из-за того, что ты уходил менять пробки, и потому, что ты не англичанин. Я уверена, что они все хотят приписать тебе.

— Пусть сперва найдут доказательства.

Джина простонала:

— Я боюсь за тебя, Уолли! Все время боюсь.

— Не стоит. У них же нет никаких доказательств.

Они пошли к дому и некоторое время молчали. Потом Джина сказала:

— Не верю, что ты в самом деле хочешь взять меня с собой в Америку.

Уолтер не ответил.

Джина обернулась к нему и топнула ногой.

— Ненавижу тебя! Ненавижу! Какая же ты скотина — жестокая, бесчувственная скотина! И это после всего, что я пыталась для тебя сделать! Ты хочешь от меня избавиться. Тебе все равно — увидишь ты меня когда-нибудь или нет! Ну так и мне все равно! Какая я была дура, что вышла за тебя! Постараюсь поскорее развестись и выйду за Стивена или за Алекса и буду гораздо счастливее, чем с тобой. А ты уезжай в свои Штаты и женись на какой-нибудь кошмарной девице, уж она тебе покажет небо в алмазах!

— Вот и отлично! — сказал Уолли. — Теперь, по крайней мере, все ясно.

2

Мисс Марпл видела, как Джина и Уолли вместе вошли в дом. Она стояла как раз на том месте, где несколькими часами раньше инспектор Карри проводил эксперимент с констеблем Доджетом.

Голос мисс Беллевер, раздавшийся за ее спиной, заставил ее вздрогнуть.

— Вы простудитесь, мисс Марпл, нельзя здесь стоять после захода солнца.

Мисс Марпл послушно пошла с ней к дому.

— Я сейчас думала о фокусниках, — сказала мисс Марпл. — Когда смотришь их представления, очень трудно понять, как это делается, но на самом деле все оказывается до смешного просто. Правда, я до сих пор не понимаю, откуда берутся сосуды с золотыми рыбками. Вы когда-нибудь видели фокус «Дама, Которую Перепиливают Пополам»? Потрясающий фокус! Когда мне было одиннадцать лет, он меня завораживал. Я совершенно не представляла себе, как такое возможно. Но однажды в какой-то газете появилась статья, которая выдала весь секрет. По-моему, газете не следовало это делать, не правда ли? Оказывается, там участвует не одна женщина, а две. Показывают голову одной и ноги другой. Думаешь, что там одна, а на самом деле их две. А если наоборот, фокус тоже может получиться, не правда ли?

Мисс Беллевер взглянула на нее с некоторым удивлением. Мисс Марпл редко бывала такой взволнованной и говорила так бессвязно. «Слишком сильно все это подействовало на старушку», — подумала мисс Беллевер.

— Когда смотришь на что-нибудь только с одной стороны, эту сторону только и видишь, — продолжала мисс Марпл. — Но все отлично сходится, когда разберешься, где реальность, а где иллюзия. — Внезапно она спросила: — Как себя чувствует Керри-Луиза? Все обошлось?

— Да, — ответила мисс Беллевер. — Сейчас она успокоилась. Но, конечно, она была потрясена, когда узнала, что кто-то хотел ее убить. Это особенно должно было потрясти именно ее, потому что она не понимает насилия.

— Некоторые вещи Керри-Луиза понимает лучше нас, — задумчиво сказала мисс Маргит: — И всегда понимала.

— Я знаю, что вы хотите сказать. Но она живет вне реального мира.

— Вы в этом уверены?

Мисс Беллевер удивленно взглянула на нее:

— Но она действительно не от мира сего.

— А вы не думаете, что может быть…

Мисс Марпл не договорила, потому что мимо них большими шагами прошел Эдгар Лоусон. Он смущенно поклонился, но тут же почему-то отвернулся.

