Хельга смотрела на него, понимая, что он побил ее карту своим королем, но она не унывала, так как у нее на руках была еще и козырная карта.

— Я действительно надеялась, что запись вас напугает и вы отдадите мне письмо, — спокойно сказала она. — Я вижу, что недооценила вас.

Он уставился на нее с презрением, потом лицо его просветлело, и он рассмеялся:

— Попытка — не пытка, детка. Все мы ошибаемся. Так, а теперь вот что вы сделаете…

— Я знаю, что сделаю. — Хельга наклонилась вперед, глядя на него в упор. — Я не хотела этого делать, хотя вы и мразь, я не желаю вам смерти, как не желаю никому…

Его глаза сузились.

— Вы мне угрожаете?

— К сожалению, вынуждена, мистер Джексон. Вы вынуждаете меня шантажировать вас, поскольку сами меня шантажируете.

— Что вы там мелете? Может, хватит ходить вокруг да около… Вот что вы сделаете…

— Я позвоню Эду Лопесу и расскажу, как вы путаетесь с его женой, — ответила Хельга, произнеся медленно и отчетливо каждое слово. — Я посоветую ему связаться с Фрэнком Гриттеном, если ему нужны доказательства. За вами следили, мистер Джексон. Вот что я сделаю, если вы немедленно не отдадите мне письмо.

Джексон отпрянул от нее, как от рычащей львицы. Кровь отхлынула от его лица. Рот открылся, а глаза остекленели.

— Если вам есть что скрывать, мистер Джексон, никогда не пытайтесь шантажировать других, — сказала Хельга. — Давайте письмо!

Через пять минут с красной папкой в руках она стремительно вышла из кабинета, миновала удивленную девушку и спустилась по лестнице на улицу.

Глава 5

Никогда небо не казалось Хельге таким голубым, океан таким искристым, люди, которыми кишел пляж, такими счастливыми и милыми. Возвращаясь в отель, она чувствовала себя совершенно беззаботной, веселой и помолодевшей лет на десять.

Этот лучший из генералов не проиграл ни одного сражения. Уже второй раз она наголову разбивает шантажиста. А какой удар она нанесла этому гнусному мерзавцу!

Притормозив в уличной пробке, она рассмеялась. Пожилой мужчина из соседней машины обернулся и с интересом посмотрел на нее. Хельга ответила ослепительной улыбкой. Тот застенчиво улыбнулся и отвел взгляд.

Перед ней еще стояло трусливое лицо Джексона, с которым он передавал ей красную папку, письмо и фотокопию. Он дрожал и обливался потом. Она швырнула ему тысячедолларовый банкнот и потребовала расписку. У него едва хватило сил ее написать, так дрожали его руки. Выдернув у него расписку, она презрительно сказала:

— Развлекайтесь со своей шлюшкой, мистер Джексон. Я ничего не скажу мистеру Лопесу, но рано или поздно кто-то скажет. — И она вышла.

«Да, это несколько подпортит его дешевенький роман», — подумала она и снова рассмеялась. Расклад карт изменился в ее пользу. Через несколько часов она полетит домой. Герман будет в клинике и не станет помехой. Она подумала о Дике Джонсе, его красоте, и у нее неистово заколотилось сердце. С ним нужно обращаться осторожно, но он молод и полон сил. Его совращение будет волнующим событием, а она нуждается в нем, Бог свидетель! Ей впервые так не терпелось вернуться домой. Раньше роскошная вилла, по которой ковылял Герман, всегда казалась ей гробом, но теперь другое дело. Дик будет с ней. Герман в больнице, и она даже не подумает лететь в Швейцарию. Винборн предлагал помощь. Вернувшись в Парадиз-Сити, она сразу позвонит ему и попросит перевести деньги на ее счет.

Хельга взглянула на часы. До вылета из Нассау оставалось два с половиной часа. Она решила, что не будет завтракать в чопорном скучноватом ресторане отеля. К ее возбужденному состоянию очень подходит какой-нибудь из вест-индских ресторанчиков. Ничего, что так строго одета. Ей хочется повеселиться, и она будет веселиться. Проехав по приморскому шоссе, она въехала на стоянку перед таверной «Ривьера». Ресторан был полон едва одетых девушек и парней. Из динамиков гремела оглушительная бодрящая музыка.

К ней подошел темноволосый мужчина в белой рубашке.

— Столик, леди? — спросил он. Понимающая улыбка на его лице сказала ей, что она узнана. Но ей было все равно. Она хотела присоединиться к танцующей молодежи.

— Да, и двойной мартини с водкой.

— Леди, вам будет веселей в бикини, — пропел мужчина. — Мы их здесь продаем. Сзади расположена кабинка для переодевания.

Хельга рассмеялась:

— Чудесно.

Через десять минут она сидела за столиком в алом с белым бикини, а перед ней стоял бокал. С ощущением счастья она поняла, что ее подтянутое тело выигрывает в сравнении с телами извивающихся в танцах девушек, с их щенячьим жирком и прыгающими попками. Высокий стройный парень с волосами до плеч, улыбающийся, с самоуверенным видом, одетый только в плавки, танцуя, приблизился к ней.

— Нет, детка, нет… здесь не сидят на месте. Давай! Давай! Темп! Ходу! Жару!

