Хельге хотелось закурить, но она боялась притронуться к сумочке, пока работает магнитофон. Она подавила желание закурить и стала слушать дальше, посматривая на пустынный берег, освещенный луной.

– Ну, этот малый, который убирает ваш номер, немножко в нем пошарил. Система такова, миссис Рольф: как только постоялец уходит, он заходит в номер и наводит там порядок. Он толковый парень и всегда готов услужить. Я сказал ему: «Осмотрись. Если увидишь что-нибудь важное с виду, давай мне».

А он глядит на меня своими черными глазами и спрашивает: «А что подразумевается под словом „важное“?»

Я говорю: «Хочу прищучить эту малышку. Любовное письмо пригодилось бы в самый раз».

Понимаете, миссис Рольф, я просто стрелял наугад. Я ни капельки не надеялся, что он подцепит такую рыбу, но ему просто повезло. Когда он отдал мне письмо вашего мужа, я просто обалдел. – Замолчав, он снова отпил бренди. – Доходит до вас, миссис Рольф?

«Так вот как все случилось, – подумала Хельга, – говори, говори, змея, ты сам лезешь в петлю».

– Я слушаю.

– Еще бы! – Джексон засмеялся. – Так что письмо у меня. Сильная штука, верно? Если оно попадет к Винборну, сдается, ваша песенка будет спета.

Помня о записи на магнитофонную пленку, Хельга поспешила подвести разговор к намеченной цели. Она сказала:

– Возможно, вы и правы. Это, конечно, шантаж. Сколько, мистер Джексон?

– Но разве вы не говорили мне, что не платите шантажистам? – спросил Джексон с издевательской усмешкой.

– Даже талантливым генералам случается проигрывать сражения, – ответила она. – Сколько?

– Вы меня удивляете. – Джексон задумался, всматриваясь в нее. – Я думал, вы попробуете вывернуться.

– Меня не интересует, о чем вы думаете, – сказала Хельга с металлом в голосе. – Итак, сколько?

Издевательская улыбка несколько померкла.

– Откровенно говоря, миссис Рольф, если бы дело касалось только вас и меня, я отдал бы письмо даром. Конечно, мне причитаются те десять тысяч долларов… возмещение понесенных мною расходов. Это было бы справедливо, не так ли?

Хельга промолчала. Мечтая о сигарете, она с бесстрастным лицом потягивала бренди.

– Но мой парень оказался с большими амбициями, – продолжал Джексон. – Представляете, что он сделал? Он снял с письма две фотокопии. Одна вот здесь, получайте. – Он достал из бумажника сложенный листок и пододвинул через стол Хельге, которая взяла его и убедилась, что это копия письма Германа. – По правде говоря, миссис Рольф, я не ожидал от полукровки такой прыти. У него больше честолюбия, чем у меня. Как я вам уже говорил, я удовлетворился бы моими десятью тысячами, но у него другое на уме.

– Да?

– Он сказал, что это письмо – настоящая золотая жила. Ну, когда мальчишка-метис толкует о золотой жиле, я не обращаю особого внимания. Но, когда он разложил идею по полочкам, я поневоле прислушался. – Джексон покачал головой, допил бренди и улыбнулся. – Похоже, у него размах пошире, чем у меня.

«Трудно поверить в такую удачу, – думала Хельга. – Сидит себе и мелет языком, сам себе яму роет».

Она уже видела в воображении, как на него набрасывается полиция, как арестовывают того слугу из отеля. К чертям деньги Германа! Удовольствие видеть этого прохвоста и его подручного на скамье подсудимых возместит даже потерю шестидесяти миллионов долларов… Глупые, вызванные гневом мстительные желания, но сейчас они овладели ею.

– Вот как? – отозвалась она спокойно. – Как широко он размахнулся! Может, вы перестанете разглагольствовать, мистер Джексон? Скажите, за какую цену мне вернут письмо?

На какой-то миг на лице Джексона промелькнула тревога, но потом она вновь сменилась самоуверенной улыбкой.

– Да… я действительно разговорился. В общем, для себя я хочу десять тысяч к завтрашнему дню, не позже полудня. Наличными. Это сумма возместит мои расходы, и большего мне не надо. Оставьте конверт с деньгами у старшего портье. – Он посмотрел на Хельгу. – Договорились?

Хельга наклонила голову.

– А вот метис… с ним посложнее. Как я уже объяснил, миссис Рольф, я понятия не имел о его замыслах. Он порасспросил людей и узнал, что ваш муж – важная фигура в бизнесе, что он набит деньгами. Он не расстанется с этим письмом меньше чем за пятьсот тысяч долларов. Представляете, какой псих?! Я пробовал вразумить его, но он и слушать не желает. Сожалею, миссис Рольф, но дело обстоит так. Если вам нужно письмо, оно вам обойдется в пятьсот тысяч долларов плюс десять.

По лицу Хельги нельзя было догадаться, как она потрясена.

После паузы она сказала:

– Мне трудно представить, чтобы цветной слуга мыслил такими категориями.

Джексон кивнул:

– Мне тоже, миссис Рольф. Я буквально онемел, когда услышал, но это так.

– Все деньги достанутся цветному мальчишке? Не слишком вы скромничаете, мистер Джексон?

