– Не знаю, как насчет доказательств, но я слышала, как Сьюзен с ней ругалась по этому поводу. Тогда-то они и расстались. Я думала, Сьюзен ее убьет, и мне пришлось послать к ним мистера Пейсли, чтобы он прекратил драку.

– Почему они дрались? – спросил я, чувствуя, что в первый раз за все время своего расследования узнаю что-то важное.

– Ну как же, ведь у Сьюзен была связь с этим Конном. Она бы вступила в связь с любым, кто в брюках. Коррин не знала, а я знала. Мне было известно, что Конн приходит в их квартиру, когда Коррин нет. Он часами торчал там с этой шлюшкой.

– Значит, она знала, что ее сестра выдала Конна полиции?

– Она так говорила. Она сказала, что убьет Коррин. Мне было слышно, как она визжит. Мистер Пейсли поднялся к ним и велел прекратить это. Где-, то через час Коррин спустилась с чемоданами и ушла, и больше я ее не видела. Сьюзен осталась еще недели на две, потом тоже съехала. И прекрасно, зато мы избавились от этого сброда!

– А что с ними было дальше?

– Про Коррин я не знаю. Я слышала, что она уехала в Буэнос-Айрес. Сьюзен отправилась в Лос-Анджелес. Кто-то мне говорил, что она занялась стриптизом или чем-то в этом духе. Я была рада, что они убрались из моего дома.

– Они были близнецами, только одна – блондинка, а вторая – брюнетка. Когда-то, по-моему, Сьюзен надевала темный парик, и никто не мог сказать, кто из них кто. Когда она была в парике, вы могли как-то их отличить друг от друга?

– В любой момент, – ответила миссис Пейсли и ухмыльнулась, обнажив пустые десны. – У них обеих не было стыда, расхаживали в чем мать родила. Мистер Пейсли много раз заставал их в таком виде. Это был непорядок, и я им говорила, но они не слушали. У Коррин была родинка, по ней я всегда отличала ее от сестрицы. Маленькое пятнышко в форме полумесяца, вот тут. – Она ткнула костлявым пальцем себе в плоскую грудь.

– Вы хотите сказать, родинка была у Сьюзен?

– У Коррин. Что вы об этом знаете?

– Я слышал, что родинка была у Сьюзен.

– Нет, вас обманули. Я видела ее много раз. Маленькое пятнышко в форме полумесяца, и она почему-то им гордилась. Она сама мне его показала, хоть и показывать-то не надо было, ее было видно не хуже, чем нос на лице.

Охваченные возбуждением, мы отъехали от дома, машину на этот раз вела Элен. Я битых полчаса пытался поколебать уверенность миссис Пейсли в том, что родинка была у Коррин, а не у Сьюзен, но она была тверда. Если она знала, о чем говорит, а чем больше я ее расспрашивал, тем крепче становилась моя уверенность в том, что она говорит правду, значит, в нашем деле появилась первая крупная трещина.

Если покойница была Коррин Конн, претензия не имела силы и мы могли возбудить иск о мошенничестве.

– Мы должны найти более надежного свидетеля, чем эта несчастная старуха, – сказал я Элен, пустившей машину вскачь по грунтовой дороге. – Поставив ее на место свидетеля, мы только потеряем время. Любой защитник разобьет ее показания вдребезги. Должен быть кто-то еще, кто знает, что у Коррин была эта родинка.

– Нам еще нужно решить проблему с отпечатком большого пальца на полисе, – напомнила Элен. – У нас есть отпечаток пальца Коррин, и он не подходит.

– Давай порассуждаем немножко, – предложил я. – Нам все время казалось, что с этими отпечатками что-то неладно. Ты предположила, что Коррин выдает себя за Сьюзен и заставила ее поставить свой отпечаток на полисы. Помнишь?

– Помню, и в благодарность за мою версию мне было заявлено, что я пьяна, – с негодованием ответила Элен.

– Ладно, все мы ошибаемся. Приношу свои извинения. Но я не говорю, что ты права. Я считаю, что твоя мысль в принципе была верной, но не совсем. А что, если предположить, что все оказалось как раз наоборот? Что это Сьюзен выдавала себя за Коррин? По-моему, в этом что-то есть. Когда мы видели Сьюзен в Виллингтоне, ее не пришлось уговаривать, чтобы она дала нам адрес Коррин. Должно быть, она знала, что мы собираемся ее навестить. Разве не просто было ей поехать на Мертвое озеро ночью, пока мы спали в Виллингтоне, надеть темный парик, намазаться темным гримом “под загар” и встретить нас в качестве Коррин Конн, когда мы на следующее утро так доверчиво прибыли на остров? Ты ведь тогда сказала, что она вела себя так, будто сама стремилась дать нам свои отпечатки.

– Но ведь у нас есть и отпечатки Сьюзен, – возразила Элен. – Я взяла с ее столика зеркальце, и отпечатки совпали с теми, что на полисе.

– Однако ты же не видела, чтобы она брала его в руки, правда? Может” это было подстроено. А вдруг это было зеркальце Коррин, и Сьюзен выложила его на столик специально для нас?

– Возможно; ты и прав, Стив, – взволнованно сказала Элен. – Но где все это время была Коррин?

