— И вы все время висели у него на хвосте?

— Само собой. В конце концов он въезжает на Пятьдесят вторую улицу и останавливается у притона «Голубая луна». Расплачивается с таксистом и входит. Я не отпускаю свое такси на случай какой-нибудь неожиданности и тоже вхожу. Ну… — Монаган почти зарычал. — Ну, тут и конец… Народу тьма! А его уже нигде не видно. Я туда, я сюда — нигде его нет. Спрашиваю одного, другого, но никто его не видел.

— Думаете, они там, в «Голубой луне», ему подыграли? — спросил Брэдли.

— Да нет, Рыжий, не думаю. Северид уже был там раньше и устроил скандальчик. Они были рады от него отделаться. Но там пять или шесть запасных выходов, а освещение сами знаете какое в таких местах. В такой тесноте он мог незаметно просочиться к одной из тех дверей, и никто на него и внимания не обратил бы. — Монаган пожал плечами. — Я все-таки попробовал: сунулся в одну дверь, ближайшую к той, в которую он вошел. Ни черта! Кроме того, у него была фора минут в десять, пока я искал его в зале.

— Ладно, не мучайтесь из-за этого, — похлопал его по плечу Брэдли. — Если бы я знал, что он такой шустрый, я бы дал вам кого-нибудь в помощь. Это моя вина…

— Спасибо, Рыжий! Хороший вы парень! С вами всегда так легко работать. Но я вам обещаю: если мне придется столкнуться с этой обезьяной, уж я ее не упущу!

— Не сомневаюсь! Послушайте, Монаган, я хочу, чтобы вы остались на этом задании. Не найдется ли в этом доме местечка, где бы вы могли немного вздремнуть? Если Северид вернется, лифтер или портье вас позовут.

— Как-нибудь устроюсь. Кстати, ночной портье еще здесь. Он разговаривал с Северидом, это вас может заинтересовать. Я бы хотел, чтобы вы услышали подробности от него самого.

Через несколько минут перед инспектором предстал заспанный верзила Майкл. Он был совсем не против того, что очутился в такой важной роли. Он уже кое-что услышал, прежде чем отправиться на боковую.

— Гм, инспектор, вы думаете, Северид укокошил ту девочку, на которой собирался жениться?

— Ну вот еще! С какой стати?

— Красивая куколка, — ухмыльнулся Майкл. — Уж я бы ее не обидел, если бы ей вздумалось погреться в моей кроватке!

— Могу представить себе! — иронично вздохнул Брэдли. — Монаган говорит, что вы разговаривали с Северидом, перед тем как он ушел…

— Ну, какой это разговор… Так, пара слов, пока мы спускались в лифте. Я удивился, когда увидел его, — ведь когда его друг и таксист втащили его в дом, он едва держался на ногах. А через десять минут после того, как приятель ушел, он уже прыгает, как воробышек! Ну, может, и не совсем прыгает — его вроде все-таки немного покачивало, — но он был в полном уме и знал, что делает.

— А разговор? — напомнил ему Брэдли.

— Да-да, конечно!.. Ну, последнее время он выходил из дому ранним утром… то есть когда бывал в городе, а это было не очень часто. Охотился на уток. Просто с ума сходил от этой утиной охоты… Вот я и решил, что он хоть и пьян, а отправляется на охоту, за город. «На охоту?» — спрашиваю я. «Да, — говорит, — на охоту». — «На уток?» — спрашиваю я. «Нет, — отвечает он. — На человека! И вы, — говорит, — попробуйте тоже. Дает совершенно неожиданные результаты…» Вы не поверите, инспектор, а у меня даже мурашки по спине поползли. Я решил, что он действительно надрался.

— Все может быть, — пробормотал Брэдли. — Значит, он отправился охотиться на человека? — Он печально покачал головой.

— Может, он догадался, кто пристукнул его девушку? — высказал предположение Монаган. — Если бы кто-нибудь убрал мою леди и я узнал бы кто, то я, пожалуй, тоже захотел бы свести с ним счеты!

— Судя по тому, как он говорил о своей будущей жене, — сказал Брэдли, — я бы предположил, что он скорее выдал бы этому молодчику орден! — Он затянул пояс своей куртки. — Я послал человека в его особняк на Лонг-Айленде и установил слежку за его яхтой. Пожалуй, это все, что мы можем сейчас сделать. Монаган, устраивайтесь здесь. Если Северид явится, никуда его не выпускайте!

— Хорошо! — ответил Монаган.

Перед тем как уйти, Брэдли задал Майклу еще один вопрос:

— У Северида есть постоянная уборщица?

— Нет, сэр… Видите ли, он сам не живет здесь постоянно. То есть по-настоящему он живет в другом месте. А в это время года, когда в городе устраивают разные вечеринки и празднества, он бывает здесь чаще. А скоро он уедет на юг, и мы вообще его больше не увидим.

— А кто прибирает в его квартире?

— Жена управляющего домом. Но она приходит только в тех случаях, когда Северид за ней посылает.

— Она живет в этом же доме?

— Разумеется!

— Позвоните ей по внутреннему телефону и спросите, когда она последний раз прибирала в его квартире.

— Будет сделано.

Майкл отправился звонить.

— Какие у вас мысли, Рыжий? — спросил Монаган.

