— Ты не оставлял их у Ланкастеров?

— Возможно, и оставлял. Не помню.

Мистер Дин поднял голову.

— Вы довольно хорошо знаете Полумесяц, мисс Лу. Кто здесь пользуется гуталином? Думаю, дворецкий Дэлтонов Джозеф. Старый мистер Ланкастер, вероятно. Кто еще?

— Не знаю. Возможно, Холмс. Хотя мама говорит, что он ненавидит чистить что бы то ни было.

Немного подумав, он сказал:

— Ну, ладно. Нам, конечно, нужна другая перчатка, но найти ее шансов у нас мало. Видите ли, мисс Лу, мужчина обычно чистит свои сапоги одной рукой, но когда пользуется топором, то использует при этом две руки. Он не может иначе. Поэтому мы должны найти вторую перчатку.

После этого он стал расспрашивать меня о Полумесяце.

— Странное место этот Полумесяц, — заметил он. — Например, миссис Тэлбот. Почему она все запирает? И что искала миссис Дэлтон в ночь убийства? И почему мистер Дэлтон выглядит как побитая собака? Отпечатки чьих пальцев оставлены на сундуке? Я, возможно, догадываюсь, но сейчас уже поздно что-либо доказать. Конечно, они не сравнивали их с отпечатками пальцев семьи Ланкастеров или их слуг.

А кто-либо из жителей Полумесяца подозревает кого-то в убийстве? Вы можете знать это. Они все очень скрытные, но хорошо знают друг друга, а некоторые из них даже родственники. Вот, например, Джим и Тэлботы. Между ними должны существовать родственные связи. Я прав?

— Первый муж миссис Ланкастер был братом мисс Лидии и мужа миссис Тэлбот. Думаю, — сказала я, немного поколебавшись, — думаю, что мисс Лидия подозревает в убийстве мисс Эмили или мисс Маргарет.

— Она так сказала?

— Не совсем так. Она сказала, что они терпели столько, сколько могли.

— Это интересно! Терпели что? Вероятно, у старушки был тяжелый характер?

— Возможно. Но не думаю, что Лидия это имела в виду. И что она действительно так считала. Она была очень расстроена.

— Да, нервы для женщин это все равно что вино для мужчин. Они развязывают язык. Однако… Полагаю, что существует мистер Тэлбот?

И тут Джим действительно удивил меня, когда сказал, что существует.

— Хотя сейчас мог уже умереть. Он бросил их, когда Джордж был совсем маленьким, и они больше ничего о нем не слышали. В свое время это все пытались замять, не говорить об этом. Поэтому я ничего особенно не помню. Но с этим была связана какая-то неприятная история. Это было так давно.

Для меня все показалось настолько невероятным, что я рассмеялась. Неожиданно узнавать, что портрет, нарисованный углем, это не только голова и плечи. У него были и ноги, потому что он смог удрать. У него были и чувства, заставившие это сделать. Но они не обратили на меня никакого внимания.

— Значит, поэтому она все и всех запирает?

— Господи, мне никогда не приходило это в голову! — воскликнул Джим. — Вполне возможно. Хотя глупо. Это произошло двадцать пять лет назад. А может быть, и тридцать!

Но мистеру Дину явно надоела древняя история. Он спросил меня, крепко ли спит Холмс и рано ли он встает, на что я ответила ему «да» и «нет». Несколько позднее он разъяснил мне, как я уже говорила, в чем состоит интенсивный метод обыска, на котором я присутствовала во второй половине дня.

— Но они ничего не найдут, — сказал он и добавил: — Тот, кто украл деньги, слишком умен для того, чтобы спрятать их в лесочке.

Я оставила его стоявшим у камина. Джим снова провел меня на кухню. Он молчал, пока мы не подошли к двери. Потом, взявшись за ручку двери, спросил:

— Зачем ты ездила к Хелен, Лу?

— Я думала… Я ничего не знала о мистере Дине и подумала, что здесь нужен человек, который бы заботился о тебе.

— Ну так вот, она возвращается. Не потому, что это ее долг, как она сказала, а потому, что не хочет пропустить ничего интересного!

Я вернулась домой и легла в постель, а в ушах все еще звучал его голос, полный горечи. Когда я возвращалась, то видела, что около Юклид-стрит люди, вооруженные фонарями и лампами, все еще продолжают свои поиски. Они довольно далеко продвинулись в своей работе по сравнению с тем, когда я увидела их впервые. И было что-то зловещее, угрожающее в их тщательных поисках и похожих на привидения фигурах, когда они ползали по земле.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Вторая перчатка появилась на следующий день, но когда она нашлась, все мы были слишком заняты тем, что произошло с мисс Эмили накануне ночью.

Потому что именно в ночь, в субботу, вернее в два часа утра в воскресенье, мисс Эмили Ланкастер убежала из дому и попросилась в дом к Тэлботам. Убежала в чем была: в халате, наброшенном на ночную рубашку с длинными рукавами, и домашних тапочках. Она стояла и стучала в парадную дверь дома Тэлботов, пока Джордж не открыл.

