ТИИ

Так гласит закон,

но много ль проку в ней,

коль некому следить

за честным соблюдением законов?

ХОРЕМХЕБ

Поистине!

ТИИ

А сборщик податей

берет вино и мед, зерно и скот,

а что в казну он взял

и что себе —

проверить некому…

ХОРЕМХЕБ

Да. Все понятно.

ТИИ

И так повсюду — угнетенье, алчность,

несправедливость.

ХОРЕМХЕБ

А царю никто не сообщал об этом?

ТИИ

(сухо)

Сообщали.

ХОРЕМХЕБ

Но как…

ТИИ

А как бы ты за дело взялся?

ХОРЕМХЕБ

Я первой сотне пойманных мерзавцев

поотрубал бы руки и носы

на страх другим.

ТИИ

(кивая)

А сын мой Эхнатон

призвал их к справедливости и правде.

И ждет,

когда исправятся злодеи!

Что скажешь ты на это, Хоремхеб?

ХОРЕМХЕБ

Что государь наш слишком добр

и в доброте своей не понимает,

как много зла живет — в сердцах людей.

ТИИ

Ну а жрецы мздоимцев подстрекают.

А сами в то же время

подогревают в людях недовольство,

шепнув небрежно слово — здесь,

два слова — там.

И люди говорят: Амон — защитник бедных,

он защищает нас.

А новый бог нас бросил.

ХОРЕМХЕБ

И это все?

ТИИ

Еще не все. Я до сих пор как будто

в хороших отношеньях с Мериптахом.

Хоть сломлено могущество его,

отобраны сокровища и храмы —

но дух его не сломлен, разум — ясен.

Мы с ним играем в старую игру —

ни он, ни я не знаем до конца,

насколько обманул один другого,

Но что-то близится — он что-то замышляет!

ХОРЕМХЕБ Что именно?

ТИИ

Я чересчур стара.

Смерть близко — я теперь уж не могу

так ясно видеть все, что происходит,

но я могу предположить…

(Замолкает.)

Скажи мне, что еще задумал Эхнатон

против жрецов Амона?

ХОРЕМХЕБ

Насколько знаю — ничего.

Месть побежденным

не для его возвышенного сердца.

Он только сокрушил Амона мощь,

а подданные могут поклоняться

кому хотят, — хоть государь считает,

что вера прежняя

сама собой угаснет

по всей стране.

ТИИ

Так, значит, я ошиблась.

ХОРЕМХЕБ В чем, царица?

ТИИ

Вот слушай, Хоремхет. Я говорила

любезней, чем обычно, с Мериптахом

и посоветовала попросить

у сына часть изъятого богатства

вернуть Амону. Цель моя была —

внушить ему, что я не одобряю

затеи Эхнатона,

Понимаешь?

ХОРЕМХЕБ

Да. Ты хотела,

чтобы он раскрылся.

ТИИ

Он не настолько глуп, чтоб обмануться

и мне поверить полностью, но все же

он полагает, что и я, как он,

смириться не могу с утратой власти,

и заключить готова с ним союз,

чтоб власть себе вернуть.

ХОРЕМХЕБ

Я понимаю.

ТИИ

Я предложила помощь. Он в ответ

вздыхал да пожимал плечами, —

мол, будет лучше нам повременить,

царь, он сказал, во гневе и теперь

задумывает новые гоненья.

ХОРЕМХЕБ

(решительно)

Неправда, я уверен.

ТИИ

Хорошо.

Ведь их и не должно быть, понимаешь?

ХОРЕМХЕБ Боюсь, что нет…

ТИИ

Нельзя, чтоб начались

опять гоненья на жрецов Амона,—

не то мы Мериптаху подыграем.

ХОРЕМХЕБ

Мы подыграем? Чем же, госпожа?

ТИИ

Месть — обоюдоострое оружье.

Народ всегда преследуемых любит.

Пусть ныне чернь рассказывает сказки

о доброте Амона к бедным — ведь они

вольны ему и дальше поклоняться.

Но если поклоненье запретить…

ХОРЕМХЕБ

Я понял. Только, думаю, бояться

тут нечего. Наш царь давно забыл

свою вражду к жрецам.

Он занят ныне

скульптурой и заботами о том,

как сделать город свой

еще красивей.

ТИИ

Что ж, хорошо. Но нужно присмотреть,

чтобы жрецы его не подтолкнули,

ведь Мериптах хитер

ХОРЕМХЕБ

Но что мне делать?

