– Она убита детективом Броком, – сказал Гамильтон. – Он охранял ее вчера. Брок говорит, что сегодня миссис Форрестер пригласила его к себе, строила глазки, а когда он возбудился, ударила коленом в пах и оцарапала лицо. Потеряв самообладание, парень слишком сильно ударил ее и сломал шейные позвонки.

Глядя в раскрытое окно, Уоррен лихорадочно размышлял.

– Пресса уже пронюхала?

Гамильтон отрицательно покачал головой.

– Мой агент наблюдал за бунгало. Он уведомил меня, а уж потом Террела. В доме сейчас хозяйничают парни из отдела по расследованию убийств. Но, вне всякого сомнения, журналисты все узнают, и тогда шумихи не миновать.

– Плохи дела! – воскликнул Уоррен. – Что же нам делать? И как поступит Форрестер, узнав эту новость?

– Он ведь желал ее смерти... и вот смерть... Похоже, это и есть выход.

– Это было бы выходом, будь он в своем уме. Но Форрестер ненормален. Я должен с ним повидаться. Где тело?

– Пока в бунгало.

Уоррен поднялся на ноги и начал мерить шагами гостиную.

– Скажите Террелу, пусть перевезет тело в морг. Наверняка Форрестер захочет ее увидеть. Оцепите морг. Журналисты ничего не должны знать. Может быть, он удовлетворится ее смертью и расшифрует формулу... а больше нам от него ничего не нужно.

– Я все устрою. Подождите меня здесь, сэр.

– Буду ждать.

Когда Гамильтон ушел, Уоррен закурил сигару и вышел на террасу. Он накурился до изнеможения, пока, наконец, через полтора часа не позвонил Гамильтон:

– Все улажено, сэр. Тело в морге. Журналистов удалось обвести вокруг пальца. Высылаю за вами машину.

– Спасибо... и пошлите еще одну машину к черному ходу дома Форрестера. Я поеду к нему. Если мне удастся его убедить, то я сам отвезу Форрестера в морг. Прикажите Террелу проследить, чтобы за нами никто не увязался. Как он это сделает – его трудности. Это приказ. Пусть поднимет по тревоге всех своих людей. Никто не должен знать, что я везу Форрестера.

– Понял. Подождите полчаса.

Уоррен подождал десять минут, затем позвонил на квартиру Форрестера. Трубку долго не брали. Наконец Форрестер ответил.

– Да?

– Это Уоррен. Я должен немедленно увидеться с вами. Дело обернулось так, что ждать до вечера не нужно.

И Уоррен повесил трубку.

Он, словно маятник, ходил взад-вперед по гостиной, по террасе, курил, думал. Наконец спустился в вестибюль.

– Машина ждет вас, сэр, – почтительно сообщил ему портье.

Уоррен кивнул. Солнце ослепительно сияло. Один из агентов Гамильтона распахнул перед ним заднюю дверцу. Под мышкой Уоррен держал аккуратно перевязанный пакет с ножом. Усевшись в машину, он положил пакет рядом. Агент сел на место водителя, и машина тронулась.

– Мистер Гамильтон считает, что вам лучше спрятаться, когда мы будем проезжать полицейское оцепление, – сказал агент. – Рядом с вами коврик. Если вам не трудно, сядьте на пол и закройтесь им. Журналисты вас не заметят. Я скажу, когда это надо будет сделать.

– Хорошо.

За четверть мили до оцепления агент снизил скорость.

– Пожалуйста, сэр.

Тяжело дыша, Уоррен согнулся в три погибели, замаскировался шерстяной тряпкой. Агент подъехал к полицейским, стоящим в оцеплении. Заграждение тут же убрали с дороги.

– Все в порядке, сэр, – сказал агент, останавливаясь возле дома 146 по Леннокс-авеню.

Уоррен отбросил коврик и вышел из машины, прихватив с собой пакет. К нему тут же подошел Гамильтон.

– Машина ждет вас у черного хода. Я поднимусь с вами и подожду на лестничной клетке. Потом лично отвезу в морг. Вам с доктором Форрестером придется лечь на пол машины.

– Да, знаю, уже опробовал, – Уоррен нервничал, сердце билось неровно.

Двое мужчин вошли в подъезд и поднялись в лифте на верхний этаж.

– Вы расскажете ему о жене? – спросил Гамильтон, когда от! вышли из лифта.

– У меня нет иной альтернативы.

– На площадке дежурит четверо моих людей на тот случай, если возникнут непредвиденные затруднения. Я буду рядом с дверью. И доктор Хертц здесь.

Уоррен нажал кнопку звонка, в то время как Гамильтон притаился возле стены.

После непродолжительного ожидания он услышал голос Форрестера:

– Кто?

– Это Уоррен... Я один, Пол.

Повернулся ключ в замке. Форрестер подождал и осторожно открыл дверь, вернулся в спальню, оставив дверь открытой. Яркие солнечные лучи, проникавшие сквозь большие окна гостиной, освещали его бледное и мрачное лицо. Уоррен встревожился, видя, как нервный тик дергает щеку ученого.

– У меня новости для вас, Пол, – сказал Уоррен, останавливаясь возле двери гостиной. – Новости не очень хорошие.

– Вы принесли нож? – спросил Форрестер резким враждебным голосом.

– Да, я принес его, – Уоррен протянул пакет. – Но он не понадобится вам. Извините, Пол... То, что я хочу сказать, будет неожиданным, – он сделал паузу, затем медленно и отчетливо произнес. – Ваша жена мертва.

– Положите нож на стол, – сказал Форрестер.

Уоррен не двинулся с места.

