В три двадцать пять я вышел по боковой дорожке из-за угла солярия перед расположившимся наверху рестораном, оглянулся вокруг, как бы ориентируясь на месте, пошел к такси, сел и начал возиться с записной книжкой, как будто отыскивал адрес.

Через минуту шофер изрек:

— Я поехал, а вы можете адрес и на ходу поискать.

— Ладно, — согласился я. — В каком направлении ехать знаю, да никак не припомню улицу и номер дома. Просто следуйте моим указаниям. Я скажу, куда двигаться.

— О’кей, — буркнул он.

Такси влилось в поток машин, и я откинулся на спинку сиденья. Назад не оглядывался, пока мы не выехали на бульвар, попав на сравнительно открытое пространство. Углядев впереди перекресток, велел водителю:

— Поворачивайте направо вон на ту улицу.

— На следующую?

— Нет, на эту.

— О’кей, — повиновался шофер, перестроился в правый ряд и свернул.

Только после поворота я посмотрел назад.

Хейзл Даунер в обтекаемом спортивном автомобиле держалась сразу же позади нас.

Я предоставил таксисту рулить вперед, пока не убедился, что никто больше за нами не следует, а потом сообщил:

— Нет, в конце концов, это не та улица. Разворачивайтесь кругом. Придется вернуться. По-моему, нам нужна следующая.

Он развернулся.

И Хейзл развернулась по нашему примеру.

— Эй, парень, — окликнул меня шофер, — ты в курсе, что за тобой хвост?

— Откуда?

— Не знаю. Она тащится за нами с той самой минуты, как мы выехали из аэропорта.

— Прижмись к тротуару, — попросил я, — дай взглянуть.

— Никаких скандалов, — предупредил таксист.

— Разумеется, — заверил я. — Посмотрю только, в чем дело, и все.

Такси вильнуло к тротуару и остановилось.

Я подошел к Хейзл:

— За вами следил кто-нибудь?

— Насколько я знаю, нет.

— О’кей. Ждите тут.

Я вернулся к такси и сказал:

— Вот совпадение! Я ее не узнал. Это, оказывается, подружка той женщины, с которой я должен встретиться. Приехала в аэропорт, сообразила, что я ее не узнаю, и совершенно взбесилась. Решила заставить меня раскошелиться на такси, а потом уже дать сигнал и подцепить на крючок. Сколько на счетчике?

— Два и десять, — сообщил водитель.

Я вручил ему пять долларов.

— Все в порядке, приятель, большое спасибо.

Он с ухмылкой взглянул на меня.

— Собирался тебе доложить, что черта с два ты меня одурачил, и теперь доложу — зря стараешься.

И укатил прочь.

Я подхватил свою легкую сумку, вернулся к автомобилю Хейзл и сказал:

— О’кей. Обождем, пока такси уедет подальше, потом снова разворачивайтесь и возвращайтесь на ту улицу.

Я уселся позади Хейзл в приземистом автомобиле того типа, где на редкость просторно ногам, так что она имела возможность продемонстрировать массу нейлона. Ноги у нее оказались просто великолепными.

Хейзл красноречивым жестом одернула юбку, издала нервный смешок и сказала:

— Все бестолку, Дональд. Я просто не в состоянии управлять этим чертовым автомобилем, не выставляясь напоказ.

— Нисколько не возражаю, — бросил я.

— Не сомневаюсь, — отрезала она. — Может, такси уже далеко отъехало?

— Нет. Пускай заберется подальше в поток, чтоб шофер не заметил, что мы опять разворачиваемся. Пускай думает, будто мы едем за ним… просто на случай, вдруг кто-нибудь станет его расспрашивать.

— Боже, до чего вы подозрительны!

— Это порой окупается, — заметил я. — Ладно. Разворачивайтесь, и назад, на восток.

Хейзл развернула машину.

— Вы знаете, куда ведет эта дорога?

— Кружит где-то поблизости от Инглвуда, — сказал я. — Езжайте вперед.

Мы поехали по дороге, добрались наконец до места, где торчали несколько зданий, потом появились еще дома, потом перекресток, потом снова пошли постройки.

— Давайте-ка проскакивайте через перекрестки, — велел я. — А я послежу за дорогами позади. — И через какое-то время спросил: — Можем поехать куда-нибудь поговорить?

— Ко мне на квартиру, — предложила она.

— Не говорите глупостей. За вашей квартирой следят, точно ястребы.

— Дональд, я так не думаю.

— Почему?

— Потому что входила и выходила и никого вокруг не было. Я несколько раз проезжала мимо автомобильных стоянок и всякий раз полностью убеждалась, что никто не следит.

— Как вы это делали?

— Точно так же, как вы. Садилась в машину и разъезжала по множеству переулков, где можно приметить любое средство передвижения, которое вынырнуло бы позади.

— И уверены, что не заметили даже тени, проезжая на сигнал светофора в тот момент, когда он должен был переключиться, или что-нибудь в этом роде?

— Нет, Дональд. Я специально изображала подсадную утку на случай, если меня кто-то преследует.

