Эрл Стенли Гарднер - Две загадки

— Хе-хе, — подал голос шериф, — а сам он твердил Бекету, что ей всего двенадцать.

— Более того, — продолжил криминалист, — на пиджаке от костюма имеются не только лошадиные волоски, но и следы человеческой крови — на правом рукаве около манжета. Анализы покажут, той ли группы эта кровь, что и кровь убитой девушки. Подозреваемый отказывается проходит проверку на детекторе лжи.

— Та-ак, — протянул шериф, — если мы зашли так далеко, то, может быть, пойдем еще дальше и немного пошарим вокруг, поищем кошелек, который он забрал у девушки. Ему наверняка надо было от чего-то избавиться… Знаете, я не удивлюсь, если он закопал это на заднем дворе. Давайте там поищем.

Обыск на заднем дворе результатов не дал, но шериф терпеливо обшарил каждый дюйм земли, а затем перенес поиски в дом.

Искомая вещь оказалась в подвале, в шкафу. За банками с консервами был спрятан кошелек с водительскими правами на имя Элизабет Доу, проживающей в Сан-Родольфо, и сложенный газетный лист. На нем оказались две фотографии: Джон Фарнхем в фас и в профиль и десять отпечатков пальцев. Шериф прочитал газету и хмыкнул.

— Хитрый THif; этот Хигби, — заметил он. — Когда Фарнхем приехал в наше графство и занялся торговлей недвижимостью, проявив себя активным реформатором и политическим борцом, все восприняли его как докучливую болячку на шее, но старый Марвин наверняка нанял пару детективов, не пожалел денег, чтобы выяснить, откуда этот человек появился. Возможно, ему даже удалось получить отпечатки пальцев Фарнхема, оставленные, например, на оконном стекле, кто знает. Во всяком случае, посмотрите, что мы имеем. В этой маленькой заметке говорится: «Разыскивается за растрату». Не удивительно, что у нас Джон так яростно агитировал за пресловутые инвестиции в строительство школ. Хигби разузнал о его прошлом и намекнул, что имеет некие важные сведения. Можете себе представить, что почувствовал Фарнхем, когда умер Хигби. Наверняка он искал компрометирующие бумаги, но безуспешно, потом почувствовал себя в безопасности и вдруг узнал, что кто-то еще занялся подобными поисками. Вот вам и мотив убийства, джентльмены.

— Я беру это дело в свои руки, — заявил окружной прокурор.

— Ну, мне кажется, — протянул Элдон, — что я все еще шериф в нашем графстве, а поскольку преступление раскрыто именно мной, то, если вы, парни, не возражаете, этим делом займется офис шерифа. Если же кто возражает, то валяйте, становитесь в очередь и выходите по одному со своими аргументами, пиджачки повесьте вон на то старое кресло. Учтите, я, может, и староват, но сил у меня достаточно.

Присутствующие промолчали.

Шериф забрал кошелек и газету себе.

— А теперь, — обратился он к криминалисту, — должен признать, что вы действительно кое-чему меня подучили, это правда. Я понял, что улики следует хранить так, чтобы их нельзя было подделать. Поскольку вы — криминалист, приглашенный окружным прокурором, чтобы помочь в расследовании преступления, а на оплату ваших счетов придется раскошелиться налогоплательщикам, которых я здесь представляю, то, пожалуйста, поработайте немного: поставьте вашу подпись на полях этой газеты, чтобы ее нельзя было подменить и чтобы ни один ловкий адвокатишка не поднял вопрос, та ли это самая газета, которую мы нашли спрятанной в подвале. Спасибо, сэр, премного благодарен.

Усталый Билл опустился в свое любимое кресло.

— Ты рано вернулся, — заметила жена.

— Угу. Все дела закончили.

— Мне казалось, что ты расследовал убийство, — вмешалась в разговор Дорис.

— Было дело.

Глаза женщины загорелись любопытством.

— Неужели ты его раскрыл?

— Точно.

— И кто убийца?

— Джон Фарнхем.

— Джон Фарнхем! — громко воскликнула Дорис. — Откуда ты это узнал?

— Кроме него некого было заподозрить, — нехотя пояснил Билл.

— А какие против него обнаружены улики?

Никаких, просто такова уж человеческая натура.

— Что там случилось, Билл? Может, ты слишком устал, чтобы рассказывать? — спросила жена.

— Да нет, не очень. Просто меня тошнит от этого преступления. Понимаешь, некая Элизабет Доу была убита, когда, пошарив в доме Марвина Хигби, нашла старую газету. Очень долго никто о ней не знал, но в тот момент, когда девушка начала поиски, кто-то забеспокоился и начал следить за ней.

Конечно, ты можешь сказать, что убийца заволновался и решил что-то предпринять, когда Доу появилась в усадьбе, но весь вопрос в том, откуда он узнал, что она отправилась именно туда? Об этом было известно только Рою, но он никому ничего не говорил, однако автомобиль Элизабет некоторое время стоял перед домом, когда туда приезжали Сэм Бекет и Джон Фарнхем. Сэм был поглощен покупкой усадьбы, но Джон — профессиональный агент по недвижимости. Так все и сложилось одно к одному. Как только Рой рассказал, что произошло, я сразу все понял.

