— О, да! — воскликнула она. — Ламберт действительно был деловым человеком. Он уж во всяком случае не опустился бы до торговли погремушками.

Гамильтон выступил с пламенной ответной речью, которая содержала ряд непарламентских выражений.

Тут в беседу вмешалось третье лицо. Тони Свансон, физиономия которого уже приобрела цвет августовского заката, вскочил, сжав кулаки.

— Думайте, что говорите, Гамильтон, — заорал он. — Иначе мне придется съездить вам по физиономии!

— Успокойся, дорогой, — сказала Корин, — нужно дать мистеру Гамильтону высказаться. Да и, пожалуй, господину лейтенанту это будет небезынтересно. А получить по физиономии он всегда успеет.

Гамильтон закусил губу, но быстро справился с собой.

— Всегда к вашим услугам, господа, — сказал он весело и стал в боксерскую позу.

Агнесса не принимала участия в беседе, видимо, она твердо решила обскакать Гамильтона и наполнила свой стакан.

Вдруг хозяин насторожился и сделал нам знак замолчать. Все затаили дыхание. За дверью послышались тихие, но отчетливые шаги. Потом дверь распахнулась, и в комнату вошла мисс Гамильтон, облаченная в сине-красные шелка. Остановившись, она уставилась на нашу разношерстную компанию.

— Добрый вечер, дорогая! — проорал Гамильтон. — Тебя уже можно величать президентом «Дочерей Пионеров Запада»?

— Вы, кажется, пьяны, Гамильтон, — поморщилась она.

— О, какой нонсенс! — ответил Гамильтон. — Я такой же трезвый, как…— Он долго искал глазами образец трезвости, без устали повторяя «как». Наконец остановил свой выбор на мне: — Как лейтенант! Не так ли, господин Уиллер?

— Очень может быть, — пробормотал я невнятно. — Так вас, миссис, в самом деле можно поздравить?

— Благодарю вас, лейтенант. Всегда рада видеть вас у себя. — А вот вас, — обратилась она к Корин, — я, кажется, не приглашала.

— Меня пригласил ваш муж, лапочка, — сказала Корин. — Причем употребив весьма пикантную фразу, не припомню только какую. Ты не вспомнишь, дорогой?

Последняя фраза относилась к Свансону, но бедняга чувствовал себя не в своей тарелке и молча крутил пуговицу пиджака.

— Ага, вспомнила! — воскликнула Корин. — Он сказал: «Пока кошки нет дома!»

— Вот как? — Гейл гневно взглянула на Гамильтона. — Мало того, что меня оскорбляют в моем доме, так это делается еще и с подачи моего собственного мужа!

— Ничего подобного я не говорил, дорогая, — стал оправдываться Гамильтон, — мисс Ламберт напутала что-то. Наверное, она слишком потрясена гибелью своего отца.

После этого Корин опустила бокал на стол, словно молот на наковальню.

— Успокойся, дорогая, —• попытался вставить Сван-сон. — Мне кажется, нам лучше уйти.

— Можешь катиться, — крикнула Корин. — А лично я останусь здесь столько, сколько сочту нужным!

— И в самом деле! Нам будет скучно без вас, мисс Ламберт.

Все головы сразу повернулись к двери, откуда раздался голос, и оказалось, что голос этот принадлежит парню по имени Майк, хорошо знакомому некоторым из присутствующих. Косто стоял рядом с «тридцать вторым» в руках.

— Увидели огонек и решили заглянуть, — сказал он, любезно улыбаясь.

— Эй, ты, — обратился к Гамильтону Майк, — приготовь нам что-нибудь выпить, да покрепче.

Гамильтон сначала было заколебался, но угрожающее движение вооруженной руки Косто побудило его проявить прыть, и он кинулся к бару.

— Ба! Да здесь, оказывается, дом свиданий, Леон. Гляди, наш знакомый вонючий коп!

— Ты уверен, Майк?

— Точно! Тот самый превонючий коп!

— Сверх всякой меры!

Тем временем Гамильтон приготовил выпивку для новых гостей, и они двинулись к нашему столику.

По дороге Косто подтолкнул вперед миссис Гамильтон, застывшую посреди зала, да так, что Свансону пришлось подхватить ее, иначе она не удержалась бы на ногах.

— Все остаются на местах и не делают резких движений! — сказал Косто. — Тогда будет тишина… Все, что мы хотим, — это по глотку виски и поговорить с этим красноносым, — он кивнул в сторону Гамильтона.

— Может, поговорим заодно и с господином лейтенантом? — подобострастно осведомился Майк. — Раз уж представилась такая возможность. Косто не ответил. Он залпом осушил стакан, поданный Гамильтоном, и со стуком поставил его на стол.

— Отвратительное обслуживание в этом заведении! — заявил он капризно. — Мой стакан уже пять секунд пуст.

Гамильтон поспешил угодить клиенту, но пустой стакан выскользнул из его дрожащих рук на пол и разбился.

— Раззява, — рявкнул Косто и с силой хлестнул мистера Гамильтона по лицу тыльной стороной ладони. — Подай новый стакан!

Гамильтон, трясясь, повиновался.

— Так-то лучше, — сказал Косто, немного смягчившись после большого глотка. — Я вижу, ты начинаешь исправляться.

— Все это прекрасно, Леон, — вмешался Соулз, — но не пора ли переходить к делу?

