— Из комнаты никому не выходить! — приказал я и плотно закрыл дверь.

Косто окончательно очухался.

— Ну, вот и все, — сказал он, побренчав наручниками. — Что вы собираетесь с нами делать?

— Я собираюсь внимательно слушать. И если мое внимание не будут вознаграждено, ты отправишься туда же, куда твой приятель, то есть прямо в морг…

Косто задышал вдвое чаще.

— При попытке оказать сопротивление полиции, — объяснил я.

— А если я расскажу все, что знаю?

— Поздно торговаться. Нужно было думать в Императоре». У тебя есть только десять секунд.

— Причем тут «Император»? Это Майк виноват. Я-то хотел вас выслушать…

— Девять секунд.

— Это очень мало. Я не успею.

— Восемь.

— Хорошо! Я расскажу! Я расскажу все, что знаю о Ламберте.

— Не ори так громко, — заметил я. — Тут по коридорам должна бродить тень мистера Гамильтона. Майк наверняка его ухлопал.

— Мы не собирались его трогать. Хотя стоило бы…

— Пять секунд!

— Ламберт тогда в «Топазе» назвал человека, который надул его. Это Гамильтон увел сто тысяч долларов и свалил все на Ламберта. Ну, ему просто очень хотелось завести собственное дело.

— У тебя остались две секунды.

— Стойте! Вы хотите знать, кто убил Ламберта?.. Его собственная дочь.

— Это ты сам догадался? Боюсь, ты скоро займешь место нашего шерифа.

— Я только повторяю то, что говорил Ламберт.

— Вы беседуете с душами умерших? Запираться бесполезно. Да и время истекло.

— Я сказал все — можете стрелять, но если вы все-таки передумали, вызовите доктора — у меня прострелено плечо.

Тут вспыхнул свет.

Косто сидел на полу и тщетно пытался зажать кровоточащую рану на правом плече. Лицо у него было мертвенно бледным. Я снял мешавшие ему наручники и, приоткрыв дверь, приказал вызвать врача. В конце коридора показалась фигура Гамильтона. Увидев нас, он подошел.

— С вами все в порядке, мистер Гамильтон? — спросил я с удивлением.

— Да, черт возьми, могло быть хуже!

А я уж начал переживать. Где же вы были все это время?

— Я заменил пробки и пришел сразу сюда.

— А до того?

— А до того я приходил в себя. Как только началась пальба, этот мерзавец, — он пнул тело Майка, — оглушил меня.

— Хорошо, мистер Гамильтон! Прошу в комнату. Вас тоже, мистер Косто!

Увидев мужа живым и невредимым, заплаканная миссис Гамильтон испустила радостный вопль.

— Храни вас господь, лейтенант. Вы нас всех спасли. — В ее заплаканных глазах вспыхнул жаркий огонь.

— Звонили в полицию? — спросил я.

— Еще нет, лейтенант, — ответил Свансон. — Аппарат он разбил, а из комнаты вы приказали не выходить.

— Черт возьми! Немедленно позвоните шерифу и вызовите врача.

Свансон выскользнул из комнаты.

— Не хотите ли выпить, лейтенант? — Корин посмотрела на меня с холодной усмешкой.

— Хорошая идея! — сказал я. — В таком случае сделайте порцию и для Леона.

— Ему?! — Гамильтон изобразил на лице негодование. — Он со своим дружком явился, чтобы убить меня, а вы предлагаете ему выпить? Это издевательство!

— Я попрошу вас пока помолчать, мистер Гамильтон. Вам еще будет предоставлено слово.

— Я пожалуюсь на вас шерифу, господин Уиллер, — заявил Гамильтон запальчиво.

— Перестаньте молоть чепуху, Гамильтон, — бросила Корин, подавая виски нам с Косто.

— Я бы тоже чего-нибудь выпила, — раздался голос Агнессы, о которой я, надо признаться, совсем забыл. Нетвердой походкой она подошла к шкафу, служившему мне укрытием, распахнула его и… грохнулась в обморок. Из него выпал окровавленный труп. Резиновый, конечно.

Глава 7

На другое утро я явился в управление в начале одиннадцатого с несвежей головой, так как спал всего три часа. Причем, в полном одиночестве. Агнесса заявила, что с нее довольно приключений для одной ночи, и к тому же действие «текилы» закончилось.

— Доброе утро, лейтенант, — приветствовала меня Анабель Джексон. — Я слышала, прошлой ночью вы совершали небывалые подвиги.

— Абсолютно небывалые, — подтвердил я. — И если совершил не все, на какие способен, то уж не по своей вине.

— Я тревожусь, что теперь вы перейдете работать в ФБР.

— Не печальтесь, дорогая, — заверил я. — Этого не будет хотя бы потому, что я люблю по утрам высыпаться… Шериф у себя?

— Да, но он не один.

— Надеюсь, у него не дама?

— Нет, какой-то господин.

— Сейчас проверим, — сказал я и направился к дверям кабинета Лаверса. Постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

В кабинете шла оживленная беседа. Шериф поднял голову, еле заметно кивнул мне и вновь сосредоточил внимание на своем визитере. Тот имел куполообразную лысину, сидел напротив шерифа спиной ко мне и продолжал, не оборачиваясь, развивать свою мысль.

