На дорожке четко отпечатались следы мужской обуви, которые вели к коттеджу Бруно.

Я не решился идти по ним до конца, но проследовал достаточно, чтобы убедиться, что мужчина шел нормальным, здоровым шагом.

К сожалению, я ничего не мог поделать со своими собственными следами. На таких дорогах любой движущийся предмет оставляет след, и опытный следопыт способен обнаруживать почти незаметные отпечатки.

Я, конечно, мог бы скрыть свои следы, разглаживая землю ладонями, но, боюсь, это привлекло бы еще больше внимания.

По утрам ковбои узнают по следам верховых и вьючных лошадей, где стадо останавливалось на ночь. Они не только хорошо читают следы, но и замечают все мелочи, выходящие за рамки обычного.

В итоге я повернулся и пошел обратно, не пытаясь уничтожить свои следы. Я был уверен, что Бруно не догадается, что кто-то следил за ним, но знал, что любой ковбой, который проедет по этой дороге верхом, следы увидит. Если он проедет на джипе или пикапе, то может не обратить на них внимания. В крайнем случае, меня могли заподозрить в распутстве, так что стоило рискнуть.

Стараясь держаться в темноте, я тихо обошел коттедж, вернулся в свой и лег спать.

Глава 5

Крамер сказал мне, что по утрам лошадей кормят около шести, седлать начинают в начале восьмого, потом их чистят и готовят к утренней прогулке, которая в обычные дни начинается в половине девятого. Два или три раза в неделю, когда отдыхающие завтракали в пути, прогулка начиналась немного раньше.

В это утро прогулки с завтраком не предусматривалось, и примерно в половине седьмого я зашел в конюшню, чтобы осмотреть ее.

Примерно без пятнадцати семь ковбои, позавтракав, вышли из столовой.

Крамер посмотрел на меня с удивлением:

– Что это вы тут делаете в такую рань?

– У меня ужасно неспокойный характер. Когда бы я ни лег спать, встаю с восходом солнца и сразу должен что-то делать. У себя дома в городе я еще себя сдерживаю, но здесь такой чистый воздух, что, кажется, даром теряешь время, если проводишь все утро в постели.

Он улыбнулся:

– Наверное, вы правы. Не знаю. У меня никогда не было возможности понежиться утром в постели. Надо как-нибудь попробовать. Слушайте, Лэм, вы хороший наездник, и за вами не нужно присматривать. Хотите, я оседлаю вашего коня?

– Когда начнется прогулка?

– Сегодня в девять. Вы взвоете от скуки, ожидая, пока она начнется.

– А что вы сейчас будете делать? Кормить лошадей?

– Нет. Их сейчас почистят и оседлают, а я собираюсь в город. Я должен отвезти в аэропорт мистера и миссис Уилкокс. Они хотят попасть туда к половине девятого, чтобы позавтракать и успеть на девятичасовой самолет. Сейчас они пьют кофе.

– Отлично. Я поеду с вами, чтобы скоротать время.

Крамер засмеялся:

– Вы полная противоположность остальным нашим гостям. Они любят поспать, потом не торопятся идти на завтрак – иногда из-за них приходится задерживать начало прогулки. О’кей, мы выезжаем через десять минут.

– Тогда я сейчас же пойду, или, может, вам помочь отнести багаж?

– Не говорите глупостей. Если начальство узнает, что я позволил гостю нести багаж, то меня завтра же уволят. Вон там стоит фургон.

Я сел на заднее сиденье.

Примерно через десять минут пришли мистер и миссис Уилкокс. Они приехали сюда с востока страны, чтобы похудеть, загореть и, вернувшись домой, удивлять своих знакомых словечками из ковбойского жаргона.

Беседуя с ними по дороге в город, я узнал, что они провели на ферме целых три недели, что вначале ковбойские сапожки доставляли неудобство ногам мистера Уилкокса, но теперь он к ним привык и готов поклясться, что это самая удобная обувь, какую он когда-либо носил. Он собирался приклеить к ним резиновую подошву и носить каждый день и «прямо в конторе, ей-богу».

Я смотрел на его широкополое сомбреро, на покрытое загаром лицо и понял, что он не только будет разгуливать по конторе в ковбойских сапожках, но при случае и взгромоздит ноги на стол, чтобы испуганные секретарши и служащие смогли их получше рассмотреть и осознать, что их хозяин настоящий, видавший виды ковбой.

Миссис Уилкокс с вдохновением рассказывала, как смогла сбросить несколько фунтов веса, и утверждала, «что чувствует себя заново родившейся женщиной».

Они с таким увлечением говорили о себе, что обо мне никто и не вспомнил.

Когда мы добрались до аэропорта, они сдали свой багаж и отправились завтракать.

Я спросил Крамера:

– Что будет, если я не вернусь с вами на ферму?

– Ничего. А что должно случиться? Надеюсь, вы не убежите, не расплатившись?

– Мой отдых на вашей ферме оплачен вперед. Если я не вернусь сегодня вечером, пусть в моем коттедже ничего не трогают.

Крамер посмотрел на меня задумчиво, потом саркастически ухмыльнулся:

– А я-то думаю, что это вы такой неугомонный. Теперь знаю почему: наши жеребцы ведут себя точно так же.

