Мисс Томлинсон оказалась сурового вида молодой женщиной двадцати семи лет, блондинкой, с правильными чертами лица и поджатыми тонкими губами. Она села и сухо произнесла:
— Я вас слушаю, инспектор. Что вам угодно?
— Что вы можете сообщить о трагедии, разыгравшейся в общежитии?
— Это ужасно. Просто ужасно, — сказала Джин. — Предположение о самоубийстве Силии само по себе страшно, а теперь, когда подозревают убийство… — Она умолкла и скорбно покачала головой.
— Мы абсолютно уверены, что ее отравили, — сказал Шарп. — Как вы думаете, где мог убийца взять яд?
— Наверное, в больнице Святой Екатерины, где она работала. Но тогда это больше похоже на самоубийство.
— Убийца на это и рассчитывал, — сказал инспектор.
— Но кто, кроме Силии, мог взять яд?
— Очень многие, — сказал инспектор. — Надо было лишь задаться такой целью. Даже вы, мисс Томлинсон, могли бы заполучить его, если бы захотели.
— Как вы смеете, инспектор! — Джин задохнулась от возмущения.
— Но ведь вы частенько захаживали в аптеку, мисс Томлинсон?
— Я ходила повидаться с Милдред Кейри. А вы что думаете, я ходила туда воровать яды?
— Но если бы захотели, вы могли бы?
— Я не могла бы сделать ничего подобного!
— Не надо, не горячитесь, мисс Томлинсон. Допустим, что ваша подруга расфасовывает лекарства для больных, а другая девушка стоит у окошечка и занимается клиентами. Ведь в аптеке нередко бывает только два фармацевта. И значит, вы можете незаметно проскользнуть за шкаф, который перегораживает комнату, тихонько взять флакончик и положить его в карман. Аптекарям даже в голову не придет вас заподозрить.
— Мне очень обидно все это выслушивать, инспектор Шарп. Это… это непристойное обвинение!
— Но я вас не обвиняю, мисс Томлинсон. Ни в коем случае. Вы меня неправильно поняли. Просто вы сказали, что это сделать невозможно, а я вам говорю — возможно. Но я вовсе не утверждаю, что в действительности так оно и было. Сами посудите, — добавил он, — какие у меня на то основания?
— Вот именно. Вы, наверное, не знаете, но мы с Сидней были подругами.
— Масса отравителей дружила со своими жертвами. Помните пресловутый вопрос: «Когда твой друг тебе недруг?»
— Но между нами не было размолвок. Я очень любила Силию.
— Вы подозревали ее в происходивших кражах?
— О нет, что вы! Я была потрясена. Я всегда считала ее высоконравственной девушкой. Я и представить себе не могла, что она на такое способна…
— Но клептомания, — сказал Шарп, пристально глядя на Джин, — это болезнь.
Джин еще больше поджала губы. Потом процедила:
— Не могу сказать, что разделяю ваше мнение, инспектор. Я придерживаюсь старомодных взглядов и считаю, что воровство — это воровство.
— По-вашему, Силия крала просто потому, что ей хотелось заполучить чужие вещи?
— Разумеется.
— Значит, она была человеком без стыда и совести?
— Боюсь, что так.
— М-да! — сказал инспектор Шарп, качая головой. — Нехорошо.
— Увы, разочаровываться в людях всегда печально.
— Насколько я понимаю, тогда зашла речь о полиции?
— Да. И, по-моему, надо было ее вызвать.
— Даже когда Силия призналась?
— Я думаю, да. Я не считаю, что такие поступки должны сходить людям с рук.
— То есть нечего покрывать воров, списывая все на какую-то клептоманию, да?
— Ну… примерно так.
— А вместо этого все кончилось хорошо, и мисс Остин уже слышала свадебные колокола.
— Ну, от Колина Макнабба всего можно ожидать. — Джин Томлинсон не скрывала злобы. — Я уверена, что он — атеист. И вообще он — скептик и циник… Очень неприятный молодой человек. Не удивлюсь, если выяснится, что он — коммунист!
— Неужели? — воскликнул инспектор Шарп и покачал головой. — Ай-ай-ай.
— Абсолютно убеждена, что он выгораживал Силию потому, что для него частная собственность не священна. Он, видно, считает, что чужое брать не зазорно.
— Но все-таки, — возразил инспектор, — мисс Остин сама призналась в кражах.
— После того как ее уличили, — резко отпарировала Джин.
— Кто ее уличил?
— Ну этот, мистер… как его звали… Пуаро, который приходил к нам.
— А почему вы решили, что он ее уличил? Он ничего конкретного не говорил. Просто посоветовал вызвать полицию.
— Ну значит, он дал ей понять, что знает. И, увидев, что игра проиграна, она поспешила покаяться.
— А как насчет конспектов Элизабет Джонстон? Она и в этом созналась?
— Честно говоря, не знаю. Наверное.
— Ошибаетесь, — сказал Шарп. — Она упорно настаивала на своей непричастности к этой истории.
— Ну, может быть. Пожалуй, здесь она действительно ни при чем.
— На ваш взгляд, тут замешан Найджел Чэпмен?
— Да нет. Скорее мистер Акибомбо.
— Правда? А почему?
— Из зависти. Цветные вообще страшно завистливы и истеричны.
— Интересно… А когда вы в последний раз видели Силию Остин?