— …Я полагаю, что существует только один действительно верный подход к современному ведению расследования.

Мне показалось, что я уже где-то слышал этот голос.

— И в чем заключается этот подход? — вкрадчиво спросил Лаверс.

— Он заключается в научном переосмыслении и систематизации традиционных ортодоксальных методов!

— Абсолютно с вами согласен, — вскричал Лаверс, приходя в полный восторг. — Боюсь только, что некоторым моим сотрудникам это придется не по плечу, — и шериф недвусмысленно посмотрел в мою сторону.

Мервин Старке, а это был он, как я успел убедиться, именно он, принялся понимающе кивать, пуская солнечные зайчики.

— Вот, кстати, и классический пример — лейтенант Уиллер! — представил меня Лаверс. — Разрешите представить вам…

— Мы знакомы с мистером Старке, — сказал я. — Мне однажды пришлось оштрафовать его за нарушение правил парковки.

Старке обернулся и посмотрел на меня без дружелюбия.

— Не обращайте внимания, уважаемый мистер Старке, — вмешался шериф. — Лейтенант Уиллер страдает полным отсутствием чувства юмора. Вы собирались поделиться плодами ваших научных изысканий по делу Ламберта. Я сгораю от нетерпения.

Старке еще раз вполоборота взглянул на меня, видимо, желая убедиться в том, что я тоже сгораю от нетерпения, и начал обстоятельное повествование.

— Как я уже имел честь сообщить вам, господин Лаверс, мое частное агентство по заказу миссис Гейл Гамильтон осуществляло наблюдение за Дэном Ламбертом. Наблюдение велось с первого появления Ламберта в Пайн-Сити и прекратилось приблизительно за час до его гибели. На основе произведенных наблюдений можно построить логическую схему.

— Великолепно! — воскликнул Лаверс. — И что же это за схема?

— Во-первых, — частный детектив многозначительно загнул крючкообразный палец, — Ламберт был осужден за кражу крупной суммы денег, которая до сих пор не обнаружена. Следовательно, он мог появиться в Пайн-Сити по двум причинам, либо собирался забрать припрятанные деньги, либо хотел отомстить человеку, который его изобличил, — то есть своему непосредственному партнеру, господину Гамильтону Гамильтону.

— Потрясающе! — сказал я. — Неужели вы пришли к этим выводам всего лишь за одну неделю?

— Уиллер! Советую вам умерить ваши глупые восторги и, раз уж представился случай, поучиться у мистера Старке научным методам ведения расследования!

— Мы наблюдали за Ламбертом в течение недели, — продолжал Старке. — Все это время он не предпринимал попыток взять спрятанные деньги. За это я могу поручиться. Ламберт ни с кем не общался, кроме своей дочери, к которой он заходил несколько раз, и двух налетчиков — Косто и Соулза.

— И что же дальше? — спросил Лаверс, как ребенок, которому рассказывают сказку.

— В ту ночь, когда Ламберт находился в «Топазе», он сказал, что собирается сообщить вам, господин шериф, что-то очень важное, и отправился в полицию, но прибыл он сюда по воле рока мертвым.

— Мне кажется, шериф, что если в дело начал вмешиваться рок, то ни о каких научных методах не может быть и речи, — сказал я.

— Или слушайте, или убирайтесь к черту из моего офиса! — заорал Лаверс. — Видит бог, это будет невеликая потеря!

— Умолкаю и превращаюсь в слух, — смиренно сказал я и опустился в кресло.

Старке подарил мне снисходительную улыбку и вновь обратился к Лаверсу:

— Известно, что Ламберт очень редко встречался со свой дочерью по той причине, что она его просто не выносила. Но за последнюю неделю он был у нее трижды и больше ни с кем не общался. Значит, любую новую, нужную ему информацию могла предоставить только дочь. Однако, если предположить, что все обстоятельства дела были известны ей еще три года назад, и все это время она молчала, то зачем же ей было выкладывать теперь? Так как же Ламберт дознался? — последнюю реплику Старке произнес почти патетически.

Лаверс сидел, подавшись вперед, как завороженный.

— Ламберт получил информацию от своей дочери…— Старке перешел на торжественный шепот, — помимо ее воли!

— Могу и я высказать кое-какие соображения? — осведомился я учтиво.

— Если они того стоят, — буркнул Лаверс. — И, по возможности, покороче!

— Вы позволите мне быть откровенным, мистер Старке? Прекрасно! Итак, если предположить, что Ламберт невиновен в пропаже денег, принадлежащих клиентам фирмы, то вряд ли можно возразить, что первый, кто попадает под подозрение после Ламберта, — это его непосредственный партнер, мистер Гамильтон Гамильтон. Вы согласны?

— Почти, лейтенант, — произнес Старке голосом школьного экзаменатора, исправляющего арифметическую ошибку. — Давайте считать, что так оно и было. Гамильтон похитил деньги и подставил Ламберта. Предположим теперь, что об этом каким-то образом узнала Корин Ламберт. Как она себя поведет?