— Он хотел убить меня, но я его укусила, — сказала она.

— Твоё счастье, что он тебя не убил. Видишь, Анна, к чему приводит доверчивость, когда имеешь дело с негодяем. Если бы ты сожгла эти деньги, как я тебе советовал, и рассказала нам всё, что тебе известно, у тебя остались бы те сто долларов, которые предлагал тебе мистер Вулф. Теперь тебе жечь нечего, денег нет, и вернуть их можно, лишь поймав бандита. Не забывай, что он убил Карло Маттеи. Посмотри, что он с тобой сделал! Порвал одежду, содрал чулок. Он бил тебя?

Анна покачала головой.

— Нет, не бил. А вы можете его поймать?

— Попытаюсь. Было бы проще, если бы я знал, где его искать.

— И тогда вы всё мне вернёте?

— Ты имеешь в виду твои деньги? Конечно.

Анна посмотрела на свою голую ногу, и её рука коснулась подола юбки и того места, где совсем недавно в чулке были спрятаны деньги. Мария Маттеи что-то собиралась сказать, но Вулф жестом остановил её. Анна, не поднимая глаз, вдруг произнесла:

— Мне надо переодеться.

Я не сразу сообразил, но Вулф мгновенно всё понял.

— Да, конечно. Арчи, зажги свет в гостиной. Мисс Маттеи, будьте добры, проводите туда мисс Фиоре.

Я вышел в гостиную, чтобы зажечь свет и задернуть шторы на окнах. Мисс Маттеи и Анна, последовавшие за мной, ждали, когда я уйду. Дружески улыбнувшись Анне, я направился к двери. Анна была бледной, но я никогда ещё не видел в её глазах такой решимости. Я вышел и закрыл за собой дверь.

Вулф сидел прямо, а не как обычно, откинувшись на спинку кресла. Его лицо не выражало ничего, что могло бы остановить моё внимание, но руки, лежавшие на подлокотниках кресла, особенно указательный палец правой руки, выдавали его. На полированной поверхности подлокотника указательный палец рисовал какие-то кружочки, что свидетельствовало о высшей степени волнения моего шефа.

Я сел. В гостиной слышались приглушённые шорохи движений и тихие голоса. Наши гостьи не торопились.

— Вы мне подарили отличную римскую тогу, шеф, — сказал я, чтобы что-то сказать.

Вулф посмотрел на меня, вздохнул и снова опустил веки.

Когда дверь открылась, я вскочил. Анна вышла первой, сжимая в руке какие-то бумаги. Оторванный рукав был приколот булавкой, волосы кое-как приглажены. Она направилась прямо ко мне и, сунув мне в руки пакет, пробормотала:

— Мистер Арчи…

Я хотел потрепать её по плечу, но по её глазам понял, что, если сделаю это, она разрыдается. Поэтому я только кивнул ей, она отошла, и они с Марией сели. У меня же в руках остался небольшой конверт из плотной бумаги. Я повернулся к Вулфу и хотел было передать конверт ему, но он кивком велел мне вскрыть его. Конверт не был запечатан. Я вынул содержимое и разложил на столе.

Это была интересная коллекция. Мы с Вулфом тщательно ознакомились с ней: сообщение о смерти Барстоу, вырезанное из газеты «Нью-Йорк таймс» от пятого июня, чертежи на небольших листках бумаги, выполненные аккуратно и со знанием дела — две пружины, курок и несколько разных деталей, одна из них напоминала головку клюшки для гольфа. Вырезка из воскресного номера журнала «Ротогравюра» со снимком Мануэля Кимболла, стоящего у самолёта, и текст внизу о популярности авиаспорта среди молодёжи Вестчестера. Под снимком карандашом написано: «Человек, которому я сделал клюшку. См. чертежи. 26-го мая 1933 года. Карло Маттеи». Далее — десятидолларовая юбилейная банкнота, и на ней четыре подписи: Сары Барстоу, Питера Оливера Барстоу, Лоуренса Барстоу и Мануэля Кимболла. Подписи, сделанные мягким коричневым карандашом, заняли половину банкноты.

Я ещё раз с интересом взглянул на них.

— Потрясно, — прошептал я.

— Если я терплю вульгарные словечки твоего дружка Сола Пензера, это вовсе не означает, что я намерен слышать их и от тебя, даже в виде похвалы, — возмутился Вулф. — Бедняга Карло! Так всё предвидеть и всё же решиться на встречу. В выигрыше случайно оказались мы с тобой, Арчи, а он жестоко поплатился за свою смелость. Это была недостойная сделка. Мисс Маттеи, вы потеряли сумочку, но обрели успокоение. Убийца вашего брата известен, возмездие в наших руках. Мисс Фиоре, вы получите свои деньги. Мистер Арчи найдёт их, обещаю вам. И сделает это немедленно. Я знаю, как мало вы верите обещаниям. Вы — человек, живущий настоящим. А пять двадцатидолларовых бумажек — это реальность, не так ли? Ждать осталось недолго, мисс Фиоре. А теперь скажите, когда он передал вам всё это?

