— Он позвонил и сказал, что человек, за которым он следил, скрылся, — сообщила Фелисити. — Пат, ты веришь Сепу Ли?

— Хотел бы верить, — ответил Доулиш. — Ты кому-нибудь показывала фотографию Мепиты и того человека, который женился на ней под именем Патрика Доулиша? — торопливо добавил он.

— Я спрятала ее в сейф.

— Молодчина!

Фелисити встала.

— Если ты думаешь о том же, о чем думаю я, — сказала она, — то ты беспокоишься за Эллисона, да и за себя тоже, вы видели и эту женщину, и того человека и вы можете их опознать. Они один раз уже попытались убить тебя: похоже, они не останавливаются перед убийствами. Приятная ситуация, не так ли? Послушай, дорогой, а что ты думаешь по поводу хорошего длительного отдыха, например где-нибудь на юге Франции? Эдак на месяц? — спросила Фелисити.

— Лучше в Испании, — пробормотал Доулиш.

— Туда ты не поедешь! — испуганно воскликнула Фелисити.

— О, не знаю, не знаю, — мечтательно произнес Доулиш, — солнечная Испания, где зреют апельсины…

— Сейчас для апельсинов не сезон!

— Помимо апельсинов есть масса других интересных вещей, — задумчиво произнес Доулиш. — Мне надо поговорить с Фернандесом. Я знаю, где его можно найти.

— У тебя нет ни малейших оснований предполагать, что он вернулся в Барселону и находится по тому адресу, который указан на его визитной карточке, — раздраженно заявила Фелисити. — Такая бредовая идея может прийти в голову только тебе. Во всяком случае, врач не позволит тебе выбраться из постели, пока к тебе не вернется разум.

И она вышла, громко хлопнув дверью.


Следующие три дня прошли спокойно. Триветт заходил раза три, но Доулиш все время рассказывал ему одно и то же. Эллисон держал язык за зубами. Звонил Сеп Ли, докладывал лично и весьма подробно. Даже если он и понимал, что находится под подозрением, то ничем этого не выдавал.

Те, что освободили О’Флинна, взломали заднюю дверь в магазине, но ничего не украли.

Утром четвертого дня Эллисон, которого выпустили из больницы, перебравшись в свою квартиру, позвонил и сообщил, что некий испанский джентльмен аристократического происхождения по имени Карлос де Киенто и Фернандес, чья гордость обратно пропорциональна его состоянию, вернулся в свои апартаменты на Авениде де ла Република в Барселоне.

— Почему ты не доводишь дело до конца, Пат? Здесь все вроде бы успокоилось, — он помолчал. — Временно, — добавил Эллисон и сообщил как ни в чем не бывало: — Из весьма авторитетных источников я знаю, что полиция собирает все возможные улики для доказательства того, что ты и есть тот самый Большой и Нехороший Скупщик Краденого, а все разговоры, будто кто-то воспользовался твоим именем, — только для прикрытия. Триветт на твоей стороне, но все остальные в Скотленд-Ярде так и горят желанием тебя прищучить. И некоторые улики выглядят весьма солидно. На твоем месте я не стал бы сидеть сложа руки и ждать, пока все выяснится само собой.

— А я и не собираюсь, — ответил Доулиш. — Но я считаю, что для начала мне надо бы повидаться с сеньором Рамоном Коресом.

— Делай как знаешь, — Эллисон умолк. — Я вот о чем…

— Да?

— Я все думал, говорить тебе или не говорить, но решил все-таки сказать… Думаю, что должен тебе это сказать. Септимус Ли, тот, который работает у Гейла, в свое время…

— Сидел в тюрьме.

— О господи, — простонал Эллисон, — ну хоть что-то может быть для тебя новостью? Но если серьезно, будь с ним поосторожнее.

— Осторожность, — серьезно произнес Доулиш, — это слишком приблизительное и слабое слово, которым можно было бы определить мои дальнейшие действия. Пока.

Повесив трубку, он повернулся к Фелисити.

Она только что вошла в комнату, держа в руках конверт — симпатичный маленький конверт с красно-синей каймой.

Лицо у нее было спокойным и обреченным.

— Это от Тима, — сообщила она.

— Тим?! — Доулиш аж подпрыгнул. Тим Джереми — вот кто был сейчас нужнее всех! Он потянулся за письмом, но Фелисити отвела руку.

— Я было собиралась сжечь его, — сказала она мрачно, — но вряд ли это тебя остановит.

— Конечно, не остановит, дорогая, — Доулиш наконец-то завладел письмом. Он поглядел на печать и марку и восторженно закричал: — Вот это да! Письмо-то из Испании!

— Можно подумать, ты и предположить этого не мог, — холодно произнесла Фелисити.

Глава 13

Письмо из Испании

Доулиш нетерпеливо вскрыл конверт. По правде говоря, он не знал, что Тим Джереми — Боже, благослови имя его! — был в Испании.

На штампе отправителя стояла Барселона.

Письмо было коротеньким, но размашистый почерк Тима покрывал весь лист. Он писал:

«Черт, здесь жарко, как в аду! Бой быков мне не нравится. Нравятся испанские сеньориты. Я почти пожалел, что женат, но не очень. Кстати, Джоан шлет тебе привет. Она спрашивает, что вам с Фелисити привезти. Как насчет симпатичного подсвечника? В общем, что хочешь, то и привезем. Джоан встретила подругу своей школьной подруги, ну, в общем, ты понимаешь, так что мы остаемся еще на неделю. Уверяю тебя, я протестовал. Девяносто градусов в тени. Господи, помилуй! Запечатываю письмо своим потом.