– Ваша жена мертва. Пол.

Форрестер вздрогнул и уставился на Уоррена невидящими глазами. Щека задергалась сильнее.

– Я вас предупреждал, чтобы вы не смели хитрить со мной. Дайте мне нож.

Уоррен подошел к столу, положил пакет и отступил назад.

– Я не хитрю, Пол, – сказал он тихо. – Это то, чего я никак не мог предвидеть. Ваша жена была убита час тому назад. Я отвезу вас в морг, чтобы вы смогли увидеть се тело.

Форрестер, казалось, не слышал Уоррена. Развернув пакет, он взял нож в руки и принялся смотреть на сверкающую сталь.

– Пол! Вы слышали, что я сказал? – требовательно спросил Уоррен, повысив голос.

Форрестер с неохотой оторвал взгляд от сверкающей стали и мельком глянул на Уоррена.

– Да... Я слушаю.

– Ваша жена убита полицейским офицером, который вообразил, что она поощряет его ухаживания. Но это было не так. Когда он попытался овладеть ею, Теа начала сопротивляться. В ярости он ударил ее и сломал шею.

Форрестер повертел нож в руке. Сталь заиграла в солнечных лучах.

– Я не верю вам. Вы согласились на мои условия... А сейчас явились сюда и рассказываете заведомую ложь.

– Это не ложь. Я отвезу вас, чтобы вы смогли взглянуть на ее тело. Этого я не мог предвидеть. Вы поедете со мной? Теа в морге.

Неожиданно Форрестер съежился и задрожал. Смысл сказанного проник в его сознание.

– Так вы говорите, Теа мертва? Полицейский офицер убил ее? Это в самом деле так?

– Простите, Пол... да.

Форрестер отбросил нож, и он с лязгом ударился в стену. Щека задергалась сильнее.

– Я понимаю... да, вы говорите правду, – сказал он после долгой паузы. – Ваши люди прикончили ее. Я знаю все о ваших профессиональных мясниках... Государство всегда выступает против личности. Вы тоже не заботитесь о человеке. Вы и ваши люди пойдете на все, только бы завладеть моим открытием. – Голос Форрестера поднялся до крика, ученый стал похож на разъяренное животное, глаза потеряли осмысленное выражение. – Как я сразу не догадался, что вы убили ее, чтобы избежать скандала. Идиоты! Неужели вы не поняли, что я любил ее! Я и пальцем не тронул бы Теа! Я только хотел напугать ее. Я так хотел, чтобы она вернулась ко мне. Я бы убедил Теа сделать это! А вы убили ее!

– Пол! Что вы говорите? Вы...

– Не закрывайте мне рот! – кричал Форрестер. – Моя формула умрет вместе со мной! Я оставался живым лишь потому, что надеялся – Теа вернется ко мне. Теперь все кончено! Вам не нужна моя формула, вы не созрели... вы губите людей, немало ни заботясь о стыде и совести... Что вам жизнь человека!.. Может быть, через десять лет, через двадцать лет политики и ученые научатся понимать свою ответственность перед людьми. Вот тогда, но никак не раньше, моя формула станет орудием созидания, а не разрушения. Да, именно так...

Форрестер сделал быстрый шаг в спальню, захлопнул дверь и запер ее на ключ.

Уоррен выбежал на лестничную площадку.

– Скорее! Остановите его! – крикнул он Гамильтону.

Четыре агента Гамильтона метнулись в квартиру и навалились на дверь спальни. Дверь выдержала первый натиск, но посте второго удара слетела с петель.

Они опоздали на несколько секунд.

* * *

Силку принесли закодированную телеграмму в тот момент, когда он загорал на террасе отеля «Националь де Куба», самого шикарного отеля в Гаване. В кроваво-красных шортах он полулежал в шезлонге, сдвинув соломенную шляпу на нос. Глаза прикрывали черные очки. На столике возле его руки стоял бокал с ромом, в тарелочке лежали тонко нарезанные ломтики апельсина, в высоком кувшине – кубики льда.

Телеграмма пришла скорее, чем рассчитывал Силк. Он предполагал провести в отеле еще, по крайней мере, неделю, загорая под горячими лучами солнца.

Силк открыл конверт и, нахмурившись, пробежал глазами колонку букв и цифр. Выругавшись сквозь зубы, он поднялся и пошел в свой номер.

В спальне с кондиционером Силк расшифровал телеграмму:

«Силк. Срочно. Линдсей. Дель Прадо. Мехико. Немедленно завершите операцию. Кредит в десять тысяч долларов открыт на ваше имя в Национальном банке Мехико. Радниц».

Когда Радниц пишет «немедленно», это значит немедленно. Силк снова выругался. Он позвонил администратору отеля и спросил, есть ли ближайший самолет до Мехико.

– В 15.00.

– Зарезервируйте мне одно место. У меня срочная деловая поездка, – сказал Силк. – Номер я оставляю за собой. Вернусь дня через два.

Он торопливо оделся. У него было полтора часа, чтобы добраться до аэропорта. Убийца положил в кейс лишь предметы первой необходимости. Из ящика стола взял автоматический пистолет 38-го калибра. Проверив оружие, сунул его в кобуру.

В номер позвонил администратор и сообщил, что билет заказан и такси ждет у входа.

– Уже спускаюсь.

Нахмурившись, Силк осмотрел номер. Десять тысяч... Когда работа будет выполнена, он вернется сюда и тогда, может быть, сумеет отдохнуть, как следует. Подхватив кейс, он придирчиво глянул на себя в зеркало, поправил узел галстука, чуть сдвинул шляпу на затылок и вышел.