— Защита, — сказал судья Бэйтон, — имеет право допросить свидетеля «по ходу дела» до того, как предметы будут включены в ряд вещественных доказательств. Адвокат хочет воспользоваться этим правом?

— Адвокат хочет, — отозвался Мейсон.

— Очень хорошо. Можете спрашивать свидетеля «по ходу дела».

Мейсон улыбнулся лейтенанту Трэггу.

— Вы сказали, что доказательство было подложено с целью попытаться подтвердить историю обвиняемой?

— Здесь нет никакого другого возможного объяснения, — уверенно произнес лейтенант Трэгг.

— Тогда эта попытка была уж очень неловкой, лейтенант, — улыбнулся Мейсон. — Если кто-то хотел подтвердить версию обвиняемой, то должен был хотя бы побеспокоиться о том, чтобы на той стороне изгороди оставались следы ног женщины, бежавшей вдоль проволоки.

— У них могло не хватить времени.

— И еще, — холодно продолжал Мейсон, — вы показали, что юбка, из которой вырезан этот фрагмент, принадлежит обвиняемой?

— Юбка ее размера и найдена в ее квартире. Я полагаю, что это с достаточной уверенностью указывает на ее владельца.

— Вы пытались узнать, где обвиняемая покупала эту юбку, лейтенант?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что не видел в этом необходимости.

— Вы не пытались найти метку на юбке? Я имею в виду метку, которую пришивают в чистке?

— Да, мы обнаружили нашивку с номером на юбке.

— Вы пытались проследить эту нашивку из чистки?

— Еще нет.

— А вам известно, что каждая чистка использует свою, отличную от других кодовую марку, что эти марки иногда ставятся несмываемыми чернилами, иногда невидимыми, которые читаются только под ультрафиолетовым светом, и почти всегда по марке возможно определить владельца одежды?

— Эта техника используется в полиции много раз в месяц.

— Но вы пользовались ею в этом случае?

— Еще нет.

— И все же вы утверждаете, что эта юбка — собственность обвиняемой?

— По всем другим доказательствам — я все еще утверждаю, что юбка ее. Это ее размер, и она найдена в ее квартире.

— И теперь об этом маленьком куске, висевшем на колючей проволоке. Он привлек ваше внимание, не так ли?

— Да.

— И заставил вас тщательно изучать следы?

— Правильно.

— А после тщательного изучения вы пришли к выводу, что сделана попытка создать то, что мы могли бы назвать искусственным подтверждением истории обвиняемой?

— Вопрос наталкивает на умозаключение. Я уже сказал свое мнение. Я верю, что обвиняемая убила Лорин-га Ламонта. Вероятно, существовали смягчающие вину обстоятельства, но вместо того, чтобы рассказать правду, обвиняемая придумала историю о том, как она пролезла через колючую проволоку, а в поддержку этой истории попыталась подсунуть нам доказательства.

— Это умозаключение свидетеля, — сказал судья Бэйтон.

— Это его мнение как специалиста, — настаивал Карсон. — Сам ход вопросов привел его к такому ответу, и данный ответ очень важен.

— В конце концов, — сказал судья Бэйтон, — все это разговоры «по ходу дела», и защитник, очевидно, имеет в виду какой-то план, но суд не намерен тратить свое время на мнения и умозаключения, независимо от того, насколько они объективны. Давайте продолжим разбор дела.

— Эти находки не заставили вас предпринять дальнейшие поиски поблизости от места, где был обнаружен кусок одежды?

Трэгг после некоторого колебания ответил:

— Заставили.

— И если бы не этот кусок, то, вполне возможно, вы бы так и не предприняли дальнейших поисков на прилежащих участках земли?

Трэгг разрешил себе ледяную улыбку.

— Все возможно, мистер Мейсон.

— Когда вы обыскивали прилегающие участки, нашли ли вы другие доказательства, которые действительно подтвердили бы версию обвиняемой?

— Там были следы, — сказал Трэгг. — Но все эти следы являются частью сфабрикованных доказательств.

— Откуда вы знаете?

— Там почва в основном двух типов, я бы даже сказал, трех. Во-первых — поверхность дороги. Грязная дорога, размытая дождем и показывающая следы, которые были проложены ночью пятого, но которые впоследствии под действием дождя шестого и седьмого были уже практически невидимы. Второй вид — это земля, мягкая земля на обочине дороги. Там были углубления с обеих сторон, по которым с дороги стекал излишек воды. Эта земля оставалась мягкой еще в течение некоторого времени. То же самое можно отнести и к насыпи, ведущей к западной стороне дороги. По другую сторону изгороди, с западной стороны, мы обнаружили третий вид земли. Это почва, покрытая травой и другой растительностью, и там следов не видно. Тем не менее отметки, сделанные высокими каблуками, есть и здесь и там. Мы нашли несколько таких отметок, но этого недостаточно для точной интерпретации следов. Однако мы думаем, что доказательства в целом сфабрикованы, потому что ближайшие отпечатки каблуков, обнаруженные на другой стороне изгороди, находятся в двадцати семи футах от места, где найден кусок одежды.