— И то верно, — согласился Косто, сделав красноречивый жест: — Эй, парень, на выход!

— Что вы хотите сделать с моим мужем? — воскликнула Гейл с испугом. — Вы не смеете его трогать!

— Заткнитесь, леди, — бросил Косто небрежно. — Или вам придется станцевать для нас. Но сначала мы сдерем этот шелк, несмотря на то, что он национальных цветов.

Гейл запнулась и больше не издала ни звука.

— Собирайся, голубчик, — обратился Косто к Гамильтону. — Тебе придется совершить небольшую прогулку.

— Что вам от меня нужно? — закричал срывающимся голосом Гамильтон.

— Спокойно, — заметил Соулз и, взяв мистера Гамильтона за локоть, подтолкнул к двери. Гамильтон сомнамбулически повиновался.

— Все остальные остаются на своих местах. И без фокусов! — сказал Косто.

— Тут был только один фокусник. Но у него, кажется, испортилось настроение, — сказал я.

Косто бросил на меня неприятный взгляд.

— Кстати, лейтенант, у вас есть оружие?

— Мое оружие у вашего гориллоподобного товарища, — сказал я.

— Мне все-таки кажется, что у вас есть оружие, — промурлыкал Косто, и от его голоса у меня пробежали мурашки по спине. — Дайте сюда!

— Я же сказал, у меня нет оружия!

Косто молча протянул левую руку, а ствол 32-го направил мне в грудь.

— Эй, Леон, что ты возишься с этим копом! — раздался снаружи нетерпеливый голос Майка.

— Может, произведете повальный обыск? — предложил я.

— Ну уж нет! — взорвалась вдруг Агнесса. — Себя обыскивать я не позволю! — она разоралась так, будто речь шла о ней одной. — У меня нет никакого оружия! Желаете убедиться?

И тут Агнесса отколола номер. Она вскинула ноги на низкий столик, так что платье сразу задралось выше колен, Но Агнесса этим не удовлетворилась, она медленно и страстно потянула его выше. Все присутствующие уже видели сегодня ее чулки и прозрачные трусики, правда, в несколько ином ракурсе. Все, кроме Косто…

Его пистолет был по-прежнему направлен мне в грудь, но сам он смотрел в другую сторону.

Я не знаю, была ли это пьяная выходка или сознательный отвлекающий маневр, но другого шанса могло не подвернуться. Я прикинул расстояние, метра три до его пистолета. Агнесса уже демонстрировала абсолютно все, вплоть до пупка. Пальцы Косто, один из которых лежал на курке, начали бессознательно шевелиться. Пора!

Я выплеснул содержимое бокала ему в лицо и одновременно совершил отчаянный прыжок в сторону. Я прыгнул, словно пловец со стартовой тумбы, — как можно дальше, вытянув вперед руки и распластав туловище почти горизонтально воде. Но подо мной была не вода, а каменный пол. Паря, я одним глазом высматривал место для посадки, другим наблюдал, как ослепленный на миг Косто вскидывает свой револьвер.

Грохот приземления совпал с грохотом выстрела. Косто промахнулся. Я упал как раз туда, куда рассчитывал: теперь между нами находился тяжелый старинный комод, который, по прихоти хозяина, а может быть, и судьбы, торчал как раз посреди комнаты.

Приземлившись, я начал лихорадочно тащить из кобуры свой 38-й, но пальцы, ушибленные во время падения, отказывались повиноваться. Если бы Косто сразу кинулся за шкаф, он подстрелил бы меня, как куропатку, но он продолжал палить по шкафу.

Я не знаю, что Гамильтон хранил в этом шкафу, но пули его не брали. Наконец, я вытащил оружие, но положение мое оставалось угрожающим. До дверей — шагов двадцать, пытаться добежать до них было безумием, но и оставаться на прежней позиции — еще безумнее. Косто рано или поздно захочет проверить мое самочувствие — и обойдет с фланга. Но с какого? К тому же на поле боя вот-вот должен был ворваться Майк. Он, конечно, не мог не слышать выстрелов и того визга, который подняли дамы.

— Всем заткнуться! — рявкнул Косто. — Если кто пикнет или двинется с места — стреляю!.. Майк, не заходи!..

Но было поздно. Соулз ворвался в комнату как тайфун и рухнул, сраженный моей пулей. В этот момент погас свет, очевидно Косто добрался до проводки. Если бы я отскочил влево от шкафа, мы с Косто застрелили бы друг друга в упор, но я отскочил вправо, дважды выстрелив перед собой, а он обошел укрытие с левой стороны. Мы оба промахнулись, но Косто, по моим подсчетам, выпустил последний патрон. Я услышал топот — это он кинулся к двери, где споткнулся о тело Майка.

Я настиг его уже за порогом и наградил сильным ударом рукоятки по затылку. Косто обмяк. Я надел на него наручники и оставил так отдыхать.

— Все в порядке! — крикнул я в комнату. — Зажгите какой-нибудь свет. И позвоните в полицию.

Револьвер Косто отлетел далеко в коридор, и я прошарил с зажигалкой минуты две, пока нашел его.

«Да, он расстрелял все патроны», — подумал я, провернув барабан, и сунул револьвер в карман.

Соулз был мертв — пуля угодила ему в сердце. Пока я перетаскивал его в коридор, Косто начал приходить в себя.