ТИИ

Нет, ничего. Но глаз с них не спускать.

ХОРЕМХЕБ

Я обещаю, госпожа моя!

ТИИ

Пусть Ра тебя хранит

за верность сыну.


Хоремхеб целует руку царицы

(Совсем другим тоном.)


А что, ты часто видишь Незземут?

ХОРЕМХЕБ

Да нет. С какой бы стати?

ТИИ

Я не знаю

Но я бы ей не слишком доверяла.

ХОРЕМХЕБ

Да я, владычица, и не любитель женщин.


Входит Эхнатон с Нефертити и Тутанхатоном Эхнатон подходит к Тии и нежно приветствует ее.


ЭХНАТОН

Ты все-таки решила с нами жить

А твой дворец готов,

и храм закончен

(С воодушевлением)

Не правда ли, Ахетатон прекрасен?

Ты видела его озера,

его дома, сады? А птицы? Птицы

привезены издалека! Я так люблю их —

они летают в светлых небесах и

радуют Атона звонкой песней!

ТИИ

Прекрасный город.

ЭХНАТОН

Город счастья и любви

ХОРЕМХЕБ

Другие города

не так уж счастливы.

Из Библоса[34] приводят письма

с мольбой о помощи Хабиры[35] постоянно

набегами терзают этот город,

скот угоняя и губя посевы.

И слишком мало войска для защиты

сирийских берегов — отправить нужно

туда еще солдат. В горах грабители смелеют

и некому их наказать.

ЭХНАТОН

Но почему вокруг лишь разрушенье?

Я напишу воззванье, чтоб его читали

на площадях сирийских городов —

и это беззаконье прекратится.

ХОРЕМХЕБ

Не лучше ли

послать туда войска?

ЭХНАТОН

Но это лишь начало.

А дальше…

(Меряет шагами беседку.)

Все вокруг должны учиться

жить в мире и согласии друг с другом.

Спустя столетья войн и кровной розни

народам это будет непонятно.

Но так должно быть! Пусть Египет просвещенный

примером будет для других земель.


Хоремхеб угрюмо молчит.


ТИИ

Да и в Египте просвещенном, сын мой,

не ладно. В Но Амоне бедняки

под игом стонут.

ЭХНАТОН

Все жрецы?

ТИИ

О нет. На этот раз —

тобой назначенные сборщики налогов.

ЭХНАТОН

Но это дурно! Я хочу,

чтоб мой народ

жил вольно и богато.

ХОРЕМХЕБ

Я предложил бы наказать злодеев —

оставил бы главнейших

без носа и руки. Я полагаю,

всем остальным урок пойдет на пользу.

ЭХНАТОН

Так думаешь?

(Улыбается.)

А если человек лишится носа, —

ты, Хоремхеб, создашь ему другой?

ХОРЕМХЕБ

(изумленно)

Конечно нет.

ЭХНАТОН

И руку сможешь дать

не хуже прежней?

Ты не боишься, Хоремхеб,

разрушить то,

чего не восстановишь?

ХОРЕМХЕБ

Мой государь, я не пойму тебя.

ТИИ

Я понимаю.

ЭХНАТОН

(повернувшись к ней)

Что ты скажешь, мать?

ТИИ

Для подданных твоих — большое благо,

что близ тебя еще остались люди,

которые, подобно Хоремхебу,

тебя не понимают,

ЭХНАТОН

И это ты мне говоришь?

ТИИ

Да, сын мой.

За жизнь свою я много повидала.

ЭХНАТОН

Нет, есть один лишь путь —

любовь и милосердье,

что дарит нам Атон.

Вы все должны прозреть, чтобы понять

уничтоженье плоти, что он создал —

тяжелый грех.

ХОРЕМХЕБ

Мой государь, ты слишком милосерден.

ЭХНАТОН

А ты жестокосерден, как скала.

(Другим тоном.)

А что послы?

ХОРЕМХЕБ

Ждут милости Великого Царя.

ЭХНАТОН

Что, если их принять теперь, не медля?

Вас это развлечет. Пускай они Пройдут

пред нами здесь.

ТИИ

Тогда пойди надень

парадные одежды.

ЭХНАТОН

Но зачем? Нет, пусть они увидят

царя Египта в будничных одеждах,

живущего простою жизнью.

Пускай они увидят: фараон

такой же человек, как все они,

пускай поймут: все люди — братья.

ТИИ

Нет.

Царь должен всем внушать благоговенье,

всем видом отличаясь от людей.