— Вне всякого сомнения, она примется шантажировать Гамильтона и вымогать у него деньги, — сказал я.

— Правильно, — согласился Старке, — она имела такую возможность, но вот воспользовалась ли она ею или нет — неизвестно… Теперь представьте себе, что у нее имеются доказательства его невиновности, и имеются уже давно. Тогда Корин Ламберт сама становится объектом для шантажа со стороны своего жаждущего мести отца.

По-вашему получается, что Ламберта убила собственная дочь? — догадался вдруг Лаверс.

Старке отрицательно покачал головой.

— Не совсем так, точнее, не своими руками. Ламберт был убит в такси выстрелом в окно. Машина, сопровождавшая такси, принадлежит Тони Свансону, который является женихом мисс Ламберт.

— Плюс ложное сообщение об угоне автомобиля, на котором было совершено убийство, с целью получения алиби, — добавил я.

— Совершенно верно. Таким образом, налицо и средства, и мотив преступления.

Лаверс почесал подбородок и закурил сигару.

— Не знаю, не знаю, — промычал он в задумчивости. — У нас нет прямых улик. Что вы думаете, Уиллер?

— Вчера ночью я очень откровенно поговорил с господином Косто, и он мне кое-что сообщил.

— И что же он сказал? — встрепенулись хором оба.

— Он сказал, что Ламберт в последнюю ночь в «Топазе» кое о чем все-таки проговорился.

— В самом деле? — с восторгом воскликнул Старке. — И вы собираетесь опираться на факты, полученные от такого прожженного рецидивиста, как Леон Косто? Желаю успеха!

— Я согласен с господином Старке, — пробурчал шериф. — После того как лейтенант побывал в гостях у этих ребят в отеле «Император», он что-то уж больно начал доверять Косто. А может быть, вы испытываете к нему симпатию?

— Да, шериф, особенно в тот момент, когда он дырявил у Гамильтона мебель! — признался я. — Нет, я, конечно, не владею научными методами расследования, которыми так гордится мистер Старке, но у меня имеются свои личные методы, они меня еще не подводили, и я не сомневаюсь, что Косто вчера говорил правду. А волнение мистера Старке вполне понятно — он боится, что показания Косто размажут его стройные логические построения, и ему придется ретироваться и снова гонять «Ай-Би-Эм». А, Мервин?

Лаверс удивленно выпучил глаза.

— Напротив, господин лейтенант, — сказал Старке самым сладким голосом, на какой был способен. — Мне было бы очень интересно услышать ваши соображения на этот счет.

— А вам не кажется интересным, что наши дорогие подозреваемые господин Гамильтон и госпожа Ламберт уже около трех лет занимаются бизнесом себе в убыток, хотя и очень не любят это признавать. Уж не хлебают ли они из одной тарелки?

— Вы хотите сказать, что они поделились и между ними существует прямая договоренность? Тогда почему же мисс Ламберт продала Гамильтона своему отцу со всеми потрохами?

— Ну, во-первых, это еще неизвестно, а во-вторых, почему бы и нет! Гамильтон вполне мог перестать быть ей полезен по той или иной причине. Кроме того, прошлой ночью мне показалось, что их отношения выходят за рамки чисто дружеских. По крайней мере в прошлом.

— Ха! — воскликнул мистер Старке. — Если начать впутывать в следствие эмоции и секс, то, уверяю вас, ни черта не получится!

— Наверное, потому, что вы ни черта не смыслите в сексе, Мервин.

Старке пропустил это мимо ушей.

— Если все обстоит так, как вы говорите, то очевидно, что убийца — Гамильтон, — вставил Лаверс.

— Конечно, — ответил я, — это было бы очевидно при несколько других обстоятельствах.

— Что вы хотите этим сказать, лейтенант? — спросил шериф.

— Я остаюсь при своем мнении, но прежде чем сообщить его вам, я хотел бы еще кое в чем убедиться лично. Есть ли у вас что-нибудь ко мне? — спросил я, намереваясь покинуть помещение.

Лаверс в задумчивости глубоко затянулся сигарой и, как бы внезапно вспомнив, сказал:

— Да, лейтенант, чуть не забыл! Мы получили результаты баллистической экспертизы. Ламберт был убит не из револьвера Косто.

— Благодарю за информацию, шериф. До скорой встречи, мистер Старке.

Старке находился в такой глубокой задумчивости, что, казалось, даже не расслышал.

Выходя из офиса на улицу, я с удивлением обнаружил, что меня ожидают.

— Так кто же этот господин? — спросила Анабела невзначай.

— Это господин Мервин Старке, гениальный частный детектив. Человек с железными нервами и золотой головой.

— И все-таки, несмотря на все его достоинства, он совершенно блекнет перед вами, лейтенант! — с улыбкой сказала Анабела.

— Вы шутите? — спросил я обескураженно.

— Совершенно серьезно, — сказала она и стыдливо опустила глаза.

— Это второй нокаут за последние два дня, — прошептал я и стал медленно сползать по стене.