— Эти следы остались бы незамеченными, если бы не кусок одежды на изгороди?

— Не могу сказать ни да, ни нет.

Мейсон обратился к помощнику окружного прокурора:

— Вы хотите представить эту одежду в качестве вещественного доказательства?

— Да, хочу, — сказал Карсон.

— Тогда я буду настаивать, чтобы проследили марку химчистки. Здесь нет другого доказательства владельца, кроме того, что юбка была найдена в квартире обвиняемой. А это лишь умозаключение свидетеля.

— Здесь много обстоятельственных доказательств владельца, — сказал Карсон. — Юбка найдена в квартире обвиняемой. Она ее размера и использовалась в поспешной и тщетной попытке подтвердить придуманную версию.

— При данных обстоятельствах, — сказал судья Бэй-тон, — мы подождем принимать одежду как вещественное доказательство, пока не будет точно доказано, кто ее владелец. На этом заканчивается допрос мистера Мейсона «по ходу дела», а вы, мистер обвинитель, можете продолжать прямой допрос свидетеля.

Карсон обратился к Трэггу:

— Вы нашли какие-нибудь вещественные доказательства, которые опровергают версию обвиняемой?

— Множество, — сухо ответил Трэгг.

— Не могли бы вы огласить их суду?

— Во-первых, туфли, надетые на покойном, не носили следов грязи. Они были совершенно чистые. Брюки на покойном не соприкасались с мокрыми кустами. Все, что было надето на покойном, не имело никаких следов грязи, как было бы в том случае, если бы он пролезал под колючей проволокой. Ужин из ветчины и яиц, который, по показаниям обвиняемой, оставался не тронутым, был съеден.

Карсон с триумфом повернулся к Мейсону.

— Можете приступать к перекрестному допросу.

Мейсон задумчиво сдвинул брови.

— Вы исследовали туфли, надетые на покойном? — Да.

— И не обнаружили следов грязи?

— Ни одного.

— Манжеты брюк?

— Ни следа грязи, ничего, указывающего на то, что они соприкасались с влажной растительностью. Если бы покойный бежал по траве по другую сторону изгороди или если бы ступал в грязь на дороге, его одежда указала бы на это. Были бы безошибочные следы грязи на ботинках, и нижняя часть брюк была бы намокшей.

— Обращаю ваше внимание на квартиру обвиняемой, — сказал Мейсон. — Вы нашли там что-либо из нижней одежды, испачканной грязью?

— Да.

— А вы не сделали попытки выяснить, была ли это земля той же самой, что и на участке вокруг поместья Ламонта?

— Нет.

— Могу я спросить, почему?

— Мы полагаем, что белье подменено так же, как и юбка, которую мы нашли.

— Поспешные умозаключения всегда опасны, лейтенант. Я бы советовал полиции попытаться сверить грязь с испачканной одежды с почвой на месте преступления. У меня больше вопросов нет.

— У вас есть еще вопросы? — спросил судья Бэйтон Карсона.

— У меня есть вопрос к лейтенанту Трэггу в связи с открывшейся ситуацией.

— Хорошо.

Карсон обратился к лейтенанту Трэггу:

— Вы пометили для опознания обувь и брюки, которые были надеты на покойном?

— Да.

— У вас есть с собой что-либо из этой одежды?

— Она вся может быть представлена в любой момент. Для этого понадобится несколько минут.

— Можно доставить ее сюда в течение десяти минут?

— Конечно.

— Не будет ли суд так любезен дать нам десятиминутный перерыв, — попросил Карсон, — чтобы мы могли доставить сюда одежду?

— Хорошо, суд берет десятиминутный перерыв. Однако нам кажется, что сторона обвинения должна была предвидеть необходимость предъявления одежды. Мы удовлетворяем вашу просьбу о перерыве, но это последняя наша уступка обвинению. И если у вас есть еще какие-либо предметы, которые вы хотите предъявить в доказательство, заранее убедитесь, что они находятся здесь, мистер обвинитель.

Судья Бэйтон поднялся и ушел в свой кабинет.

Мейсон обернулся к Арлине Феррис:

— Послушайте, Арлина. Я буду с вами грубо прямолинеен. Лгать своему защитнику — самая дорогостоящая роскошь, которую только можно себе позволить.

Она кивнула.

— Если вы мне солгали, — продолжал Мейсон, — то влипли по уши, и я не представляю, как смогу вас оттуда вытащить. Но в любом случае если вы хоть в чем-нибудь солгали, то мне нужно знать это именно сейчас, а не позже.

— Все, что я сказала, — абсолютная правда, мистер Мейсон.

Мейсон с сомнением покачал головой.

— Если они предъявят ботинки и брюки и на ботинках не окажется ни кусочка грязи, а концы брюк не будут выглядеть так, как выглядели бы, если бы в них пробирались сквозь влажный кустарник, вы отправитесь либо в тюрьму на пожизненное заключение, либо прямиком в газовую камеру.