Анна рассказала. Не то чтобы она была многословной, но теперь отвечала на все вопросы Вулфа. А его интересовала любая мелочь, и он велел мне всё записывать. Анна видела клюшку. Карло Маттеи в течение нескольких дней не велел ей входить в его комнату, пока он работал над ней, а шкаф держал запертым на ключ. Но однажды, когда его не было дома, ей удалось открыть шкаф, однако то, что она увидела там, едва ли могло представлять для неё интерес. Работа ещё не была завершена, но Анна сразу поняла, что это клюшка для гольфа. Вернувшись, Маттеи обнаружил, что клюшка лежит не на месте. Это напугало его, и он пригрозил Анне, что, если она проболтается, он вырвет ей язык. Вот и всё, что она знает о клюшке. Этот конверт Маттеи передал ей пятого июня, в тот день, когда исчез. Это было часов в семь вечера, после его разговора по телефону. Он позвал её к себе в комнату и дал этот конверт. Сказал, что она вернёт его ему на следующий день утром, но если он не вернётся вечером и от него не будет никаких известий, она должна отдать конверт его сестре Марии.

Услышав это, Мария Маттеи пришла в сильное волнение и, вскочив со стула, бросилась к девушке. Я хотел перехватить её, но резкий, как звук хлыста, голос Вулфа опередил меня.

— Мисс Маттеи! — Вулф погрозил ей пальцем. — Извольте сесть на место, слышите? Благодарю вас. Ваш брат уже мёртв. Поберегите свой гнев. Оттаскав мисс Фиоре за волосы, вы в лучшем случае добьётесь от неё, почему она не отдала вам конверт сразу же. Но это и без того ясно, я могу сам объяснить, избавив мисс Фиоре от этой неприятной обязанности. Я не знаю, запретил ли ваш брат ей заглядывать в конверт, но она это сделала. Там она увидела бумажку в десять долларов. Это были деньги, и они оказались в её распоряжении. Мисс Фиоре, до того, как Карло Маттеи дал вам этот конверт, какие самые крупные банкноты вы держали в руках?

— Не знаю.

— Анна, у тебя были когда-нибудь десять долларов? — спросил я девушку.

— Нет, мистер Арчи.

— А пять долларов?

Она отрицательно покачала головой.

— Миссис Риччи давала мне каждую неделю один доллар.

— Ты сама покупаешь себя одежду, обувь?

— Конечно, сама.

Я воздел руки к небу.

— Мисс Маттеи, — вмешался Вулф, — мы с вами изредка мечтаем, что сделаем, если вдруг разбогатеем. Бывает такое? Бывает. Но разве кто из нас в своих мечтах ограничивался такими мизерными суммами? Я думаю, Анна колебалась, она даже боролась с собой, и наверняка отдала бы вам конверт целёхоньким на следующее утро, если бы в то же утро не получила другой конверт. Это было не просто богатство, а целое состояние. Она не выдержала, она сдалась. Внутренняя борьба закончилась, хотя кое-какую победу над собой Анна всё же одержала. Поэтому, мисс Маттеи, не совершайте ошибки. Уведите мисс Фиоре и спрячьте её у себя. Шофёр ждёт вас внизу. Объясните вашим хозяевам, что она — племянница из провинции, приехала погостить пару деньков. Придумайте, что хотите, но подержите её, пока я не сообщу, что опасность миновала. Мисс Фиоре, ни при каких условиях не выходите из дому. Вы меня слышите?

— Я сделаю всё, что скажет мистер Арчи, — ответила Анна.

— Вот и хорошо. Арчи, поезжай с ними и по дороге всё объяснишь.

Я кивнул, поднялся к себе, переоделся и снова спустился вниз.

Глава 17

Проводив мисс Маттеи и Анну в дом на Парк-авеню, где Мария служила экономкой, я вернулся на Тридцать пятую улицу. В кабинете Вулфа уже было темно. Он ушёл к себе, а меня ждала записка:

«Арчи, узнай у мисс Барстоу, что побудило их испортить государственную банкноту США.

Н. В.»

Я и без него знал, что мне придётся это сделать.

Памятуя о дьявольской изобретательности Мануэля Кимболла, я, вместо того чтобы сразу лечь спать, вышел в холл, надеясь увидеть полоску света под дверью спальни Вулфа. Но в холле тоже было темно.

Я на всякий случай вполголоса спросил:

— Вы уже спите?

— Проклятье, не приставай ко мне, — услышал я в ответ.

— Хорошо, сэр. Надеюсь, вы включили сигнализацию?

— Включил.

Лишь после этого я вернулся к себе и лёг спать. Был третий час ночи.

Утро выдалось пасмурное, дождливое, но меня это не огорчало. Я не спеша позавтракал, предупредил Фрица, чтобы держал входную дверь на засове, пока я не вернусь, взял плащ и берет и, насвистывая, отправился в гараж за машиной. Настроение ещё больше поднялось, когда я прочёл в утренней газете, что прокуратура Уайт-Плейнс склонна считать причиной смерти П. О. Барстоу укус змеи. Все прочие трагические детали и обстоятельства — не более чем совпадения и не имеют никакой связи с данным несчастным случаем. Меня так и подмывало позвонить Гарри Фостеру в «Газетт» и сказать, что теперь он может безнаказанно отпускать шпильки в адрес прокурора Андерсона. Что же касается меня, то я, увы, не мог себе этого позволить, ибо не знал дальнейших планов Вулфа в отношении окружного прокурора.

Ещё одной причиной моего хорошего настроения была исчерпывающая полнота информации, содержащейся в конверте, который Анна Фиоре ей одной известным образом умудрилась хранить при себе всё это время. При мысли о том, что конверт был при ней и в мой первый приезд на Салливан-стрит, но мне просто не хватило ума выведать у неё это, я готов был сам себя высечь. А может, это и к лучшему? Если бы конверт был передан Марии Маттеи, кто знает, как бы всё это кончилось!