— Все равно, — заключил я, — мы не воспользуемся вашей квартирой. Куда еще можно направиться?

— А как насчет вашей квартиры?

— За ней тоже могут следить.

— У меня есть подруга. Могу звякнуть. По-моему, она нас к себе пустит.

— О’кей, — сказал я. — Поехали к телефону.

Мы свернули на бульвар. Хейзл остановилась у телефонной будки, позвонила, вернулась и сообщила:

— Все в порядке. Подруга оставляет дверь незапертой и выделяет нам полтора часа. Наверняка больше и не понадобится.

— Возможно, — буркнул я. — Где это?

— Недалеко. Доберемся за десять минут. Она решила, что у меня интрижка с женатым мужчиной, и умирает от любопытства.

Я повернулся на сиденье и продолжал посматривать, не ползет ли кто за нами.

— Так как же? — спросила Хейзл.

— Что?

— Да или нет?

— Не понял.

— У меня интрижка с женатым мужчиной?

— Откуда мне знать?

— Ну ладно. Спрашиваю прямо. Вы женаты, Дональд?

— Нет. А что?

— Ничего.

— Да ведь вы-то замужем, — напомнил я.

Она собралась было что-то ответить, однако сдержалась.

Мы подъехали к дому ее подруги, припарковали автомобиль, поднялись в лифте на пятый этаж. Хейзл Даунер безошибочно прошагала к квартире и отворила дверь.

На грациозные движения ее длинноногой фигуры было любо-дорого поглядеть.

Квартира оказалась прелестной, по-настоящему дорогостоящей.

Я обождал, пока Хейзл усядется.

Она предпочла диван, я подошел и опустился рядом.

— Хорошо, давайте теперь выяснять правду.

— О чем?

— О деньгах.

— Но я рассказала вам о деньгах истинную правду.

— Не будьте идиоткой, — предложил я. — Я хочу знать правду подлинную. Не желаю, чтобы меня водили за нос.

— Ведь вчера мы со всем этим покончили.

— Нет, не покончили, — возразил я. — Вчера вы пудрили мне мозги дядей и всем прочим. Сейчас мне нужна реальная подноготная.

— Зачем, Дональд? Вы узнали, где деньги?

— По-моему, мне удастся их вам вернуть.

Она подалась вперед, глаза засверкали, губы приоткрылись.

— Все?

— Пятьдесят тысяч.

— Дональд, — пробормотала она, — я… Дональд, вы просто великолепны! Ужасно!

Она смотрела на меня снизу вверх, приподняв подбородок, ожидая поцелуя. Я сидел, выжидал, уставившись в окно.

— Дональд, — выдохнула она, — вы столько для меня сделали…

— Ну, отлично, — оборвал ее я. — И теперь вы тянете время, чтобы выдумать неплохую историю. Это явно единственный из знакомых вам способов тянуть время. Разумеется, вы с успехом воспользовались также временем, прошедшим со вчерашнего дня, чтобы пораскинуть мозгами.

— Правда, — со смехом призналась она.

— Что ж, давайте послушаем.

— Стэндли дал мне эти деньги.

— За что?

— Я должна представить вам смету?

— На пятьдесят тысяч долларов просто обязаны.

— Стэндли играет, причем по-крупному. И всегда помнит, что его могут перехитрить, задержать или даже ограбить.

— Дальше.

— Держит какую-то сумму в банке, но желает иметь деньги в таком месте, откуда их можно вынуть в любой час дня и ночи — наличными.

— Ну и что?

— А то, что время от времени он выдавал мне тысячедолларовые банкноты. И говорил, что они мои. Тогда при проколе никто бы не смог заявить, будто это его деньги, а я сумела б ему пособить… если бы захотела.

— Фу, — фыркнул я. — Запросто объявили бы, будто деньги его и что…

— Нет, Дональд. Каждый раз^ выдавая мне те банкноты, он маникюрными ножницами отрезал от уголка крошечный кусочек… и в конце концов набежало пятьдесят тысяч… а потом он от меня удрал… и по-моему весь куш достался его последнему увлечению.

— Но ведь он передавал деньги вам в собственность, так что…

Раздался громкий стук в дверь.

— Лучше взгляните, кто там, — велел я.

Хейзл раздосадованно махнула рукой.

— Разносчик какой-нибудь, или кто-то зашел навестить подругу. Минутку.

Она вскочила, одернула юбку, пошла к двери, с присущей ей грацией переступая длинными ногами, открыла и чуть не рухнула, сбитая с ног, когда в квартиру ворвался, с грохотом захлопывая за собой дверь, Фрэнк Селлерс.

— Привет, малыш, — бросил мне сержант.

— Вот это мне нравится! — сердито воскликнула Хейзл Даунер. — Да как вы смеете вваливаться сюда таким образом! Вы…

— А теперь оба немедленно прекратите валять дурака, — приказал Селлерс.

— Я не желаю, чтобы вы разговаривали со мной подобным тоном, — заявила Хейзл Даунер. — Вы…