— Хорошо, дорогой. — Берта была кротка, как овечка.

Вылезать из машины — для Берты всегда тяжелый труд. Она и тут извивалась и корчилась, выталкиваясь из машины. Я не стал помогать ей. Открыл дверцу, вылез сам и быстро пошел по улице.

Берта не отошла от машины и двадцати ярдов, как появилась Альта и направилась в мою сторону. Я нырнул в первый же дверной проем и затаился там. Альта, по-видимому, предполагала, что за ней могут следить. Она часто оглядывалась, но завернув за угол, решила, очевидно, что путь свободен. Я осторожно пошел следом. Посреди квартала находился дешевый отель, она юркнула туда. Я выждал, пока она пройдет через вестибюль, затем тоже вошел в отель и приблизился к табачному киоску. Я наблюдал за табло над лифтом, когда высвечивало этажи. Лифт остановился на четвертом.

Девушка за прилавком была блондинкой с жесткими вьющимися волосами. По цвету и фактуре они напомнили мне случайно виденный у одного коммивояжера кусок пеньковой веревки — ею пользовался палач в Сан-Квен-тине[2]. Светлобровая, с большими зелеными глазами, она старалась сохранять невинный облик девственницы начала века. Губки бантиком, бровки подняты, длинные ресницы скромно опущены — ни дать ни взять котенок, отважившийся вылезти из тесной кладовки в гостиную.

— Послушай, сестренка, — обратился я к ней. — Я торговый агент. У меня с собой список товаров, которые я могу предложить «Этли эмьюзмент корпорейшн». Но прежде мне нужно получить одну информацию. Здесь, в этом отеле, проживает игрок, который должен мне эту информацию предоставить, но я не знаю его по имени.

Отозвалась она голосом, резким и хриплым, как у политика после выборов:

— Мне-то что до этого?

Я вытащил из кармана десять долларов — из денег на экстренные расходы.

— Это девушке, которая знает ответы на все вопросы, — объявил я.

Она скромно опустила глаза. Рука с алыми ногтями скользнула по прилавку к банкноту. Я прикрыл его ладонью.

— Но ответ должен быть правильным.

Она наклонилась ко мне:

— Том Хайленд, вот кто вам нужен.

— В каком номере он живет?

— Двадцатый, на седьмом этаже, — не очень уверенно сказала она.

— Повтори еще разок.

Она надулась, задрав нос и подбородок.

— Ну, что ж, в таком случае… — протянул я, свертывая банкнот и пряча его в карман. Она взглянула на лифт и вновь склонилась ко мне, прошептав:

— Джед Рингоулд, четвертый этаж; номер девятнадцать. Только ради Бога, никому ни слова о том, что я вам сказала. И не вламывайтесь к нему без стука. Его красотка только что поднялась наверх.

Я отдал ей десятку.

Портье пристально смотрел на меня, поэтому я еще немного покружил вокруг киоска.

— Что с ним такое? — поинтересовался я.

— Ревность, — ответила она с гримаской.

Я постучал по прилавку рукой в перчатке.

— О’кей, — сказал я, — дайте мне парочку пачек вот этих.

Взяв сигареты, я приблизился к конторке портье.

— Покер вконец измотал меня. Хочу улизнуть на пару часиков и поспать, а затем вернуться к игре. У вас есть что-нибудь подходящее, скажем, на четвертом этаже?

— Семьдесят первый номер.

— Где он находится?

— Угловой.

— Не подойдет.

— Двадцатый?

— Братец, я немного суеверен в отношении чисел, — сказал я. — Четвертый этаж, двадцатый номер — звучит неплохо, только это четное число. Не свободны ли семнадцатый, девятнадцатый или двадцать первый?

— Могу предложить двадцать первый.

— Сколько?

— Три доллара.

— С ванной?

— Конечно.

Я вынул и положил на конторку три доллара. Он нажал кнопку звонка и позвал:

— Бой!

— Из Лифта вышел мальчик. Портье вручил ему ключ и обратился ко мне:

— Вам следует зарегистрироваться, мистер… э?..

— Смит, — представился я. — Джон Смит. Запишите. Я иду спать.

Мальчик, заметив, что я без багажа, посмотрел на меня искоса. Я протянул ему двадцать пять центов:

— Возьми, паренек, и улыбнись.

Он обнажил зубы, нажал на кнопку лйфта и поднял меня на четвертый этаж.

— Работаешь всю ночь? — поинтересовался я.

— Нет. До одиннадцати.

— А как же лифт?

— Переходит на автоматику.

— Послушай, сынок, — вновь обратился я к нему, — я не хочу, чтобы меня беспокоили. Я долго просидел за картами и очень устал.

— Повесьте табличку на дверь, и никто вас не побеспокоит.

— Есть в отеле игроки? — осведомился я.

— Нет, но если вы хотите хорошенькую…

— Нет, — сказал я.

Вероятно, он решил, что я еще передумаю, и потому несколько помедлил, вытаскивая картонку с надписью: «Прошу не беспокоить». Затем опустил тяжелые шторы и включил свет в ванной.

