— Это точно, — с чувством сказал Гас. — Они ведут себя как хотят.

Я подумал: а что же такого могла выкинуть эта девушка из Бедфорд-Хиллз? Вулф между тем продолжал:

— Закончим с женщинами. Что вы скажете о мисс Питкерн?

— Ну… — Гас пожевал губами, потом облизнулся и снова умолк. — Мне кажется, я ее не понимаю. Чувствую антипатию к ней, хотя и не могу понять почему. Вот и решил, что не понимаю.

— Может, я помогу?

— Сомневаюсь. Она напускает на себя заносчивый вид, но однажды прошлым летом я застал ее в саду плачущей. Думаю, у нее комплекс, и едва ли один. Как-то она крупно поскандалила с отцом на террасе, хотя и он, и она видели, что я неподалеку. Это случилось через пару недель после падения миссис Питкерн. Он решил было отослать госпитальную сестру и нанять сиделку — ею-то и оказалась Дини Лауэр, — а мисс Питкерн была категорически против, считая, что сама может ухаживать за матерью. Она так кричала, что медсестра из окна второго этажа попросила ее вести себя потише. И вот еще что. Мисс Питкерн ненавидит мужчин и прямо заявляет об этом. Может, мне невольно хочется иногда с ней сквитаться, потому и кажется, что я ее тоже ненавижу.

Вулф поморщился.

— У нее часто бывают припадки?

— Не сказал бы. Хотя всего могу и не знать, ведь я нечасто бываю в доме. Думаю все же, что не понимаю ее.

— И не старайтесь, она того не стоит. Мне от вас нужно не понимание, а какой-нибудь факт, скандальный факт, связанный с мисс Питкерн. У вас найдется такой?

Гас изумился:

— Вы имеете в виду ее и Дини?

— Кого угодно, и чем хуже, тем лучше. Клептомания, наркотики, азартные игры, совращение чужих мужей и жен, шулерство…

— Ничего такого я не знаю, — Гас на минуту задумался. — Она все время ссорится и дерется… это поможет?

— Сомневаюсь. Каким оружием?

— Я не имел в виду непременно оружие, просто ссорится со всеми постоянно, с семьей, друзьями; она все лучше всех знает. Часто грызется с братом. Хотя это и не мудрено: видит бог, ее братцу явно чего-то не хватает.

— У него тоже комплексы?

Гас фыркнул.

— В семье говорят, что у него чувствительная натура. Да, так они говорят друг другу, знакомым и ему. Черт возьми, у меня тоже чувствительная натура, но я не трещу об этом на каждом углу! Что ни час, у него меняются настроение и капризы. Он ни черта не делает, даже цветы не собирает. У него за спиной четыре колледжа, его выкинули поочередно из Йеля, Уильямса, Корнелля и Огайо.

— За что? — У Вулфа загорелись глаза впервые за всю беседу. — Это могло бы помочь.

— Не имею понятия.

— О боже! — простонал Вулф. — Неужели у вас нет любопытства? Хороший компрометирующий факт против сына господина Питкерна в нашем деле может оказаться полезней, чем против его дочери. Неужели у вас не найдется хоть одного?!

Гас снова надолго задумался, и Вулфу пришлось подтолкнуть его:

— Может, причиной его исключений из колледжей были амурные похождения?

— Ну что вы! — фыркнул Гас. — Если в лагере нудистов мужчин и женщин построить в две шеренги, он не отличит одних от других. Он пол различает только по одежде. Не скажу, что он дебил — соображать он соображает, но голова его занята все время чем-то другим. Что касается комплексов…

В дверь неожиданно постучали. Я подошел и распахнул ее. На пороге стоял Дональд Питкерн.

Мне удалось рассмотреть его раньше, днем, но теперь я получил возможность сверить первые дневные впечатления. Дональд не выглядел излишне чувствительным, но как знать, в каком он был настроении. Комплекцией мы были схожи, но без ложной скромности могу утверждать, что выгляжу достойней. Младшему Питкерну, на мой взгляд, не хватало подтянутости. У него были темные, глубоко посаженные глаза с застывшим в них выражением неуверенности и довольно приятное лицо.

— Ты здесь, Гас? — задал он первый и не самый умный вопрос.

— Да, я здесь, — подтвердил Гас.

Моргая непривычными к свету после кромешной уличной темноты глазами, Дональд повернулся к Вулфу. Видимо, после столь неудачного начала он решил быть кратким:

— Нам показалось странным, что вы так долго упаковываете вещи Энди. Вы ведь этим, кажется, собирались заняться, но здесь что-то не похоже на сборы.

— Нас прервали, — сообщил Вулф.

— Это я заметил. Но было бы неплохо, если бы вы наконец приступили к делу, не так ли?

— Совершенно с вами согласен. Прямо сейчас и начнем. Я рад, что вы зашли, мистер Питкерн. Это дает нам возможность немного поболтать. Конечно, это не обязывает вас…

— У меня нет настроения болтать, — извинился Дональд. Он повернулся и вышел.

— Видите? — сказал Гас. — В этом он весь. Папочка приказал прогнать вас, он сделал это, и больше ни гу-гу.