Я не стал с ним спорить и пошел узнать, когда будет ближайший рейс на Даллас.

Оказалось, через тридцать минут.

Я вылетел этим рейсом.

В Далласе я заказал разговор с Брекинриджем за его счет.

– Вы еще не расплатились с ним? – спросил я, когда он сообщил свои данные телефонистке.

– Еще нет, но я готовлю чек, чтобы уладить это дело. Телефонистка сказала, что вы звоните из Далласа.

– Верно.

– Что, черт возьми, вы там делаете?

– Выясняю кое-какие детали, касающиеся нашего дела.

– Послушайте, Дональд, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Если у этого человека травма шейных позвонков, то мы должны уладить с ним дело как можно скорее. Он еще не нанял адвоката, но грозился, что наймет, если появится необходимость. В подобных ситуациях мы всегда расплачиваемся, и расплачиваемся быстро.

– Но пока вы не расплатились?

– Нет. Сегодня во второй половине дня на ферму отправится наш представитель с необходимыми документами и чеками. Нам придется заплатить довольно значительную сумму.

– Скажите вашему человеку, чтобы он подождал, пока вы не получите от меня известий.

– Зачем?

– В этом деле есть что-то подозрительное.

– В нем может быть много чего подозрительного, но если у парня травма шеи, мы должны выполнить наши обязательства. Ради бога, Лэм, вы не знаете, что такое прийти в суд, предстать перед присяжными и сказать: «Мы выполним наши обязательства, единственное, что мы хотим выяснить, какую сумму мы должны заплатить».

– Я понимаю, но… Когда ваш представитель выезжает?

– Он вылетает самолетом, который прибывает в Тусон в половине четвертого.

– О’кей. Скажите ему, чтобы он позвонил вам из Тусона. Я свяжусь с вами к тому времени.

Брекинридж сказал:

– Я ценю энергию в людях, Лэм, но иногда чрезмерное усердие приносит вред.

– Я знаю и, видимо, рискую навлечь на себя ваш гнев, поскольку чувствую, что во мне бурлит энергия. Этот Бруно проходимец. Я позвоню вам позднее.

Не дожидаясь его ответа, я повесил трубку и сразу позвонил Берте Кул.

– Какого черта ты делаешь в Далласе, Дональд? – спросила она.

– Провожу расследование, и у меня есть для тебя срочная работа. Мне нужна информация о медицинской сестре по имени Мелита Дун. В частности, меня интересует имя ее парня. Я хочу знать, где она живет: в общежитии или на квартире, одна или с подружкой. Короче говоря, я хочу знать о ней все.

– Какое отношение имеет Мелита Дун к этому делу?

– Я не знаю и хочу это выяснить.

Берта тяжело вздохнула:

– Сам бы занимался этими девицами. Она дипломированная медицинская сестра?

– Да.

– О’кей. Постараюсь выяснить.

– Ничего не говори Брекинриджу, – предупредил я ее. – Я сам сообщу ему все, что нужно. – И повесил трубку.

Я зашел в универмаг, купил небольшой чемодан, электрический миксер и электрический консервооткрыватель.

Стерев с них все расценки, я положил покупки в чемодан и просмотрел в утренней газете раздел «Приглашаются на работу». В нем я нашел объявление для торговых агентов о первоклассной, благородной и прибыльной работе по предложению товаров на дому.

Я отправился по указанному адресу и предложил свои услуги.

Работа заключалась в торговле многотомной энциклопедией.

Я сказал, что справлюсь. Мне дали несколько брошюр, несколько бланков для заказа и пообещали, что если я хорошо себя зарекомендую, то, возможно, в будущем смогу найти себе поручителя, чтобы получать деньги вперед, но пока буду работать строго на комиссионных началах, без всяких поручителей и без всяких авансов.

У меня был адрес Хелманна Бруно: 642, Честнат-авеню.

Я взял напрокат машину, положил в нее чемодан и книги и отправился в путь. Многоквартирный дом, в котором проживало семейство Бруно, назывался «Мелдон Апартментс» и представлял собой довольно красивое на вид здание.

Почтовый ящик Бруно имел номер 614, что соответствовало номеру его квартиры.

Я поднялся и позвонил.

Дверь открыла приятная на вид женщина лет тридцати.

– Вы хозяйка дома? – спросил я.

Она устало улыбнулась:

– Я хозяйка дома, но у меня много дел, и я не намерена ничего покупать. Не знаю, как вы сюда попали. У нас очень строго относятся к торговым агентам, коробейникам и торговцам бытовыми приборами. – Она хотела закрыть дверь перед моим носом.

– Но я собираюсь вручить вам бесплатный электрический смеситель и бесплатный электрический консервооткрыватель.

– Что?

– Бесплатный электрический консервооткрыватель и бесплатный электрический смеситель.

– Почему вы говорите – бесплатный?

– Потому что для вас они бесплатные.

– Что я для этого должна сделать?

– Ничего.

– Не может быть. Что вы от меня хотите?

Я сказал:

– Вы можете стать стотысячным покупателем нашей энциклопедии, и у меня есть ровно пятнадцать минут, чтобы убедить вас подписать контракт. Если вы подпишете его и я сообщу об этом в свою фирму в течение пятнадцати минут, вы получите этот смеситель и этот консервооткрыватель.