Он рассмеялся:

– Да, можно сказать и так, но я хочу оправдать свои расходы. Мне нравится моя работа, и я не честолюбив. По правде говоря, я жалею, что спутался с этим малым. Между собой мы могли бы поладить и за десять тысяч. Если бы вчера вы согласились заплатить, я не поручил бы ему обыскивать ваш номер.

Хельга пристально посмотрела на него:

– Не слишком вы увлеклись, мистер Джексон? Вы перестали следить за своими словами. Ведь именно в тот момент, когда мы разговаривали на пляже, ваш подручный обыскивал комнату. Поэтому мне ясно, что вы с ним действуете в полном согласии, и я не сомневаюсь, что поделите между собой деньги.

Опять самоуверенная улыбка сползла с его лица. Он отвел глаза, надолго задумался, потом улыбка заиграла вновь.

– Я уже говорил, миссис Рольф, что у вас есть голова на плечах. Ладно, не буду темнить. Все придумал я. Правда, у меня в мыслях ничего вначале не было, но, когда он сказал, что вы заплатите, я призадумался. И понял, что малый верно сообразил, ведь вам достанется такая уйма денег, когда ваш муж откинет копыта. Сам бы он с вами не сладил. Я это понимал, ну и, пораскинув мозгами, сказал, что все переговоры беру на себя, а делиться будем пополам. Так что, если хотите получить письмо, дайте нам десять тысяч завтра и чеками на предъявителя пятьсот тысяч в десятидневный срок.

– И я получу письмо?

– Конечно, вы его получите.

Хельга перевела дыхание. Теперь он попался. Если ей и придется лишиться денег Германа, по крайней мере, эта гадина попадет в тюрьму.

– Хорошо. Деньги будут у портье завтра к двенадцати часам. – Она встала.

– Значит, договорились? – спросил Джексон, улыбаясь.

– Договорились.

Хельга потянулась за сумочкой, но он опередил ее. Его большая рука накрыла сумочку, в то время как он продолжал непринужденно улыбаться.

– Нет, миссис Рольф, не все так просто, – процедил он. – Тягаться со мной вам не по силам. В отеле поднялась настоящая суматоха, когда вы потребовали чувствительный магнитофон. Парень позвонил мне.

Он достал магнитофон из сумочки, вытащил ленту, положил магнитофон обратно, а пленку сунул в карман. Потом подался вперед, и его мужественное лицо вдруг превратилось в оскаленную злобную маску, при виде которой Хельгу пробрала дрожь.

– Ты имеешь дело с профессионалом, безмозглая сука! – прошипел он. – Не вздумай водить меня за нос! Десять тысяч завтра, не то плохи твои дела. – Поднявшись из-за стола, он вдруг снова приветливо улыбнулся: – Спокойной ночи, детка, спи одна. – И вышел.

Когда Хельга появилась в отеле, старший портье вышел из-за стола. Видя, что он хочет что-то сказать, она остановилась.

– Срочный вызов от мистера Винборна, миссис Рольф. Он ночует в отеле «Божественный берег» в Майами. Просил позвонить ему.

– Спасибо, – ответила она и направилась к лифту. Поднявшись к себе, она прошла на террасу и села, едва замечая плывущую по небу большую луну, ее отражение в воде и пронзительные крики ночных купальщиков.

Десять тысяч долларов не представляют проблемы, но пятьсот тысяч! Неужели она поддастся на шантаж?

Хельга закурила. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. Она с горечью подумала, что всегда одна. Блестящий ум отдалил ее, единственного ребенка в семье, от других детей. Отца интересовал только бизнес, мать интересовалась только церковью, проводя жизнь на кухне. Вечное одиночество плюс вечный сексуальный голод, постоянно ее мучивший, заставляли пускаться в рискованные предприятия.

«Посмотри правде в глаза, – сказала она себе. – Что случилось, того не вернешь. Ты совсем одна, и тебе никто не придет на помощь. Ты влипла в паршивую историю, так что же ты намерена предпринять?»

Подумав, Хельга пришла к выводу, что, даже если Герман и умрет этой ночью, Джексон и метис будут висеть на шее всю ее жизнь. Они отдадут ей оригинал письма, но сохранят фотокопии. В дальнейшем, если ответить отказом на их новые требования денег, они отошлют Винборну фотокопию письма, и машина закрутится. Будучи юристом и из вредности, он начнет судебное преследование, в особенности если управляющий подтвердит, что она взяла письмо. Винборн мог закрыть ей дорогу к шестидесяти миллионам…

Погруженная в раздумья, Хельга сидела неподвижно, стараясь обрести новые силы и веру в себя.

Сражение будет упорным. Она сказала Джексону: «Даже талантливым генералам случается проигрывать сражения», – но теперь она твердо решила, что эту битву она не проиграет.

Хельга вернулась в гостиную и попросила телефонистку соединить с Винборном. Пришлось ждать. Она курила и смотрела на освещенный луной вечно живой океан. «В случае проигрыша я все теряю, – думала она. – Значит, любой риск оправдан. Если я все же проиграю, то постараюсь, чтобы никто не выиграл».

Когда Винборн подошел к телефону, она назвалась:

– Это миссис Рольф.

– Извините за беспокойство, миссис Рольф. – Холодный голос отчетливо звучал в трубке. Она представила его серо-стальные глаза и отчужденное неприязненное лицо. – Можно вас попросить сделать для меня одну вещь?