Несколько часов спустя, подъезжая к обшарпанному особняку, в котором располагалась пресловутая фирма «Гамильтон Гамильтон Импортер», я предвкушал очень тяжелый разговор и старался максимально собраться, дабы предстать перед врагом во всеоружии.

Само собой разумеется, я опасался не столько беседы с мистером Гамильтоном, которая должна была носить чисто деловой характер, сколько встречи с его очаровательной секретаршей.

Агнесса, сидевшая на своем обычном месте, была одета до того строго, что мне в первый момент даже показалось, будто я угодил в контору мистера Старке.

Агнесса слегка приподняла огромные роговые очки, нелепо сидящие у нее на переносице, и этого было достаточно, чтобы убедиться в полной справедливости моих опасений.

— Здравствуйте, господин Уиллер, — сказала она замогильным голосом. — Как ваше здоровье?

— Спасибо, превосходно, а господин Гамильтон у себя? — спросил я довольно поспешно, хотя, в общем, и не надеялся так легко отделаться.

— А вас разве не интересует, как я себя чувствую, господин коп?

— Я, собственно, только за этим и приехал, дорогая!

— И сразу же спросил про мистера Гамильтона?

— Только для отвода глаз, моя прелесть. Я постеснялся сразу задать такой щекотливый вопрос.

— О, если бы я заранее знала, что господин Уиллер окажется таким застенчивым, то черта с два я стала бы торчать больше часа в парикмахерской, выбрасывать половину жалованья на вечернее платье и напяливать французское белье! И все для того, чтобы отправиться домой на полицейской машине в сопровождении какого-то идиота-сержанта.

Я стоял с непокрытой головой под градом упреков и выслушивал самую площадную брань. Я достал блокнот и начал конспектировать перечень кабацких выражений. Агнесса перешла на матросский жаргон, но спустя несколько минут фонтан ее красноречия начал иссякать, и я решил покаяться.

Я пал на колени и в самых изысканных выражениях вымаливал прощение, обещая реабилитироваться при первой возможности.

— Я подумаю над вашим предложением, — сказала Агнесса, немного смягчившись. — Между прочим, мистер Гамильтон у себя в кабинете…

Я встал с колен.

— Надеюсь, специально для вас он заготовил одну из своих самых непристойных шуток, — добавила он. — Оревуар!

Я застал Гамильтона стоящим у окна. Он с большим увлечением рассматривал что-то в небольшую подзорную трубу.

— Ох, лейтенант! — воскликнул он, наконец оторвавшись от своей цапки. — Простите, я вас сразу не заметил.

— Пустяки, — ответил я любезно.

— Вас можно поздравить, лейтенант! Прошлой ночью вы были просто великолепны! А я, признаться, всегда считал, что полиция…— Тут он замялся. — Ну, в общем, рад был в этом разочароваться!

Он снова поднес к глазам свой телескоп и уставился в окно.

— Вы не собираетесь лететь на Луну? — спросил я, подождав еще минуту.

— Пожалуй, нет, — ответил он с улыбкой и передал трубу мне.

Кадры менялись довольно быстро и, казалось, им не будет конца.

— Ну как? — ежеминутно осведомлялся Гамильтон, но я счел нужным помучить его еще немного и молча продолжал созерцать.

— Красотки на любой вкус! — авторитетно заявил я, наконец пресытившись зрелищем и возвращая трубу Гамильтону.

— Сделано в Японии. Отличная штука! Я мог бы предложить вам еще кое-что, но вы, лейтенант, наверное пришли по делу. Прошу. — Он бухнулся в одно из огромных кресел. Я тоже уселся, но только не в то кресло, которое он указал, а в соседнее.

— Чем могу быть вам полезен?

— Хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

— Хоть на тысячу!

— Скажите, Гамильтон, что вы и мисс Ламберт собираетесь предпринять, когда ваши с ней убытки превысят в сумме сто тысяч долларов?

Гамильтон посмотрел на меня так, будто я спросил, какой номер бюста у его жены. Разинутый рот, вздернутые брови, широко распахнутые глаза — все это свидетельствовало о полном недоумении.

— Ну хорошо, мистер Гамильтон. Если этот вопрос для вас слишком сложен, ответьте на другой: когда вы в последний раз спали с мадам Ламберт?

Тут Гамильтон вторично изменился в лице. Глаза его сузились, ноздри хищно раздулись, грудь стала угрожающе выпячиваться. Не стоило быть тонким физиономистом, чтобы догадаться, что мой оппонент вот-вот даст волю рукам.

— Я вижу вы затрудняетесь ответить и на этот вопрос, — сказал я и стал поспешно пробираться к выходу. — Мне кажется, не имеет смысла больше вас задерживать?

Оказавшись снова в приемной, я быстро пересек ее, громко попрощался с мисс Грин и, распахнув дверь, шумно хлопнул ею, а затем на цыпочках вернулся и присел у стола.

Агнесса истолковала мое возвращение по-своему, но мне пришлось ласково отстранить ее, так как стоявший на столе телефон тихонечко забренчал — в кабинете набирали номер.

Я сделал Агнессе знак не шевелиться и осторожно снял трубку.

После дюжины настойчивых звонков я услышал на другом конце ленивый голос Корин Ламберт.