– Ну, не знаю... двадцать три... двадцать четыре...

Лепски задал еще несколько уточняющих вопросов, затем, весьма довольный собой и полученными сведениями, распрощался с миссис Уотсон, еще раз галантно приподняв шляпу. Подъехав к ближайшей аптеке, он из телефона-автомата позвонил Ольсену.

– Слушай, дамский угодник, выясни, есть ли у Ноны Джакси кузина. Спроси Шермана, знает ли он что-нибудь о кузине Ноны Джакси. Она из Техаса. Ее имя Шейла Мейсон. Ты слушаешь?

Лепски вслушивался в тяжелое дыхание Ольсена. Тот заверил его, что слушает внимательно.

– Ты что, проверяешь то, что находится у твоей медсестры под юбкой? – с подозрением спросил Лепски.

– Как ты можешь говорить такое! – возмутился Ольсен. – Ее нет рядом.

– Не повезло тебе... слушай... пойди к Шерману и все узнай. Мне важно, что он скажет.

Лепски три раза повторил имя кузины, прежде чем наконец поверил, что Ольсен все запомнил правильно.

Сгорая от нетерпения, он выкурил три сигареты и до половины четвертую, прежде чем Ольсен вновь поднял трубку.

– Шерман утверждает, что у Ноны нет никакой кузины... У нее вообще нет родственников.

– Ты его правильно понял? – требовательно спросил Лепски.

– Этот парень так сказал... никаких кузин... вообще никаких родственников... везет же людям.

Повесив трубку, Лепски помчался в городской суд. Он потратил полчаса, но зато в деталях узнал обо всем – об аресте Ноны Джакси, о суде над ней и о приговоре. Прошло много времени. Детектив знал, что Бейглер рвет и мечет, но испытывал от этого лишь садистскую радость. Злорадно улыбаясь, он набрал номер полицейского управления.

– Слушай, Джо, – без обиняков начал он, едва услышал голос Бейглера. – Я тут на такое набрел! Мне нужны два-три часа, и я поставлю нашего шефа на уши!

– Немедленно возвращайся! – рявкнул Бейглер. – Я тут совсем зашился, дел невпроворот, а ты еще сказки рассказываешь!

– Нет! – нагло ответил Лепски. – У меня что-то уши заложило. Понимаешь, ничего не слышу, – и он повесил трубку.

Двадцатью минутами позже он остановил машину возле женской тюрьмы. Лепски мчался по магистрали со скоростью девяносто миль в час, и лишь сирена спасала его от преследования патрульных дорожной полиции. Дважды он чудом избежал аварии. Но здесь ему повезло. Охранник у ворот, которого Лепски знал по прошлой работе, поведал ему много интересного. К тому же рейсовый автобус, отвозивший освобожденных в город, еще не ушел, так что детектив коротко переговорил с водителем. Тот рассказал ему о Лулу Додж. Ее адрес Лепски выяснил в тюремной канцелярии. Сломя голову, он вновь помчался в город. На поиски Лулу ушел еще час. Наконец он отыскал ее в баре, где она высматривала клиента повыгоднее. Лулу не только подробно описала мужчин, заоравших Нону, но, порывшись в сумочке, отыскала записанный на клочке бумаги номер машины, в которой они увезли девушку.

В управление Лепски вернулся чуть позже четырех часов и застал Бейглера на высшей точке кипения. Отвечать на беспрерывные телефонные звонки ему помогали трое новичков патрульных.

– Нет вопросов... Нет вопросов! – торопливо бросил Лепски, врываясь в комнату детективов. – Я и так знаю, как хорошо ты ко мне относишься! Джо! Я такое раскопал! Где шеф?

Бейглер сжал огромные кулаки.

– Ну все! Таких, как ты, надо пить из полиции! Я подам соответствующий рапорт. Если тебя после этого не выставят за дверь, я...

– Полегче, Джо, – остановил его порыв Лепски. – Меня после этого повысят в должности. Так где шеф?

Бейглер молча ткнул в направлении двери.

– Может быть, это будет сюрпризом, но шеф как раз спрашивал о тебе, – саркастически сказал Бейглер. – Иди за своим выходным пособием!

Лепски широко улыбнулся.

– Подожди... Шерлок Лепски действительно доведет до конца... как это по-французски?

– Денуймент... Дубовая башка! – взревел Бейглер. – Иди же!

* * *

В бунгало, которое снимала Теа Форрестер, было две спальни и большая гостиная. Вокруг росли пальмы и благоухали цветочные клумбы. Типичное любовное гнездышко, каких немало на побережье. Каждое бунгало имело свой выход на пляж, и ничей нескромный взгляд не мог увидеть того, что происходило внутри домика.

Когда Пола Форрестера увезли в психиатрическую клинику и угроза смерти как бы миновала, Теа решила остаться в Парадиз-Сити. В городе у нее было много друзей, она получала довольно приличную пенсию за мужа, но главный доход был от многочисленных любовников.

Теа была сволочью по натуре. Она никак не могла понять, какого черта ей понадобилось выходить замуж за Форрестера. Наверное, ее прельстила карьера ученого и то, что он будет обладать большим состоянием. Теа давно поняла, что деньги – самое главное в жизни, и чтобы получить их, можно поступиться свободой. Она понимала, что ее красота является, пусть и временной, но ценностью для мужчин. И она решила заработать на ней максимум возможного. Женщина уделяла много времени, чтобы чувствовать себя во всеоружии. Ежедневно на это уходило несколько часов: Теа посещала лучшего парикмахера города, сауну, плавательный бассейн, пляж и тому подобное. Она делала все, чтобы ее тело тридцатилетней женщины были доведено до высшей степени сексуального совершенства.