Брэдли потер подбородок:

— А мысли у меня такие: убийца должен был по меньшей мере два дня держать труп Глории Прейн в таком месте, куда никто не мог неожиданно нагрянуть. Так вот: пустая квартира и… никакой прислуги!

— Понимаю! — сказал Монаган и с нетерпением посмотрел на Майкла, который вернулся после телефонного разговора.

— Миссис Расмуссен говорит, что не была у него уже больше недели, — сообщил Майкл.

— Все ясно! — запальчиво заявил Монаган. — Подлый бродяга! Убил свою собственную девушку, продержал труп в квартире до тех пор, пока не смог от него отделаться, а потом разыграл комедию — прикинулся пьяным и оставил нас в дураках! Все ясно как божий день!

— Именно это мне и не нравится, Монаган, — задумчиво сказал Брэдли. — Если он так чертовски хитер, то зачем ему было бежать? Ведь своим бегством он испортил всю картину!

Не успел Брэдли выйти из такси у дома на Девяносто первой улице, как его окружила толпа возбужденных репортеров.

— Где, черт возьми, вы пропадали, инспектор?

Брэдли улыбнулся.

— Ждал, пока не поднимется тесто, — ответил он.

— О’кей! Выкладывайте, дружище!

— Итак, — начал Брэдли, позвякивая в кармане мелочью. — Мисс Глория Прейн, дочь мистера Дугласа Прейна, проживающего на Девяносто первой улице, была найдена задушенной в багажнике своей собственной машины в час ночи с субботы на воскресенье. Машина стояла на Мэдисон-сквер-Гарден. Это роковое открытие было сделано мистером Кэртином, другом семьи, который тотчас же — или почти тотчас — известил полицию. Инспектор Брэдли из отдела по расследованию убийств обещает в самое ближайшее время арестовать преступника.

Один из репортеров тут же съязвил:

— Он настроен легкомысленно, этот Брэдли!

— Нет, Рыжий, вы этим не отделаетесь! Давайте-ка всерьез!

Брэдли приступил к своему ритуалу — стал набивать трубку табаком из медной табакерки.

— Могу дать другую версию: налогоплательщики возмущены! Полиция не продвинулась ни на шаг в деле Глории Прейн! Общественность требует отстранить детектива от дела… Ну как, мальчики, такая версия вас устраивает?

— Ради бога, Рыжий, мы же серьезно… В этом доме никто не хочет говорить. Мы пытались получить сведения у Гая Северида, но не смогли его найти…

— Если найдете, — попросил Брэдли, — дайте знать об этом и мне.

— Ах ты, черт возьми! Значит, он удрал?

Брэдли пожал плечами:

— Не знаю, мальчики, но я тоже не смог его найти.

— Может, он еще не знает о случившемся? Может, он где-нибудь за городом?

— Все может быть, — согласился Брэдли. Он не собирался посвящать их в детали дела.

— Но у вас же есть или должны быть какие-то предположения, гипотезы?

Брэдли заколебался.

— Да, одна мысль есть, — наконец признался он.

Они все столпились вокруг него с карандашами наготове.

— Ну давайте, говорите!

— Вчера вечером убийца был на Мэдисон-сквер-Гарден… — Брэдли сделал многозначительную паузу. — Вместе с двадцатью тысячами других граждан. Путем исключения мы могли бы через шесть — восемь месяцев…

— Ну и вредина же вы, Брэдли!

Тот принял серьезный вид:

— Простите, мальчики, но, право же, пока ничего нет! Во всяком случае, для широкой публики. Скажу только одно: я с убийцей разговаривал самолично!

— Значит, вы знаете, кто он?

— Я бы покривил душой, если бы сказал «да». Просто я разговаривал со многими людьми и уверен, что он был среди них. Но в самое ближайшее время я схвачу его за руку… Ну, пока! В папках ваших издателей достаточно сенсаций, чтобы поддержать ваш дух!


Брэдли не стал входить с главного подъезда на Мэдисон-авеню, а свернул за угол и вошел черным ходом «Кнута и шпор». В боковой стене находилась незаметная дверь — как раз для человека ростом с Брэдли. Она была не заперта.

Брэдли очутился под высоким потолком манежа.

Едва он закрыл за собой дверь, как мимо него пронесся всадник на черном коне, обдав его песком и грязью.

Инспектор прошел вдоль стены на возвышение, обнесенное перилами, где были расставлены плетеные кресла. Усевшись в одно из них, он сдвинул шляпу на затылок и с облегчением вздохнул. Из его трубки вырвалось облачко дыма.

Человек на черной лошади был Джордж Полэм. Глядя на то, с каким мастерством он справляется с норовистым животным, никто не подумал бы, что нервы капитана натянуты до предела из-за вчерашней трагедии.

На площадке было установлено несколько препятствий: загородка, сложный тройной барьер, каменная стенка и ряд двойных барьеров.

Лошадь, на которой сидел Полэм, была явно дикого нрава. Как раз когда Брэдли усаживался в кресло, она отказалась взять тройной барьер, шарахнулась в сторону, кося глазами. А Полэм словно сросся со своим скакуном. Он натянул поводья, потрепал коня по шее и сказал ему что-то тихим и мягким голосом. Потом он заставил его приблизиться к барьеру. Лошадь испуганно косилась на препятствие, прижимая уши.