— Вы, мистер Косто, если я не ошибаюсь, так же, как и Ламберт, до недавнего времени занимали апартаменты в Сан-Квентине. Мне не известно, за что, но это не существенно. Зато я знаю, почему там сидел Ламберт, и вы это тоже знаете.

— Не вижу связи, — сказал Косто.

— Таким образом, вы не отрицаете, что вам известно о ста тысячах, которые Ламберт похитил. Нет ничего противоествественного и в том, что вам захотелось присвоить эти деньги. Вы сели ему на хвост и дожидались, когда он заглянет в свой тайник. Как только вам станет известно, где спрятаны деньги, вы уберете Ламберта.

— У вас богатое воображение, лейтенант, — сообщил Косто.

— Комплимент не по адресу. Это воображение моего шефа.

— О’кей, вы хотите сказать, что придерживаетесь на этот счет другого мнения и предлагаете поиграть в вашу игру. А выигрышем будет для нас пара изящных наручных браслетов?

— Я хочу сказать, что ВАМ с шерифом будет трудно договориться, а у меня все-таки есть кое-какой опыт.

— Коп в роли адвоката! — воскликнул Соулз. — Леон, этот парень — комик!

— Погоди, Майк, — остановил его Косто. — Объясните толком, лейтенант, чего вы от нас хотите?

— Ламберт, находясь в «Топазе», заявил, что собирается кого-то заложить шерифу. Он не говорил кого?

— Нет, — ответил Косто.

— И тем не менее вы согласились ему помочь?

— Вот проклятый коп! — взорвался Майк. — Не будь идиотом, Леон, не забывай, с кем ты разговариваешь!

— Закройся! — обрезал Косто. — Я знаю, что делаю.

Майк покрутил пальцем у виска, но умолк.

Косто поднялся с кровати и в раздумье принялся расхаживать по комнате.

— Итак, — продолжал он, — начнем с того, что, еще находясь в тюрьме, где мы и сошлись, Ламберт утверждал: никаких ста тысяч он не крал, его подло надули. Не скажу, будто я ему поверил, так как из ста заключенных девяносто девять всегда поют одну и ту же песню. Мы решили, что Ламберт спрятал денежки в надежном месте, и принялись наблюдать за ним. Рано или поздно он должен наведаться в тайничок и мы застанем его, так сказать, на месте преступления. Взамен свободы Ламберт должен был уплатить нам с Майком всего десять тысяч.

— Не подозревал, что вы с Майком такие скромные, — сказал я, наблюдая, как Соулз сжимает и разжимает свои огромные кулачищи.

— Но этого не произошло. Не знаю, заметил Ламберт нашу слежку или нет, но в один прекрасный день он сам назначил нам встречу в «Топазе». Когда мы туда пришли, он был изрядно пьян и вследствие этого чрезвычайно возбужден. Заявил, что теперь окончательно убедился: его надули, и собирался отправиться прямиком в управление шерифа. Мы с Майком пытались как-то переубедить его, но он был непоколебим и вдобавок настаивал, чтобы мы его сопровождали.

— Он не объяснял, зачем ему нужен шериф? — спросил я.

— Он сказал только, что сто тысяч все еще находятся у человека, который ему это подстроил, и теперь он собирается заполучить их.

— Может, Ламберт говорил, что нашел доказательство обмана — какой-нибудь письменный документ: письмо или чек?

— Не знаю, — Косто пожал плечами, — Ламберт не вдавался в детали. Боюсь, больше нечего добавить.

— Браво, браво! — воскликнул Соулз со злостью. — Вы сообщили следствию массу ценнейших сведений, мистер Косто! Можете не сомневаться, что теперь лейтенант отпустит вас на все четыре стороны.

— Увы, ценность полученных от вас сведений действительно невелика. Я не услышал ничего нового.

Соулз окончательно вышел из себя.

— Что я тебе говорил, болван! — закричал он Косто, — Разве можно вообще иметь дела с копом? Расскажи ты ему в пять раз больше, он все равно ответит тем же самым. Кретин!

— Майк! — спокойно сказал Косто, — давай без нервов. Лучше бы тебе поменьше работать языком.

— Я знаю, что делаю! Я знаю, что делаю! — продолжал разоряться Майк, имитируя интонации своего компаньона. — Когда ты в последний раз был на свободе дольше одного месяца? Комбинатор!

— Заткнись, ублюдок! — выкрикнул Косто и сжал кулаки.

— Брейк, ребята, — сказал я, но было поздно.

Косто, как коршун, налетел на обидчика и с неожиданной силой и ловкостью повалил его. Передо мной началось увлекательное состязание в стиле английской борьбы.

После недолгой схватики Косто, оказавшемуся сверху, удалось обеими руками захватить горло соперника. Соулз, легкие которого лишились притока воздуха, производил отчаянные, но тщетные попытки освободиться.

Наблюдая эту интересную картину, я неожиданно сообразил, что являюсь свидетелем убийства, и, кроме того, полицейским лейтенантом. И тогда я схватил Косто за запястья и с силой рванул на себя. Я успел еще удивиться легкости, с которой мне удалось разжать его пальцы, и тут же получил сильнейший удар в подбородок.