– Может быть, в Буэнос-Айресе. Когда они все подготовили, Сьюзен или Конн уговорили ее вернуться, заманили на остров и убили. Потом Сьюзен преобразилась в Коррин и вернулась в Буэнос-Айрес обеспечить себе алиби, если кто-нибудь там хватится Коррин. – Мне в голову пришла идея:

– Я скажу тебе, кто может подтвердить показания миссис Пейсли: Мосси Филлипс! Он же фотографировал обеих – и Сьюзен, и Коррин – и может помнить эту родинку. Как насчет того, чтобы ехать всю ночь без остановки? Чем скорее мы окажемся в Лос-Анджелесе и встретимся с Филлипсом, тем быстрее распутаем дело.

– Хорошо. Послушай, тогда ты сейчас поспи, а на полпути мы поменяемся. Если постараться, вернемся к часу ночи.

– Ты уверена, что не хочешь поспать первой?

– Сейчас я в порядке, а вот через пару часов уже не смогу вести. Может, заберешься на заднее сиденье и полежишь?

– Ты просто читаешь мои мысли.

Когда она остановила машину, я продолжил:

– Большинство жен заставили бы своих мужей крутить баранку всю дорогу. Ты должна признать, что я умею выбирать себе женщин.

– Я рада, милый, что ты доволен, – и впрямь с радостью ответила она.

Спать я не собирался, а принялся тщательно обдумывать новую информацию.

Видимо, Коррин была замужем за Джеком Конном уже пять или шесть лет. В то время она вместе со Сьюзен выступала в каком-то ночном клубе, а Конн, мелкий грабитель, зарабатывал на жизнь, обчищая автозаправочные станции. Он перестал жить с Коррин примерно через год после женитьбы, но продолжал следить за ней и, когда у него кончались деньги, требовал их у нее. Когда обе девицы поселились в Сан-Бернардино, Сьюзен и Конн вступили в любовную связь. Коррин об этом ничего не знала, и вряд ли ей было бы до этого дело, потому что у нее самой был роман с Перри Райсом. Но ей надоели неожиданные визиты Конна, а еще она боялась, что он узнает о Раисе, и поэтому сообщила полиции, где его искать. Сьюзен об этом узнала и попыталась предупредить Конна, но было уже поздно. Конн попал в ловушку и был арестован. Он просидел в тюрьме четыре года. В ярости от того, что у нее отняли любовника, Сьюзен пригрозила убить Коррин, и та улетела, чтобы быть в безопасности. Она отправилась в Буэнос-Айрес и, как мне кажется, оставалась там все четыре года, что Конн проторчал за решеткой.

Я счел вероятным, что Сьюзен пришла в голову идея застраховать свою жизнь на миллион долларов. Она увидела возможность получить этот миллион и отомстить Коррин. Когда Конн вышел из тюрьмы, она его разыскала и изложила ему свой план. Он переехал на остров на Мертвом озере, а Сьюзен иногда появлялась в Спрингвилле в темном парике, создавая впечатление, что Коррин живет на острове. В таком отдаленном месте это было легко и просто проделать. Когда все было готово, Сьюзен каким-то образом удалось уговорить Коррин вернуться, и ее держали взаперти на острове.

На этом месте я задремал. Мерное покачивание машины, теплый ночной воздух и тот факт, что весь вечер я провел за рулем, доконали меня, и я погрузился в глубокий сон.

Я, может быть, проспал час, когда Элен потрясла меня за плечо.

– Пора меняться? – спросил я, зевнув так широко, что чуть не вывихнул челюсть. – Где это мы?

– Не знаю где, но бензин кончился.

– Быть не может, – сказал я, садясь и глядя на нее. – Когда мы уезжали из Барсдейла, бак был полон.

– И тем не менее это так. Посмотри на счетчик. Я заглянул ей через плечо.

– Черт меня подери! Должно быть, бак протекает. – Я уже окончательно проснулся. – Ты не знаешь, где мы?

– Я думаю, примерно в двадцати милях от Сан-Бернардино.

Я вылез из машины, зажег фонарь и поднял капот. Да, протечка была. Кто-то проткнул топливную трубку, ведущую к карбюратору.

– Посмотри-ка, – позвал я Элен. – Это сделано специально.

Элен подошла и посмотрела.

– Но где и почему?

– Может быть, когда мы останавливались в Барсдейле. А почему, я не знаю.

Она с тревогой посмотрела на темную дорогу.

– Сзади за нами едет машина, – сказала она. – Я заметила фары как раз перед тем, как остановиться.

Мы посмотрели друг на друга.

– Думаю, нужно спрятаться, – сказал я. – Очень похоже на ловушку.

Не успел я договорить, как из темноты бесшумно возник длинный черный автомобиль, он ехал с выключенным двигателем.

– Осторожно! – крикнула Элен и оттолкнула меня подальше от света фар нашего “бьюика”. Я зацепился ногой за крыло и растянулся на земле.

Машина поравнялась с нами. Когда она проезжала мимо, из окна водителя вырвалась вспышка пламени, и меня чуть не оглушил грохот выстрела. Пуля попала в наш “бьюик”, отскочила и взметнула пыль в нескольких дюймах от меня. Я услышал крик Элен, потом взревел мотор, и машина умчалась во тьму.

Похолодев, я смотрел на Элен. Шатаясь, она сделала два шага ко мне и рухнула на землю.

– Элен!!!

Мой голос сорвался на крик, когда я бежал к ней. Никогда в жизни я не был в такой панике.

– Все в порядке, милый, – задыхаясь, сказала она, когда я упал рядом на колени. – Мне попали в плечо сзади. Это не слишком страшно, только вот течет кровь.

Какое– то время я не мог ни думать, ни двигаться. Я не осмеливался дотронуться до нее, боясь сделать ей больно.