Что произошло, я не знаю. Даже сейчас мы можем только догадываться. Но знаю, что когда я возвращалась домой в час ночи, то заметила, что в доме Ланкастеров, во всяком случае той части, которая была мне видна, горит свет. Это удивило меня. Также знаю, что к тому времени, когда я собралась лечь в постель, в доме было темно. Я не слышала никакого шума. И должна сказать, что я ничего бы и не узнала о побеге мисс Эмили из дома, если бы на следующее утро Джордж Тэлбот не пришел ко мне и не рассказал об этом.

Было воскресное утро. В воскресенье мы завтракали несколько позже. Но я рано спустилась вниз — мне хотелось узнать, что произошло с Холмсом и его книжкой. Видимо, ничего. Потому что он сидел, маленький и грязноватый, но веселый, за столом в столовой для слуг и поглощал довольно обильный завтрак.

Когда я подошла к двери, он встал со стула и смущенно улыбнулся. И я увидела, что он читает мамину газету, которую трогать никто не должен был до тех пор, пока ее не принесут на подносе вместе с кофе и она не просмотрит ее.

— Хотел посмотреть, что пишут о судебном заседании, мисс, — сказал он мне. — Такое впечатление, что досталось и полиции, и мистеру Веллингтону…

— Они должны же что-то писать, Холмс.

Он посмотрел на меня искоса.

— Может быть, да, а может быть, нет. Хочу спросить, могу ли я сегодня во второй половине дня уйти? Хочется побывать в своем домике.

— Думаю, можете. А где находится ваш дом, Холмс?

Но он не стал распространяться.

— По Северной дороге. Спасибо, мисс.

Я не стала его расспрашивать, о чем потом очень жалела. Но как раз в это время я увидела Джорджа Тэлбота, который бесцельно гонял мяч клюшкой для гольфа и посматривал на заднюю дверь нашего дома. Я вышла в задний двор, и он подошел ко мне.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он почти шепотом. — Пошли в гараж? Где Холмс?

— Завтракает.

Он с беззаботным видом направился к гаражу, помахивая клюшкой и делая вид, что ищет мяч. Я пошла за ним. В этом, вероятно, не было необходимости, поскольку я знала, что прислуга сейчас присоединится к Холмсу и начнет завтракать. Кроме Дэлтонов, нас никто не мог видеть. Войдя в гараж, Джордж сразу стал серьезным.

— Послушай, Лу. Вчера был такой переполох. Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь?

И он рассказал мне. Вечером он был на званом обеде, а потом играл в бридж. Домой вернулся в час ночи. Ему не удалось разбудить мать, но тетя Лидия услышала его стук и, взяв ключ от парадной двери у миссис Тэлбот, впустила его. У него, конечно, испортилось настроение.

— Такая глупость, — заметил он. — А она становится все хуже и хуже, Лу. После убийства поставила дополнительные болты на окна. Войти в ее комнату — это все равно что пробраться в Бастилию. Во всем остальном она совершенно нормальная! Я предложил ей обратиться к хорошему психиатру. Она так возмутилась, как будто я предложил ей выпить яду.

История эта, однако, не имела никакого отношения к отклонениям в психике миссис Тэлбот, если такие были. Но мисс Эмили чего-то испугалась, убежала из дома и самым надежным местом сочла дом Тэлботов.

Джордж очень разозлился и не лег спать сразу, взяв книжку. В два часа ночи услышал, что кто-то звонит в дверь. Потом барабанит в нее. Он слышал, как Лидия ходит по своей комнате. Он встретил ее в коридоре на втором этаже. У нее был ключ от парадной двери. Он взял у нее ключ и побежал вниз. Когда открыл дверь, Эмили Ланкастер чуть не упала в холл. Она была очень бледная и испуганная.

— Спрячь меня, Джордж, — выдохнула она. — Спрячь меня, они меня преследуют!

Он запер за ней дверь, и она немного пришла в себя. Во всяком случае, запахнула халат. К этому времени в холл спустилась Лидия, и мисс Эмили почти свалилась на стул, стоявший в холле. Глаза ее были широко раскрыты. Она смотрела перед собой и ничего не видела. Лидия, как сказал мне Джордж, не проявив никаких чувств жалости, подошла к Эмили и стала трясти ее за плечи.

— Не будь идиоткой, Эмили, — строго сказала она. — Ты просто видела дурной сон, вот и все. Кому ты нужна?

Джордж принес бренди. Она выпила залпом. Потом ей стало жалко себя. Она расплакалась и стала рассказывать о том, что долгие годы она только и делала, что ухаживала за другими, а своей жизни у нее не было.

Примерно через полчаса Эмили успокоилась и рассказала очень странную историю. Комната ее расположена в передней части дома, напротив спальни матери. Она рано легла в постель, приняв снотворное. Отчим и Маргарет закрылись в библиотеке и о чем-то разговаривали. Вероятно, о наследстве матери. Она сразу уснула. Дверь в свою спальню она, конечно, заперла. Они все запирались в тех пор, как произошло несчастье.

Она не знает, долго ли спала, но что-то разбудило ее. Это был какой-то звук на крыше крыльца. Она села в постели и увидела на крыльце человека. Ночь была лунная, и все было хорошо видно. Однако она не смогла узнать этого человека. Он стоял на четвереньках и пытался открыть сетку от комаров на ее окне.