— Что именно ты понял? — полюбопытствовала жена.

— Видишь ли, — продолжил шериф, — любой, кто интересовался торговлей недвижимостью, знает, что когда приезжает риэлтор в выставленную на продажу усадьбу и видит, что рядом стоит автомобиль и кто-то наверняка осматривает владения, то он обязательно записывает регистрационные номера и ищет, кто бы это мог быть. Так поступают все агенты, это их профессиональная привычка. Фарнхем проверил регистрационные номера машины и, узнав, что она принадлежит Элизабет Доу, немедленно сложил два и два, прекрасно зная, что Эльвира Доу ухаживала за Хигби во время его последней болезни. Фарнхем быстренько закончил свои дела с Сэмом и помчался в Сан-Родольфо повидать Элизабет, но встретил ее машину по пути. Конечно, девушка его не узнала.

Джон следил за ней, и, обнаружив, что она снова направляется в усадьбу Хигби, он следом прокрался в дом, достал из буфета нож для резки мяса и… О черт! Ничего в этом деле хитрого и не было, как только удалось понять, что Фарнхем непременно должен был записать регистрационные номера каждого автомобиля, который стоял у усадьбы.

— И что, только это соображение и помогло тебе найти преступника? — подозрительно спросила Дорис.

— Почти.

Женщина презрительно фыркнула:

— Подумать только, за что только налогоплательщики платят тебе зарплату! Ведь любой знает, что агенты по недвижимости любят записывать автомобильные номера!

Шериф тихо хмыкнул:

— А наш криминалист-консультант этого не знал. А если и знал, то сам ни за что бы не углядел связи с убийством, пока я не подсказал.

Телефонный звонок раздался без пяти восемь вечера. Трубку снял Лью Турлок, которому сообщили, что междугородная вызывает мисс Бетти Турлок.

— Ее нет дома.

Голос в трубке отличался той искусственной нежностью, которая была свойственна лишь телефонисткам большого города, роквильские девушки говорили более естественно. Иногда, конечно, они пытались подражать своим коллегам, но им это плохо удавалось, — наверно, слишком усердствовали.

— Когда она буд^т? — произнес нежнейший голосок.

Лью через плечо оглянулся на жену:

— Бетти не собирается сегодня возвращаться, правда, Милли?

— Она хотела переночевать у Розы-Марии Меллард, — отозвалась жена. — А кто ее спрашивает?

— Междугородная, — ответил Турлок и сказал в трубку: — Ее сегодня не будет.

— А можем мы найти ее по другому телефону?

— Нет, — ответил отец, — там, где она сейчас находится, нет телефона.

Он повесил трубку и принялся изучать «Роквильскую газету».

— Кто бы это мог звонить Бетти? — полюбопытствовала миссис Турлок.

Муж только хмыкнул в ответ.

— Тебе следовало поинтересоваться, кто это был, — настаивала жена, — ведь Бетти глаз не сомкнет, если узнает, что ей звонили из города.

Лью хотел было что-то сказать, но опустил газету и, прислушиваясь к чему-то, наклонил голову.

— В чем дело? — поинтересовалась жена.

— Лошади у Кэльхоуна ведут себя как-то странно: храпят, стучат копытами…

— Знаешь, — отрезала миссис Турлок, — пусть об этом голова болит у Сида Роуена. У нас слишком много своих дел, чтобы беспокоиться о соседских лошадях. Этот Сид совсем обленился. Впрочем, удивляюсь, как тебе удалось что-то расслышать, я, например, ничего такого не заметила.

— Просто мои уши настроены на лошадей, — коротко объяснил муж. — Эта кобыла Лорин Кэльхоун — настоящий динамит. Кажется, она сейчас выломает стену своего стойла.

Полгода назад, в разгар земельного бума, их ближайший сосед продал свою усадьбу богатому брокеру из города, Карлу Карверу Кэльхоуну. Турлок нелегко привыкал к новой ситуации. Кэльхоун приезжал только на уикэнды. А присматривать за имением нанял Сида с женой, причем положил им плату, которая, по твердому убеждению Турлока, в два раза превосходила стоимость услуг любой супружеской пары, а уж что касается Роуенов, то новый сосед переплачивал раза в четыре.

При новом владельце в соседнем имении постоянно что-то менялось. Вместо скота и рабочих лошадей купили чистокровных скаковых коней. Оставили только пару молочных коров и с полдюжины телят. Построили теннисный корт и начали рыть плавательный бассейн.

Сам Кэльхоун вел себя достаточно дружелюбно, хотя и был человеком другого круга. Но, неоднократно говорил Турлок жене, никогда миллионер не станет настоящим соседом.

— Попробуй займи у него чашку риса, — приводил он наглядный пример. — Когда пойдешь отдавать, тебе не улыбнутся со словами: «Не стоит благодарности».

Снова зазвонил телефон.