Когда разноцветные круги перед глазами рассеялись, я увидел две ухмыляющиеся физиономии.

— Неплохой спектакль, Майк?

Показалось, что голос Косто раздается откуда-то из преисподней.

— Пора сматываться! Выдай-ка нашему «благодетелю» еще порцию успокоительного.

В ту же секунду я получил страшный удар по затылку, и наступила тьма. 

Глава 5

Возвращение к жизни оказалось не из приятных: голова трещала, как наковальня, и челюсть была не в самом лучшем состоянии. Ощупав затылок, я убедился, что череп цел: очевидно Соулз ударил меня кулаком, не прибегая к помощи оружия, которого при мне, кстати, не оказалось. Мерзавец Косто изъял свой «обрез», а заодно прихватил и мой 38-й.

Я вышел из номера и спустился по лестнице в холл, стараясь ступать осторожно, чтобы мой мозг не в полной мере смог ощутить себя подушечкой для иголок.

В холле имелся только портье, находящийся в состоянии, близком к прострации. Он полулежал в том кресле, которое недавно занимала джинсовая девица и, как мне показалось, спал. Подойдя поближе, я увидел, что ошибся: портье был без сознания. И я понял отчего: его правый глаз заплыл, так что был едва виден, а нос расплющило в лепешку, причем передние зубы отсутствовали.

Даже не пытаясь привести его в чувство, я подошел к стойке и вызвал по телефону «скорую», а затем позвонил шерифу.

Для того чтобы обрисовать ситуацию, мне понадобилось не больше двух минут, в то время как ему на то, чтобы высказать свои соображения, потребовалось времени вдвое больше.

Прибывшие санитары уже выносили избитого портье на носилках, а шериф все еще не мог успокоиться. В конце концов, потеряв терпение, я аккуратно положил трубку на стол и вышел на улицу. Мои часы показывали тринадцать минут седьмого. Я с облегчением вздохнул. До свидания с Агнессой оставалось еще больше полутора часов. Таким образом, я успевал зайти домой и получить то, в чем остро нуждался: душ, таблетку аспирина и немного виски.


В половине восьмого я уже прошел полный курс домашнего лечения, запихнул под мышку запасной револьвер и уже готов был покинуть свои апартаменты, когда заорал телефон.

Сначала я не хотел отвечать, но после некоторого раздумья решил снять трубку — это могла быть Агнесса.

Но звонила не Агнесса.

— Уиллер, — голос Лаверса, как всегда, не предвещал ничего хорошего, — меня интересует, как долго я разговаривал по телефону сам с собой?

— Откуда мне знать, сэр! Я не знаю, сколько еще длился ваш монолог, — я отодвинул трубку подальше от уха — в таком положении вопли и проклятия шерифа разбирались, конечно, труднее, зато не так мучительно отдавались в моей гудящей голове.

Наконец через какие-нибудь пару минут трубка перестала орать, и я снова поднес ее к уху.

— …ресные новости для вас, лейтенант, — Лаверс немного остыл и говорил довольно спокойно. — На этот раз вы меня слушаете, черт побери?

— Внимательно слушаю, шериф, — ответил я, поморщившись, и на всякий случай снова отстранился от трубки.

— Помните ту белую спортивную машину, на которой вы построили вашу дурацкую версию?

— Ну и что?

— Объявился ее хозяин. Позвонил некий Свансон и заявил, что вчера вечером, приблизительно за час до убийства, у него угнали машину, данные которой точь-в-точь совпадают с описанием нашего милого Кена. Как вы думаете, лейтенант, господа Косто и Соулз способны на такое ужасное преступление, как угон автомобиля?

— Я прошу вас, шериф, не произносить имена этих молодчиков — у меня начинается головная боль.

— К сожалению, пока нет имен других подозреваемых, я вынужден обходиться этими, придется потерпеть, лейтенант. Кстати, сегодня в четыре часа утра в пятнадцати милях от города обнаружена и брошенная спортивная машина белого цвета…

— Простите, шериф, — прервал я его, — нет ли у нее вмятины на правом крыле?

— Вмятина имеется, но ее происхождение неплохо было бы выяснить у хозяина. Я думаю, лейтенант, вам стоит лично побеседовать со Свэнсоном, — сказал Лаверс тоном, не допускающим возражений. — Надеюсь, хоть это вам удастся?

— Благодарю за доверие, шериф, — сказал я сквозь зубы, — но у меня уже назначено свидание. Через двадцать минут.

— Вы хотите сказать, что вам надоело работать в управлении? — спросил Лаверс любезно.

— Давайте мне его адрес!

Лаверс продиктовал адрес Свэнсона, и я записал его в блокнот.

— Благодарю, шериф. Я выберу время и обязательно встречусь с этим господином… Не хотите ли сказать несколько слов о Косто и его компаньоне?

— Не беспокойтесь, лейтенант. Их уже разыскивают и я не думаю, чтобы им удалось далеко уйти, — заверил Лаверс.

— А как самочувствие портье? — спросил я.

— Он еще не приходил в сознание. Помимо других повреждений, врачи подозревают сильное сотрясение мозга. Так что парню придется долго проваляться в госпитале. Можете считать, что вам повезло, Уиллер!