— Чувствительные люди такие непредсказуемые! — вздохнул Вулф. — Поспешим. Я хотел бы убраться отсюда прежде, чем явится сам Питкерн. Что вы можете сказать о нем? Не его внешнее описание, оно мне знакомо, а то, что вам известно о нем. Днем у меня сложилось впечатление, что он, в отличие от сына, не спутает женщину с мужчиной.

— Еще бы! — хмыкнул Гас. — Даже с закрытыми глазами и на расстоянии мили.

— Вы говорите так, будто у вас имеются доказательства.

Гас открыл было рот, но ничего не сказал, а прищурился и забегал глазами.

— Ну вот, — сказал он. — Вот. Теперь вам нужны доказательства.

— Вовсе нет. Я не настаиваю на фактах. Мне будет достаточно ваших предположений.

Гас глубоко задумался. Наконец махнул рукой:

— Ладно, черт с ним. Я был зол на вас, хотя вы ничем не обязаны Энди. Я ничего не потеряю, если найду другую работу. В общем, он придушил однажды девушку.

— Мистер Питкерн?

— Он.

— Насмерть?

— О нет! Слегка придушил, так точнее. Ее зовут Флоренс Хефферман. Ее родители жили в развалюхе на Гризи-Хиллз, а теперь имеют хорошенький домик с участком в тридцать акров в долине. Вряд ли сама Флоренс догадалась прижать его, скорее всего с подачи своего отца. Я точно знаю, что за те тридцать акров была уплачена двадцать одна тысяча долларов, да и сама Флоренс после этого уехала в Нью-Йорк далеко не бедной. Откуда на них свалились такие деньги, если это не отступные Питкерна? Существуют две версии. По одной он был без ума от Флоренс и дико ревновал, считая, что она носит не его ребенка. Так Флоренс рассказывала своей лучшей подруге, с которой я близко знаком. По другой версии он психанул, когда его стали шантажировать по-крупному. Это тоже рассказала сама Флоренс, но уже после отъезда в Нью-Йорк. Возможно, вторая версия показалась ей достоверней. В любом случае он ее тогда сграбастал неслабо, я сам видел следы на шее.

— Так! — По довольному лицу Вулфа можно было предположить, что ему только что подарили тридцать акров земли под орхидеи. — Когда, вы говорите, это произошло?

— Года два назад.

— Вы знаете, где теперь мисс Хефферман?

— Конечно. Я могу уточнить ее адрес в Нью-Йорке.

— Отлично. — Вулф шутливо погрозил Гасу пальцем и продолжил: — Я сказал, что не настаиваю на доказательствах, но мне важно, что из сказанного — установленный факт, а что — сплетни.

— Никаких сплетен, это все факты.

— Что-нибудь просочилось об этом в прессу? К примеру, репортажи о слушаниях в суде и тому подобное?

Гас покачал головой:

— До суда дело не дошло. Да и как оно могло туда попасть, если он откупился сорока или пятьюдесятью тысячами долларов!

— Пусть так, но я бы хотел в этом убедиться. Сплетничали об этом в окрестностях? Была ли у происшествия огласка?

— Я бы не сказал. — Гас сделал неопределенный жест. — Конечно, всякое болтали, но правду знали двое-трое, один из которых я, поскольку моя подружка очень дружила с Флоренс. Я распространяться не стал, молчал как рыба до этого момента. Я и теперь проболтался только ради Энди, хотя и не вижу, какая ему от этого будет польза.

— Я вижу, — произнес Вулф. — Не делал ли мистер Питкерн других щедрых подарков в виде недвижимости?

— Мне о них неизвестно. В тот раз он, видимо, потерял голову. Хотя подобное ему свойственно: я-то видел, как он держит себя с людьми. Одно можно сказать точно: сын не пошел в отца. У него седина на висках, пора бы заняться чем-то конкретным. Взять хотя бы вас. У вас тоже седина, и я уверен, что вы не бегаете туда-сюда с воплями и не размахиваете руками, как ненормальный…

Тут я не удержался и хихикнул. Вулф бросил на меня убийственный взгляд и снова выжидающе уставился на Гаса.

— Нет, мистер Требл, конечно же, нет. Ваши замечания общего характера интересны и разумны, но они едва ли мне помогут. Нужны конкретные факты. Вспомните еще что-нибудь, связанное с мистером Питкерном.

Но Гас, очевидно, уже выложил свой главный козырь. Последовали незначительные мелочи, касающиеся Джозефа Джи Питкерна. Гас старался изо всех сил, но ему все никак не удавалось превратить своего хозяина в подозреваемого номер один. И главное: не было даже намека на особые отношения между ним и Дини Лауэр. С другой стороны, как признался Гас, он был простым наемным работником и мало знал, что творится в доме.

В конце концов Вулф переключил свой интерес на другой объект:

— А его жена? За весь вечер, мистер Гас, вы вспомнили ее не более двух раз. Это несправедливо. Что представляет собой эта женщина?

— С ней полный порядок. Можете ее вычеркнуть.

— Неужели она безупречна?

— Она приятная женщина. И очень порядочная.

— Ее травма действительно результат несчастного случая?

— Конечно. Она была одна, спускалась по каменным ступенькам в розовый сад и поскользнулась. Только и всего.

— Она сильно ушиблась?

— Мне кажется, сильно. Но ей уже лучше, она может сидеть и немного ходить. Энди каждый день поднимается к ней за распоряжениями, но она не командует, как другие, а как бы советуется.