— Ну так что? — рассвирепела Берта Кул, не отводившая от него взгляда.

Вместо ответа тот тоже уставился на Берту, пытаясь заставить её отвести глаза. Но Берта еще ближе подступила к нему, еще сильнее повысив голос:

— Ну так что? Слышите вы меня, ничтожество, отвечайте!

Помощник прокурора повернулся к адвокату.

— Нет никакой необходимости применять «Хабеас Корпус» и не нужно обращаться к судье. Ведь мы не предъявляем ему обвинение.

— Тогда почему он здесь с вами, если он не арестован? — прогремела Берта.

Помощник прокурора попытался пропустить ее вопрос мимо ушей, обращаясь преимущественно к адвокату:

— Портье в отеле, взглянув на фотографию Лэма, узнал его. Все, что нам сейчас нужно, это отвезти его в отель. Портье еще разок посмотрит на него. Это разумное требование, не так ли?

На какую-то долю секунды адвокат заколебался. Но Берта рванулась к нему, схватила за руку и, с силой дернув к себе, повернула его лицом к помощнику прокурора.

— Это несправедливо, это нарушение прав личности! — произнесла она угрожающе.

Наша маленькая группка меж тем разрасталась. К ней присоединились пилоты и несколько пассажиров, сошедших с только что приземлившегося лайнера. Красный свет сигнальных фонарей не слепил меня более, я мог оглядеться, увидеть ухмыляющиеся лица окружающих, получавших огромное наслаждение от всего спектакля и его главного действующего лица — Берты Кул.

Берта продолжала гнуть свою линию:

— Я прекрасно знаю наши права. Так опознание не проводят. Если уж вы обвиняете Лэма в убийстве, сажайте его под замок, ставьте, в ряд с другими людьми, похожими на него лицом и телосложением. Вот тогда давайте вашего портье, пусть он проводит опознание. Если он укажет на Дональда, что ж делать. Если сделает иной выбор, это совсем другое дело.

Помощник прокурора нахмурился.

— Из-за чего, собственно, весь этот гвалт? — обратился он к адвокату. — Сколько раз нужно повторять, что речь идет о каких-то минутах. Если этот парень невиновен, то и конец…

— Вы заварили всю эту кашу, — вмешался я. — Я уже сказал вам, что вы прибегли к недозволенным способам. Вопреки моим объяснениям и уговорам подождать до утра, вы без всяких на то формальных оснований приволокли меня сюда. Это насилие. Ведь я же говорил, что добровольно полечу с вами завтра утром, отправлюсь в отель и встречусь там с теми, с кем вам угодно.

Воцарилось молчание.

Я повернулся к Берте:

— Ты ведь знаешь, откуда прибыл самолет. Пусть твой адвокат тотчас свяжется с местным шерифом и пусть тот выпишет ордер на арест этого молодчика по обвинению в киднеппинге.

— Послушайте, молодчик, — вмешался один из полицейских. — Когда человека арестовывают за убийство, это не киднеппинг.

— Как вы поступаете с тем, кого арестовываете за убийство?

— Бросаем в тюрьму и хорошенько беремся за него.

— Превосходно, тогда везите меня к судье, и если он подтвердит сказанное вами, бросайте меня в тюрьму, но не тащите в отель. В противном случае это и будет киднеппинг.

— Совершенно верно, — подтвердил адвокат.

Берта медленно отступила назад, обозревая поле битвы.

— Все слышали, что сказал адвокат?

— О, да заткнитесь! — бросил один из полицейских.

Я увидел капли пота на лбу помощника прокурора. Он, кажется, был в растерянности и склоняется к компромиссу.

— Так чего же вы все-таки хотите? — обратился он ко мне.

— Я отправлюсь с вами в тюрьму, вы отберете пять-шесть мужчин приблизительно моей комплекции и наружности. Это будет отвечать требованиям закона. Сколько человек в отеле видели подозреваемого в убийстве мужчину?

— Трое.

— Кто они?

— Ночной портье, продавщица табачного киоска и еще какая-то женщина, заметившая его стоявшим в дверях номера Рингоулда.

— Ол-райт, пригласите всех троих и проведите перед ними отобранных вами лиц, не позволяя свидетелям обмениваться впечатлениями. А потом побеседуйте с каждым в отдельности и спросите, узнали ли они того, кто входил в отель в ночь убийства.

— Вы говорите здравые вещи, — сказал помощник прокурора. — Пожалуй, я раскрою вам свои карты. Женщина с четвертого этажа видела этого типа стоявшим в дверях номера, где произошло убийство. Она была без очков, хотя обычно носит их, и опытный адвокат мгновенно собьет ее, не оставит камня на камне от ее показаний. Как только мы помещаем вас в каталажку, газетчики принимаются за работу. Газеты помещают вашу фотографию и текст: «Полиция арестовывает частного детектива по подозрению в убийстве». В таком случае, если опознание провалится, мы, понятно, тонем. Ну, а если вас узнают, можете использовать все свои конституционные права, вам все равно не миновать газовой камеры. Но если вам повезет, мы будем рады сотрудничать с вами.