Хельга последовала за ним в толпу и целиком отдалась музыке. Некоторые из девушек смотрели на нее враждебно, но большинство, как ей казалось, приняли ее за свою.

Извивающийся перед ней парень выдавил из себя:

— Ты здесь новенькая, детка? Я слежу за девчонками, тебя я вижу в первый раз.

Девчонка! Хельге хотелось обнять его. Она была в таком приподнятом, счастливом настроении, что забыла про мартини. Когда музыка смолкла, парень произнес:

— Ба, тебе надо подновить загар, красотка. Ты плаваешь?

— Немного…

— Поплаваем?

— Почему бы и нет?

Он схватил ее за руку, они бегом пересекли пляж и бросились в воду.

— Держись за мной, детка, я не буду далеко заплывать, — бросил он.

Хельга медлила, глядя на него, плывущего.

«Хвастун, — подумала она, — ни стиля, ни настоящей скорости».

Дав ему обогнать ее, она потом стремительно поплыла брассом, настигла и пронеслась мимо, как торпеда. Проплыв ярдов сто, она перевернулась на спину и увидела, что парень утратил весь свой веселый вид.

— Слушай, кто ты такая? Какая-нибудь спортсменка или кто? — В голосе парня звучало недовольство.

Она поняла свою ошибку. Мужчины! Вечно хотят быть первыми, ей надо было прикинуться слабой и беспомощной.

— Почему ты не сказала, что умеешь так плавать? Разыгрываешь меня?

Искра радости погасла. Неужели она никогда не поумнеет?!

— Мой мартини нагреется, — ответила она и поплыла назад, а он остался смотреть ей вслед.

«К черту мужиков! — думала она. — Пользуйся ими, когда они нужны, а потом без сожаления бросай».

В кабинке для переодевания она насухо вытерлась, надела платье, заплатила за недопитый мартини и решила все-таки пойти на ленч в ресторан отеля. Уходя, она услышала, как одна из девушек сказала:

— Она-то за каким чертом сюда приперлась?

«Шла бы ты ко всем чертям!» — подумала Хельга.

Она села за руль машины и уставилась в пыльное ветровое стекло. Что ж, по крайней мере, ее назвали девчонкой.

К тому времени, когда она подъехала к отелю, к ней вернулось хорошее настроение. Ей захотелось есть, и она направилась прямо в ресторан. Метрдотель встретил ее у входа, его лицо было серьезно.

— Извините, миссис Рольф, вас спрашивают у стола дежурного.

Глядя на него, Хельга застыла:

— Кто?

— Ваш мажордом, Хинкль.

Она нетерпеливо посмотрела на часы. Половина второго.

— Ему придется подождать, — отрывисто сказала она. — Пусть мне подадут ленч.

Мгновение поколебавшись, метрдотель отвел ее к столику. Она заказала салат из крабов и полбутылки «шабли». «Будь я проклята, если кто-то помешает моему ленчу, — сообщила она себе. — Вероятно, какая-то дурацкая путаница с багажом или что-нибудь в этом роде».

Она доедала салат, когда увидела появившегося на пороге Хинкля. Один взгляд на его лицо заставил Хельгу вскочить на ноги. Под пристальными взглядами присутствующих она подошла к нему и вышла вместе с ним из зала.

— В чем дело, Хинкль? — резко спросила она.

— Мистер Рольф, мадам. Должен с прискорбием сообщить, что ему очень плохо.

Сердце Хельги подпрыгнуло и провалилось.

— Плохо? Как вас понимать?

— С ним доктор Беллами. Не пройдете ли вы со мной, мадам?

По телу Хельги пробежал озноб, но, сознавая, что посетители и туристы смотрят на них, она пошла рядом с Хинклем.

При насторожившем уши лифтере она не захотела ни о чем говорить, пока они не оказались в коридоре.

— Что вы хотите сказать, Хинкль, мы не уезжаем?

Она не могла думать ни о чем другом.

— Боюсь, что нет, мадам. У мистера Рольфа, по-видимому, наступило серьезное ухудшение.

Ее триумф над Джексоном, волнующая перспектива возвращения домой с Диком — все померкло словно по мановению руки.

«Проклятый Герман!» — подумала она.

Но едва эта мысль мелькнула в голове, как она устыдилась ее: «А как бы тебе самой понравилось лежать с параличом ног и недействующей рукой и пускать слюни. Ты — эгоистичная, бесчувственная сука».

Доктор Беллами ждал ее. Хельга еще никогда не видела человека с таким встревоженным видом.

— Миссис Рольф, у меня плохие новости. Мистер Рольф не сможет лететь.

— Что произошло?

— К моему великому сожалению, не знаю. Через несколько часов прибудет доктор Леви.

— Не знаете? — Хельга повысила голос. — У него уже был один приступ. Вы обязаны знать.

— Он спал… Ему дали снотворное. Видимо, он незаметно впал в коматозное состояние.

— Видимо? Вы должны знать, кома это или нет.

— Симптомы необычны. Медсестра Терли забеспокоилась, когда его дыхание ослабло, а кожа приобрела синеватый оттенок. Она послала за мной. Сердце его бьется ровно, но очень замедленно.