Джеймс Хэдли Чейз - Двойная сдача

– Загляни в нижний ящик, – предложил я. Она послушалась: обвязанная красной ленточкой, там лежала аккуратная пачка страховых полисов.

– А вот и причина наших хлопот, – обрадовался я. – Давай-ка посмотрим.

Мы разложили полисы на столе и склонились над ними. Через пять минут внимательного осмотра стало понятно, что по содержанию все они – точные копии полиса, проданного Гудьером.

– Самое разумное, что они могли сделать, – сказал я. – Если наши коллеги сочли это дело рискованным, то им все равно не удалось бы лучше нас составить договор. Интересно, кто-нибудь ей отказал? – Я перевернул один из полисов, чтобы взглянуть на подпись. – Эй! Посмотри-ка! Чернильное пятно и отпечаток большого пальца!

– И на всех так, – сказала Элен, быстро проверив остальные полисы.

Мы посмотрели друг на друга.

– Алан клялся, что это получилось случайно. Значит, это не так. Кажется, мы что-то нашли, хотя я еще не вполне понимаю, что именно.

Элен нахмурясь смотрела на полисы.

– Возможно, первый отпечаток получился случайно, а потом, видимо, ей захотелось, чтобы ее отпечатки были на всех полисах, и она их поставила.

– Это твоя интуиция? Она, покачала головой.

– Нет. Нам придется выяснить у других агентов, считают ли они также, что отпечатки попали на полисы случайно, – сказала она, складывая документы. – Стив, я с тобой согласна. В этих отпечатках есть какая-то хитрость.

Я убрал полисы в ящик – Здесь больше нет ничего интересного. Пойдем отсюда. По крайней мере, мы не зря потратили время, хотя так и не выяснили, где их искать.

Мы оставили дверь в том же состоянии, в котором нашли, и вышли на лестничную площадку. Немного постояв, прислушиваясь к отдаленному шуму транспорта, мы стали молча и быстро спускаться. На площадке третьего этажа Элен остановилась и схватила меня за руку.

– Стой! – шепнула она. – Слушай! Я выключил фонарь и замер рядом с ней в темноте. Тут я услышал то, что испугало ее: тихий скребущий звук откуда-то снизу, будто по каменному полу очень медленно волокли мешок. Элен сжала мою руку.

– Что это? – выдохнула она.

Я шагнул к перилам и посмотрел вниз, в темную шахту: ничего, только тьма, черный пустой колодец. Шорох внизу продолжался.

– Там кто-то есть, – прошептал я, – кажется, он что-то тащит.

Мы подождали, перегнувшись через перила и прислушиваясь. Внизу опять что-то зашуршало, и вдруг мы чуть не подпрыгнули от внезапного лязга металла о металл.

– Лифт. Кто-то поднимается, – объяснил я Элен и оттащил ее от перил.

– Кто там может быть? – спросила она, дрожа всем телом.

– Не волнуйся. Давай отойдем.

Шагнув назад, мы услышали скрежет медленно поднимающегося лифта. Я попытался открыть дверь какой-то конторы, но она не поддалась.

– Лестница, – зашептала Элен, – мы можем пойти вниз, пока он поднимается.

Я взял ее за руку и повел к лестнице. Нащупав первую ступеньку, мы снова застыли, завороженные еще одним звуком: из шахты лифта раздался ужасный, задыхающийся стон, казалось заполнивший весь дом.

– Кто-то ранен, – сказала Элен. – Стив, я боюсь! Я прижал ее к себе, прислушиваясь. Лифт медленно поднимался, он уже был близко. Я разглядел его тень: она двигалась вверх, к нам, медленнее и медленнее и, наконец, остановилась в паре ярдов от нас. Из лифта опять донеслись странные звуки, и Элен затаила дыхание: мы услышали прерывистый вздох, шорох и звук падения. Я выхватил револьвер, толкнул Элен себе за спину и включил фонарь. Свет упал на решетку лифта. Элен тихо вскрикнула: из кабины в шахту стекала кровь. Фонарь дрогнул в моей руке, я шагнул вперед и заглянул внутрь.

Управляющий сидел, прислонясь к стене кабины. Очки в оловянной оправе свисали, зацепившись дужкой за ухо, лицо было в крови, взгляд застыл. Я шагнул было вперед, и тут его безжизненное тело внезапно дернулось, он откатился от стенки и сполз, бесформенной грудой привалившись к решетке.

Где– то далеко ночную тишину разорвал вой полицейской сирены.

– Кто это? – подойдя, спросила Элен дрожащим голосом.

– Управляющий зданием, – ответил я, прислушиваясь к приближающемуся вою сирены. – Подержи-ка фонарь.

Я сунул ей фонарь, вынул носовой платок и, обернув им руку, открыл решетчатую дверь лифта, наклонился над телом и перевернул его. Управляющего закололи ножом над ключицей. Я приподнял ему веко, хотя и без того знал, что он мертв.

Вопль сирены сделался оглушительным, за стеклом над входной дверью сверкнул красный огонек полицейской мигалки.

– Наверх! – выдохнула Элен, схватив меня за руку. – Мы выйдем прямо на них, если побежим по проходу. Давай быстрее!

В парадную дверь застучали. Я поспешно отошел от трупа, и мы с Элен стрелой помчались вверх по лестнице. Из комнаты управляющего раздался звонок, стук в дверь усилился.

Мы молча спешили вверх.

– Верхний этаж, – задыхаясь, шепнула Элен, – там есть пожарный выход.