— Теперь я поняла, кого он мне напоминает. Молодого человека по имени Леонард Уайли. Его отец был зубным врачом, но состарился, плохо видел, у него тряслись руки, и пациенты стали обращаться к его сыну. А старик очень страдал оттого, что ни на что уже не годен. Леонард, который был мягкосердечен и не умен, стал притворяться, будто сильно пьет. От него постоянно пахло виски, и, когда приходили пациенты, он притворялся, будто сильно под хмельком. Он надеялся, что они опять станут ходить к его отцу и говорить, что молодой врач никуда не годится.

— Так и вышло?

— Конечно нет, — сказала мисс Марпл. — Случилось то, что предсказал бы всякий здравомыслящий человек. Пациенты стали ходить к его конкуренту, к мистеру Рейли. Многим добрым людям не хватает сообразительности. К тому же Леонард Уайли очень неубедительно изображал пьяного… Совсем непохоже на настоящего. И с виски он перестарался. Чересчур обильно поливал им свою одежду.

Они вошли в дом через боковой вход.

Глава 19

Всю семью они застали в библиотеке. Льюис расхаживал взад и вперед, и в атмосфере чувствовалось сильное напряжение.

— Что-нибудь случилось? — спросила мисс Марпл.

Льюис ответил коротко:

— Пропал Эрни Грегг. На вечерней перекличке его не было.

— Убежал?

— Мы не знаем. Мэйверик с помощниками обыскивают парк. Если мы не найдем его, придется сообщить полиции.

— Бабушка! — Джина подбежала к Керри-Луизе, испуганная ее бледностью. — Тебе плохо?

— Я огорчена. Бедный мальчик…

— Я собирался сегодня вечером расспросить его, — сказал Льюис, — действительно ли он вчера видел что-то необычное. Мне предложили для него хорошую работу. Я хотел сказать ему об этом, а там и расспросить. А теперь… — Он не договорил.

Мисс Марпл тихо сказала:

— Глупенький… Бедный, глупый мальчик…

Она покачала головой. Миссис Серроколд сказала:

— Значит, и ты так подумала, Джейн?..

Вошел Стивен Рестарик.

— Почему тебя не было в театре, Джина? — спросил он. — Ты ведь хотела… Э, что случилось?

Льюис повторил сказанное. В это время вошел доктор Мэйверик и белокурый розовощекий мальчик с подозрительно ангельским выражением лица. Мисс Марпл вспомнила, что он был на обеде в день ее приезда в Стоунигейтс.

— Вот, я привел Артура Дженкинса, — сказал доктор Мэйверик. — Он, кажется, последний, кто говорил с Эрни.

— Пожалуйста, Артур, помоги нам, если можешь, — сказал Льюис Серроколд. — Куда девался Эрни? Может быть, он просто где-то спрятался?

— Не знаю, сэр. Ей-богу, не знаю. Он мне ничего не сказал. Говорил только про театр. Что он такую штуку придумал для декорации, что миссис Хадц и мистер Стивен не нахвалятся.

— Еще одно, Артур. Эрни заявлял, будто прошлой ночью ходил по парку после того, как заперли двери. Это правда?

— Неправда это. Он просто хвастал. Эрни горазд врать. Никогда он по ночам не выходил. Хвастал, будто может, но не такой уж он мастер по замкам. Куда ему справиться с настоящим замком! А насчет прошлой ночи, так я точно знаю, что он не выходил.

— А ты не говоришь это, просто чтобы нам угодить?

— Истинный крест! — с жаром воскликнул благонравный Артур.

Льюис, видимо, все же не был удовлетворен.

— Слышите? — вдруг сказал доктор Мэйверик. — Что это?

Слышались приближавшиеся голоса. Дверь распахнулась, и в нее, пошатываясь, вошел очкастый мистер Бирнбаум, очень бледный и растерянный.

Он с трудом выговорил:

— Мы нашли его… то есть их… это ужасно…

Он опустился на стул и вытер лоб.

Милдред Стрэт резко спросила:

— Почему вы сказали — их?

Бирнбаум дрожал всем телом.

— Они там, в театре, — сказал он. — Оба с проломленными черепами. Наверное, на них свалился большой противовес. Алексис Рестарик и Эрни Грегг. Обоих — насмерть.