— В пятницу вечером, после ужина.
— Кто пошел спать раньше: она или вы?
— Я.
— Вы не заходили потом к ней в комнату?
— Нет.
— А кто, по-вашему, мог подсыпать ей в кофе морфий — если, конечно, его подсыпали в кофе?
— Понятия не имею.
— Скажите, а никто из студентов не держал морфий в общежитии?
— Да нет… наверное, нет.
— Вы как-то нерешительно отвечаете, мисс Томлинсон.
— Я просто подумала… Понимаете, тут был один глупый спор.
— Какой спор?
— Однажды наши мальчики поспорили…
— О чем же?
— Они спорили об убийствах, о том, каким способом можно убить человека. И в частности, о ядах.
— И кто же участвовал в споре?
— По-моему, начали его Колин с Найджелом, потом к ним присоединился Лен Бейтсон… да, еще там была Патрисия.
— А не могли бы вы вспомнить поточнее, о чем они говорили? Как возник спор?
Джин Томлинсон немного подумала.
— По-моему, сначала они спорили об отравлениях… дескать, яд достать трудно, и убийца обычно попадается либо при попытке купить яд, либо потом полиция «вычисляет», где он мог его достать. А Найджел сказал, что вовсе не обязательно. Он утверждал, что может достать яд, и ни одна живая душа ничего не узнает. Лен Бейтсон сказал, что Найджел болтает чепуху, а Найджел возразил, что готов доказать свою правоту делом. Пат, естественно, поддержала Найджела; она сказала, что и Лен, и Колин… да и Силия тоже могут раздобыть яд в больнице. Но у Найджела на уме было совсем другое. Он сказал, что Силия не сможет незаметно изъять препарат из аптеки. Рано или поздно его хватятся и поймут, каким образом он исчез. Но Пат с ним не согласилась; ведь Силия может, сказала она, перелить содержимое пузырька, а туда напить что-нибудь другое. Колин засмеялся и сказал, что пациенты забросают врачей жалобами. Но Найджел, оказывается, не собирался прибегать к подобным ухищрениям. Он сказал, что хотя он и не имеет прямого доступа к лекарствам — ведь он не врач и не фармацевт, — однако все равно ему ничего не стоит достать яд тремя различными способами. Тут Лен Бейтсон спросил: «Ну, допустим, а какими?» А Найджел ему в ответ; «Сейчас я этого не скажу, но спорим, что через три недели я продемонстрирую тебе три пузырька со смертельными ядами!» А Лен сказал: «Ставлю пять фунтов, что ничего у тебя не выйдет».
— И что дальше? — спросил инспектор, когда Джин умолкла.
— Разговоры о ядах на какое-то время прекратились, но однажды вечером — мы сидели в гостиной — Найджел сказал: «Ну что ж, ребята, я свое слово сдержал». И положил на стол пластмассовый пузырек с таблетками гиосцина[280], пузырек с настойкой наперстянки[281] и маленький флакончик с тартратом морфия.
— Флакончик с тартратом морфия? — резко спросил инспектор. — На нем что, была наклейка?
— Да. Ярлычок больницы Святой Екатерины. Я точно помню, поскольку не могла не обратить на это внимание.
— А на пузырьке и таблетках были ярлычки?
— Я не заметила, но больничных этикеток точно не было.
— И что произошло дальше?
— Разумеется, все принялись это обсуждать. Лен Бейтсон сказал: «Учти, что если теперь ты кого-нибудь отравишь, тебя найдут в два счета». А Найджел ответил: «Ошибаешься. Я не медик, к больницам отношения не имею, так что никому и в голову не придет меня подозревать. Тем более что я эти яды не покупал». А Колин Макнабб вынул трубку изо рта и сказал: «Да тебе бы никто и не продал без рецепта». В общем, они попререкались, но в конце концов Лен признал себя побежденным. «Правда, сейчас у меня нет денег, но я заплачу, не сомневайся, — сказал он и добавил: — А что мы будем делать с вещественными доказательствами твоей правоты?» Найджел усмехнулся и ответил, что лучше выбросить их от греха подальше, и тогда они вытряхнули таблетки и порошок в камин, а настойку наперстянки вылили в туалет.
— А куда они дели пузырьки?
— Не знаю. Наверное, выкинули в корзину для мусора.
— Значит, яды они точно уничтожили?
— Да, конечно. Я своими глазами видела.
— Когда это случилось?
— Недели две тому назад… примерно…
— Понятно. Спасибо, мисс Томлинсон.
Однако Джин уходить не торопилась, явно надеясь разузнать побольше.
— Вы думаете, то, что я рассказала, важно?
— Пока не знаю, может быть…
Какое-то время инспектор Шарп сидел, задумавшись. Потом опять вызвал Найджела Чэпмена.
— Мисс Джин Томлинсон сделала весьма интересное заявление, — сказал он.
— Да? И против кого же вас настраивала наша дорогая Джин? Против меня?
Эта книга Агаты Кристи просто потрясающая! Я был под впечатлением от истории, которая происходит в трех разных мирах. Я был под впечатлением от приключений Хикори, Дикори и Дока, которые преодолевают все препятствия и приходят к пониманию своего предназначения. Эта книга помогла мне понять, что наши мечты и желания могут быть достигнуты, если мы готовы преодолеть все препятствия и не боимся идти в неизвестное направление.