Я мысленно поставил ей высший балл. В этой чрезвычайной ситуации она соображала быстрее меня. Пожарный выход был для нас единственным шансом на спасение.

Мы добрались до верхней площадки как раз тогда, когда, судя по шуму внизу, полиция уже ворвалась в здание. Я осветил дверь пожарного выхода; Элен уже вытаскивала засовы.

– Ты знаешь, куда она ведет? – спросила она.

– Скоро узнаем. Нам ее за собой не запереть, так что они поймут, куда мы подевались.

Открыв дверь, она выглянула наружу и посмотрела на ночное небо, тускло освещенное дальними огнями рекламы и залитыми светом крышами фешенебельных кинотеатров и ресторанов. Выбираясь следом за ней на крышу, я услышал крик снизу лестницы:

– Есть кто-нибудь наверху?

Я поспешно закрыл дверь. Быстрый взгляд на железную пожарную лестницу сказал мне, что она ведет в проход между зданиями. А еще я заметил патрульного полицейского, который стоял перед домом и оглядывал улицу.

Элен уже добралась до внутренней стены дома и махала мне рукой; я присоединился к ней.

– У парадного входа ждет полицейский, – предупредил я ее, – по пожарной лестнице слезать нельзя.

– Мы можем спуститься здесь, – она ткнула пальцем вниз, – тут довольно высоко, но спрыгнуть можно.

Ярдах в двадцати под нами была еще одна плоская крыша. По запаху, доносящемуся через полуоткрытый застекленный люк, я догадался, что это крыша китайского ресторана, который я заметил днем.

– Мы переломаем себе ноги, – с сомнением сказал я.

– Нет, если правильно упадем, – возразила она и, прежде чем я смог ее остановить, уселась на край крыши, схватилась за водосточный желоб и повисла в воздухе, потом отпустила трубу и упала, быстро перекатившись, как в борьбе джиу-джитсу. В следующее мгновение она уже была на ногах.

– Ничего страшного, – шепотом позвала она. – Давай, милый!

Я тихо выругался, садясь на край крыши. Я был значительно тяжелее ее и предсказывал себе, как минимум, сломанную лодыжку. Пытаясь повторить ее движения, я спрыгнул и грохнулся с такой силой, что из меня чуть не вышибло дух. Какое-то время я сидел оглушенный, потом с помощью Элен кое-как поднялся на ноги.

– Тут падать-то некуда, – заявила она. – Ты что, ушибся?

– Вероятно, я сломал себе позвоночник и обе ноги, – с чувством ответил я, – но пусть тебя это не беспокоит.

Очевидно, это ее и не беспокоило, поскольку она даже не слушала. Элен склонилась над стеклянным люком и уже открыла его, когда я подошел.

– Давай притворимся голодными, – сказала она улыбаясь. – По крайней мере, пахнет вкусно. – Она спустила ноги в люк и исчезла из виду.

Ситуация становится неуправляемой, подумал я, она проявляет слишком много инициативы. Тем не менее я последовал за ней вниз. Мы очутились в длинном и темном коридоре, в дальнем конце которого начинались ступени лестницы. Мы перегнулись через перила и увидели, как двумя пролетами ниже снуют официанты с подносами.

– Нам туда нельзя, – сказал я, – они поймут, откуда мы появились.

– Да им это и в голову не придет, – быстро возразила она. – Они слишком заняты, чтобы интересоваться, откуда мы пришли. Давай, милый, это единственный выход.

Она спустилась на один пролет; я пошел за ней. – Я зайду попудриться и снять берет, – она указала на дверь дамской уборной, – а ты ступай вниз и займи столик.

Прежде чем я успел возразить, она исчезла. Я немного постоял, глядя через Перила, и, дождавшись, когда площадка внизу опустеет, скользнул по ступеням, перескочил к следующему пролету, сбежал на десять ступенек вниз, быстро повернулся и стал неторопливо подниматься, и тут из-за бамбуковых занавесей входа в верхний ресторан появился высокий китаец в плохо сидящем смокинге.

– Добрый вечер, сэр, – приветствовал он меня с легким поклоном. – У вас заказан столик?

– Нет, – ответил я. – Нужно было заказать?

– Все в порядке, – снова поклонился он. – Сегодня много свободных столиков. – Он оглядел меня. – У соседей что-то неладно? По-моему, я слышал сирену.

Я достал пачку “Кэмел”, вынул сигарету и прикурил и лишь потом с максимальной непринужденностью произнес:

– Полицейские и воры. Не знаю, что там за суета. Может, кто-то запер кошку?

Появилась Элен: руки в карманах, на лице – скучающая гримаса. Берет она сняла, и темные, шелковистые волосы красиво обрамляли лицо.

– Вас двое, сэр? – осведомился китаец, с восхищением уставившись на Элен.

– Да, шестерых детей и собаку мы оставили снаружи.

Он моргнул, снова посмотрел на Элен, повернулся и повел нас в ресторан.

– Тебе обязательно пороть чушь? – сердито спросила она, когда мы последовали за ним.

– Разговор о домашних делах – лучший способ усыпить подозрения, – улыбаясь шепнул я в ответ.

Помещение ресторана оказалось большим и аляповатым. На одной стене был изображен отвратительного вида красно-желтый дракон, изрыгавший пламя и серу. Несмотря на поздний час, несколько человек все еще ужинали; они подняли на нас глаза. Мужчины, все без исключения, пожирали глазами Элен; я с сожалением заметил, что ни одна из женщин не обратила на меня ни малейшего внимания: они были слишком заняты тем, что старались отвлечь своих спутников от Элен.