Теа весила чуть больше нормы. Тело – мечта любого скульптора. Волосы, черные и блестящие, словно вороново крыло, резко контрастировали с большими изумрудными глазами. К тому же она знала толк в одежде. Ничего вызывающего, никаких мини-юбок. Огонь страсти в ее зеленых глазах волновал мужчин гораздо больше, чем простая демонстрация, пусть и совершенных, бедер и коленок.

Она достаточно часто повторяла своим немногочисленным подругам, когда они спрашивали ее совета: «Девочки, неужели вы думаете, что у парня крыша поедет от ваших окороков, когда вы сидите в низком кресле, или от вашей задницы, когда вы, повернувшись спиной, наклоняетесь... От щиколоток до колен – это зрелище для настоящего гурмана, а от колен и выше – извините – все эти прелести лишь для мясника».

Подруги внимательно выслушивали ее наставления, критически осматривали себя и... тут же бежали покупать мини-юбки. Теа ничего не оставалось, как еще раз пересмотреть свои педагогические таланты.

...Детектив третьего класса Макс Якоби подъехал к уединенному бунгало в 11.15. С ним были Дик Харпер и Фил Бейтс, двое молодых полицейских, которые только недавно получили привилегию ходить не в полицейской форме, а в гражданской одежде.

– Тщательно осмотрите все вокруг, – проинструктировал их Якоби. – Не мозольте никому глаза, но чтобы здесь даже мышь не проскользнула без вашего внимания. Будете дежурить семь часов. – Якоби уже верил в важность их миссии. – Если Форрестер объявится, максимум такта, не надо этих стандартных полицейских фокусов. Это очень важный человек. Форрестер не отвечает за свои поступки. Он может буянить, даже применить оружие, а вы должны обезвредить его, но, еще раз повторяю, не причинив ему вреда. Помните об этом.

Харпер нетерпеливо сказал:

– Да, все понятно. Пошли, фил, – и они направились к густым зарослям колючей акации.

Якоби подошел к двери и нажал кнопку звонка. Ему пришлось подождать несколько минут, прежде чем дверь открылась. У Якоби перехватило дыхание – обычная реакция большинства мужчин, которые впервые видели Теа Форрестер. Она куталась в розовую накидку, отнюдь не скрывавшую ее формы. Розовое гармонировало с волосами Теа. Ее глаза скользнули по атлетической фигуре гостя, и она улыбнулась. Ослепительно блеснули идеально ровные зубы. Прислонившись к дверному косяку, Теа, словно невзначай, поправила воротник и чуть обнажила загорелую грудь.

Но Якоби был все же детективом, видавшим и не такое. Взяв себя в руки, он предъявил полицейский значок.

– Простите меня, миссис Форрестер, я из полицейского управления. Мне поручено организовать охрану вашего бунгало.

Улыбка моментально сошла с лица Теа, зеленые глаза посуровели. Она вопросительно глянула на Якоби.

– Охрану? Что все это значит?

– Скажу вам, но предупреждаю: это секрет, – тихо ответил Якоби. – Дело в том, что доктор Форрестер сбежал из психиатрической клиники.

Якоби был поражен переменой, которая произошла с красавицей. Она, казалось, стала меньше ростом, изумрудные глаза потускнели, кровь отхлынула от лица, кожа, покрытая ровным загаром, пошла пятнами.

– Пол? – переспросила она севшим голосом. – Он... он сбежал?

– Вам не о чем беспокоиться. Мне поручено организовать круглосуточное дежурство. Я...

– Молчите! – Взгляд Теа блуждал по пустынному пляжу. – Входите! – Она посторонилась, пропуская Якоби в просторную гостиную.

Якоби вошел в бунгало. Там царил хаос. По всему было видно: ночью здесь здорово повеселились; повсюду валялись пустые бутылки, бокалы; на столике – пепельницы, полные окурков; на спинке кресла сиротливо висел розовый лифчик; на ковре, как опавшие листья, валялись игральные карты. Застоявшийся запах пота и спиртного дополнял неприглядную картину.

Хотя Теа тщательно ухаживала за собой, жила она по-свински, не заботясь о чистоте своего жилища. Наняла негритянку, дабы та наводила порядок в бунгало, но женщина вскоре поняла, что Теа равнодушна к ее уборкам, и работала спустя рукава.

– Как он смог сбежать? – спросила Теа.

– Понятия не имею, – коротко ответил Якоби, помня наставление Бейглера – не распространяться на эту тему. – Сбежал и все тут.

– Как они могли допустить такое? – взвизгнула Теа. От шока она уже почти оправилась, кровь вновь прилила к щекам. – Ведь он... почему его не держали в камере? Он же псих! Почему до сих пор не пойман?

– Мы ведем его поиск, – сказал Якоби. – И обязательно найдем доктора Форрестера, но капитан Террел велел охранять вас, пока муж находится на свободе.

Теа медленно ходила взад-вперед по гостиной, размышляя. На глаза ей попался розовый лифчик, и она быстро сунула его под диванную подушку.