Избавившись наконец от него, я повесил картон на наружную ручку двери, запер дверь и закрыл ее на задвижку, везде выключил свет. Потом подошел к внутренней двери, ведущей в девятнадцатый номер, и, встав на колени, принялся за работу. На руках у меня были легкие перчатки.

Самое подходящее место, для того чтобы просверлить отверстие в двери комнаты отеля, — это обычно верхний угол нижней филенки. Дверь здесь тоньше, и маленькая дырочка не привлекает к себе внимания. Нож, имеющий в комплекте серповидное лезвие, может в случае нужды использоваться как сверло.

Вооруженный таким ножом, я сверлил дверь, чувствуя себя грязным соглядатаем. Но человек вынужден чем-то зарабатывать себе на хлеб, тем более когда он зависит от Берты Кул. Угрызения совести не помешали мне быстро просверлить дырочку и прильнуть к ней глазами.

Альта сидела на кушетке и плакала. В большом кресле напротив нее курил мужчина. Слезы девушки, казалось, ничуть не трогали его. Я почти не видел мужчину. Виднелись только его ноги до бедер и- иногда — попадавшая в поле зрения рука, двигавшаяся с зажатой в ней сигаретой вверх и вниз и ложившаяся на подлокотник.

Наконец Альта перестала плакать. Я видел движение ее губ, но не слышал слов. Девушка не казалась рассерженной или возмущенной, скорее подавленной.

Мужчина, по-видимому, тоже ненадолго включился в разговор. Затем дернулась рука с зажатой в ней сигаретой. Секундой позже появилась другая рука, державшая конверт. Мужчина протянул его Альте. Та взяла конверт, даже не глянув, что находится в нем. Альта, похоже, очень спешила. Она открыла сумочку, вытащила оттуда продолговатую тоновую бумагу и отдала мужчине, опустившему ее в карман пиджака.

Альта поспешно встала, попрощалась и затем исчезла из моего поля зрения.

Мужчина, как видно, старался побыстрее выпроводить гостью. Он поднялся, быстро пересек комнату. Дверь отворилась и захлопнулась. Она была расположена прямо напротив лифта. Я услышал дребезжание поднимающегося лифта, звук отворяющейся и закрывающейся двери. Мужчина вернулся к себе в комнату.

Я поднялся с колен, отряхнул брюки и внезапно заметил, что дверь между номерами не заперта на задвижку. Медленно и беззвучно я стал поворачивать ручку дверного замка. Повернув ее до отказа, слегка нажал на дверь и несильно ее толкнул. Дверь чуть-чуть подалась. Следовательно, все это время она не была заперта. Это уже кое-что значило. Сначала я решил распахнуть ее и войти в соседний номер, но потом передумал. Я притворил дверь, тихонько повернув ручку так, чтобы не щелкнул замок, и запер ее на задвижку с моей стороны.

Это был скверный отель с потертыми коврами и выцветшими кружевными занавесками. Прореха в белом покрывале на постели была заштопана. Дверь между номерами была плохо подогнана и плохо закреплена. Пока я разглядывал ее, ручка медленно повернулась. Кто-то пытался открыть дверь, но не повторил попытку.

Я ‘вышел в коридор, сунул ключ от двери в карман и постучал в девятнадцатый номер.

Я услышал скрип стула, шаги.

— Кто там? — спросил мужской голос.

— Лэм, — ответил я.

— Я вас не знаю.

— Послание от шефа.

Он открыл дверь и с порога уставился на меня.

Это был крупный, на вид добродушный парень, уверенный в своей физической силе. Густые брови срослись на переносице. Глаза глубокой охряной окраски казались почти черными. Чтобы смотреть ему в лицо, мне приходилось слегка задирать голову.

— Кто вы такой, черт возьми? — спросил он.

— Скажу, когда войду.

Он пропустил меня в комнату.

— Садитесь, — пригласил он, устроившись в кресле, где сидел во время свидания с Альтой. Он положил ноги на стул, собрался закурить и полюбопытствовал:

— Как, вы сказали, ваше имя?

— Дональд Лэм.

— Мне это ни о чем не говорит.

— Конечно, мы ведь никогда не встречались, — согласился я.

— Об этом можете не говорить. У меня прекрасная память на лица. Вы сказали, у вас поручение ко мне?

— Да.

— От шефа?

— Да.

— Кого вы имеете в виду?

— Шефа полиции.

В этот момент он зажигал сигарету, и спичка дрогнула. Он не смотрел на меня, пока не сделал глубокой затяжки, затем его охряные глаза повернулись в мою сторону.

— Выкладывай.

— Послание касается состояния вашего здоровья.

— У меня прекрасное здоровье. И таким останется. Ну, черт возьми, что за поручение?

— Не получайте денег по чеку.

— По какому еще чеку?

— Тому, который вам только что вручили.

— Вы чертовски нахальны.

— Дружище, — сказал я, — вы уже получили по чекам наличными двадцать тысяч долларов через посредство «Этли эмьюзмент корпорейшн». Двадцать кусков — это многовато. Сейчас в правом кармане у вас еще один чек. Как только вы отдадите его мне, я уберусь отсюда.