Твой Тим».

Фелисити читала через плечо Доулиша.

— Значит, ты действительно не знал, — заметила она несколько более мягко.

— Конечно же, не знал; а Тим не знает, что ему предстоит, — Доулиш расплылся в улыбке. — Интересно, в каком отеле они остановились? Может быть, в «Толедо»? — Он потянулся к телефону и заказал разговор с Барселоной.

Голос Фелисити прозвучал словно гром среди ясного неба:

— Если ты собираешься в Испанию, то знай: один ты не поедешь!

— А разве я тебя еще не пригласил? — спросил Доулиш. — Ну конечно же…

Тут зазвонил телефон, он схватил трубку, но надеяться, что Испанию дадут так быстро, было бы глупо. Звонил Сеп Ли. Хоть Доулиш и не подозревал Сепа в том, что гот выпустил О’Флинна из склада, но все же не мог избавиться от некоторых сомнений.

— Да, Сеп, — отозвался он.

— Кажется, я нашел кое-какие улики, — произнес Сеп. — Мистер Доулиш, я знаю, где теперь скрывается О’Флинн. Это небольшой домик в Ист-Энде, неподалеку от «Красного Буйвола». Заняться этим мне или вы предпочитаете сами разобраться с Флинном?

Это был не просто вопрос: в действительности Сеп спрашивал, доверяет ли ему Доулиш, склонен ли он вообще иметь дело с человеком, сидевшим в тюрьме. Времени раздумывать, взвешивать все «за» и «против», не было, и Доулиш рискнул:

— Проверьте его сами, Сеп. Мне нужны Белокурая Куколка и этот парень, Чарли. Сам по себе О’Флинн мало что значит.

— Я разберусь с ним, — пообещал Септимус Ли.

В голосе его звучало удовлетворение, но, вполне возможно, он притворялся. Он мог просто делать вид, будто сделал все возможное; он даже может для большей достоверности выдать О’Флинна, несмотря на то, что они могут оказаться сообщниками.

— Позвоните мне потом, — добавил Доулиш.

Он положил трубку.

По выражению лица Фелисити он видел, что она сомневается в его умственных способностях, но что тут поделаешь? Она никак не прокомментировала его решение. Примерно с час они слонялись по квартире, прислушиваясь, не звонит ли телефон. Вся эта история изрядно действовала им на нервы, и Доулиш понимал: самое ужасное для Фелисити — то, что против него было слишком много косвенных улик.

Если он в ближайшее время отправится в Испанию, не будет ли это выглядеть попыткой скрыться?

Где сейчас Мепита — в Англии или в Испании? И вообще — жива ли она?

Зазвонил телефон.

Доулиш рванулся к трубке, а Фелисити — к параллельному аппарату. Доулиш поднял трубку так, словно от этого зависела вся его судьба.

— Это Патрик Доулиш, — произнес он.

— О, мистер Доулиш, даем Барселону, у аппарата мистер Джереми.

— Благослови вас Господь, — выдохнул Доулиш.

— Алло, Барселона на проводе, — сказала телефонистка, и в голосе ее послышался легкий упрек.

— Тим! — заорал Доулиш. — Хочешь поработать?

— Хочу ли поработать? — послышался слабый голос Тима. — Похоже, я ослышался?

Однако в его голосе прозвучали нотки, которые Доулиш распознал безошибочно. Тим понимал, что означало для них обоих слово «работа». Доулиш представлял себе его лицо — худое, чисто выбритое, видел блеск в его серых глазах: Тим прекрасно понимал, какого именно рода «работа» ему предстоит, и это предчувствие его радовало.

— Карандаш под рукой? — спросил Доулиш.

— Конечно, милорд!

— Я продиктую по буквам имена, — Доулиш продиктовал имена Фернандеса и Мепиты и добавил: — Возможно, она называет себя миссис Доулиш. — Затем он продиктовал адрес на Авениде де ла Република. — Для начала, — пояснил Доулиш, — я хочу, чтобы ты просто удостоверился, находится ли кто-то из них или они оба в Барселоне. Только будь осторожен, это опасная игра.

Слышно было, как Тим усмехнулся:

— Пребывай в мире. Позвоню тебе, как только выясню что-нибудь определенное. А что еще?

— Нет, я…

— Тим, — прокричала Фелисити в параллельный аппарат.

— Боже мой! — воскликнул Тим Джереми. — Готов поклясться, что слышу женский голос. Только не говори, что твой телефон прослушивается.

— Тим! — Фелисити спешила. — Пату грозят большие неприятности! Он забыл сказать тебе, что кто-то воспользовался его именем, и он хочет, чтобы ты выяснил, есть ли там, в Испании, кто-то, кто носит его имя и похож на него внешне. Я имею в виду…

— О, не уточняй, — серьезно произнес Тим Джереми. — В конце концов, в Испании живут всего лишь тридцать миллионов человек или около того, так что найти еще одного Пата — проще простого, хотя я считаю, что и одного больше чем достаточно. Гм… Пат, Фелисити правду говорит?