— Знаете, — сказал я, — чтобы не доставлять лищних хлопот и неприятностей, могу предложить один выход.

— А именно?

— Женщина с четвертого этажа, видевшая меня в отеле, была, вы сказали, без очков, и ее показания не будут иметь силы. Портье, которому вы показывали уже мою фотографию, просто из самолюбия при виде меня будет утверждать свое. А вот девушка из табачного киоска видела мою фотографию?

— Нет.

— Прекрасно. Тогда едем прямо к ней. Если и она признает во мне того парня, тут же отправляемся в тюрьму. Если же не признает — вы отпускаете меня, мы забываем о киднеппинге, газетчики и вы все можете спать спокойно.

Немного поколебавшись, помощник прокурора принял решение.

— О’кей, — сказал он. — Ребята, есть у кого-нибудь из вас имя и адрес этой девицы?

— Да, — отозвался один из полицейских. — Я разговаривал с ней сразу после убийства. Ее зовут Кларди. Ее описание неизвестного в точности совпадает с тем, как выглядит вот этот тип.

Я притворно зевнул.

—. Послушайте, Лэм, — поспешно вмешался адвокат, — вы подвергаете себя опасному испытанию. Полицейские отвезут вас к ней. Ей известно, в чем вас подозревают, вы окажетесь с ней один на один…

— Все будет в порядке, — сказал я устало. — Никогда еще не попадал в такую переделку. Надо как-то выбираться из нее.

. — А вы будете сотрудничать с нами, если все обойдется, ведь мы идем вам навстречу? — спросил помощник прокурора.

— Боже ты мой! Мне нет никакого дела до вас! Я хочу спать! Давайте кончать со всем этим.

— Дональд, — тихонько сказала Берта, — я думаю, прежний вариант лучше. Ты отправляйся в тюрьму и…

— Черт возьми! — закричал я. — Вы оба ведете себя так, будто убеждены в моей виновности!

Адвокат и Берта притихли.

— И чтобы избежать всяких случайностей, мисс Кул и мой адвокат поедут вместе с нами, — потребовал я.

— О’кей, — согласился помощник прокурора. — Отправляемся.

Пока наша машина мчалась вперед, громко сигналя и не обращая внимания на светофоры, он вновь пытался заговорить со мной об опасности ошибочного опознания.

— Мне нечего опасаться, — сказал я лениво. — Если продавщица меня опознает, я все равно представлю железное алиби. Здесь вопрос принципиальный. Будь вы посговорчивей, я бы утром поехал с вами и в отель.

— Вы все еще злитесь, но не объясните ли вы, каким образом эта женщина и адвокат очутились на аэродроме точно в момент приземления самолета?

— Понятия не имею.

— Возможно, утечка информации, Билл? — осведомился — помощник прокурора у одного из полицейских.

— Не думаю, — покачал тот головой.

— Послушайте, Лэм, — не унимался помощник прокурора, — не скажете ли, в чем заключается ваше алиби? Мы проверим его и не станем ночью вытаскивать из постели девушку. Почему вы не упомянули об этом раньше? Я мог бы просто воспользоваться телефоном и избавить вас от этой поездки.

— По правде говоря, я сам об этом как-то не подумал. Когда ваши люди схватили меня, я немного растерялся. Вы же знаете, как это непросто — вспомнить, что вы делали и где вы были в каждую минуту даже одних суток.

— И где вы были? В чем состоит ваше алиби?

— Мы уже едем, — раздраженно бросил я, — и легче выудить из постели девушку, чем отыскать сейчас всех моих свидетелей.

— И сколько их у вас?

— Трое.

Помощник прокурора наклонился и что-то прошептал на ухо одному из копов. Берта озабоченно поглядывала на меня. Адвокат сидел с неприступным и гордым видом, будто совершил что-нибудь действительно стоящее.

Вскоре мы добрались до места.

— Войдем все вместе, — сказал я Берте, — мне нужны свидетели.

Один из копов остался в машине, другой пошел с нами. Шествие вверх по лестнице возглавлял я, Берту Кул с ее двумястами пятьюдесятью фунтами веса поддерживал помощник прокурора.

Мы поднялись на третий этаж. Полицейский позвонил в дверь.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Откройте, полиция.

— Что вам нужно? — осведомилась Эстер Кларди.

— Удостовериться, знаете ди вы парня, которого мы привезли с собой.

— Подождите минуту. Я вас пущу.

Мы ждали. Я закурил. Берта с недоумением и страхом смотрела на меня. Адвокат сохранял свою важную осанку. Копы беспокойно переминались с ноги на ногу.

Эстер Кларди, одетая в уже знакомый мне черный вельветовый халат, отворила дверь и вышла в коридор. Вид у нее был заспанный. Увидев меня, она рывком захлопнула дверь в квартиру.

— Что такое? В чем, собственно, дело?

— Видели вы когда-нибудь этого человека? — ткнул в меня пальцем помощник прокурора.

— Кого-нибудь из этих людей, — вежливо поправил адвокат.

Эстер Кларди бесстрастно изучала мое лицо, затем указала на адвоката: