На какое-то время все замолчали, и у меня возникло ощущение, будто он не верит моей истории, как не поверила ей Вита. Оба, очевидно, думали, что Магнус отправился на какое-нибудь сомнительное тайное свидание, а я его покрываю. Что ж, в сущности, так и было.

— Теперь я понимаю, — сказал я, — что мне следовало связаться с вами еще вчера вечером. Профессор Лейн, должно быть, подвернул ногу, возможно, звал на помощь, но никто его не услышал. С наступлением темноты движение на этой дороге замирает…

— Да, — согласился инспектор, — но и в Тринадлине, и в Триверране встают рано, и уж за столько-то времени кто-нибудь наверняка увидел бы его, либо что-то услышал, если, допустим, с ним случилось несчастье. Куда вероятнее, что сперва он дошел до шоссе, ну а там выбор простой — либо на Лостуитиел, либо назад к Фауи.

— Название Триджест ни о чем вам не говорит? — спросил я осторожно.

— Триджест? — Инспектор на мгновение задумался, затем покачал головой. — Нет, не знаю такого. Это что? Место?

— Кажется, в этих краях когда-то была ферма с таким названием. Профессор Лейн мог попытаться отыскать ее в связи со своими историческими исследованиями.

Тут мне пришла в голову другая мысль.

— Трилаун, — сказал я. — Где точно находится Трилаун?

— Трилаун? — повторил, удивившись, инспектор. — Это поместье в нескольких милях от Лоуи. Наверно, милях в восемнадцати, если не больше, отсюда. Ясно, что профессор Лейн не отправился бы туда пешком в девять вечера.

— Нет, — сказал я, — конечно, нет. Просто я пытаюсь вспомнить старинные дома, которые могут представлять исторический интерес.

— Но, дорогой, — вмешалась в разговор Вита, — как справедливо говорит инспектор, Магнус вряд ли стал бы искать неизвестно что, неизвестно за сколько миль отсюда, не позвонив нам. Вот чего я никак не могу понять — почему он не позвонил?

— Миссис Янг, — сказал инспектор, — вероятно, он не позвонил, потому что считал, что мистер Янг сообразит, куда он направился.

— Да, верно, — сказал я, — а я не сообразил. И даже сейчас, к сожалению, не догадываюсь.

Внезапно, как бы откликаясь на наши мысли, зазвонил телефон.

— Я сниму трубку, — сказала Вита, находившаяся ближе всех к дверям. Она прошла через холл в библиотеку, а мы остались в музыкальном салоне и молча прислушивались к ее голосу.

— Да, — коротко ответила она, — он здесь. Сейчас позову.

Она вернулась в салон и сказала инспектору, что спрашивают его. Мы прождали три-четыре показавшиеся нам целой вечностью минуты, пока он односложно, приглушенным голосом отвечал. Я взглянул на часы. Полпервого. Я и не подозревал, что уже столько времени. Он вернулся и посмотрел прямо на меня. По выражению его лица я понял: что-то случилось.

— Мне очень жаль, мистер Янг, — сказал он, — плохие новости.

— Понимаю, — сказал я. — Говорите.

Беда всегда застает врасплох. В самой напряженной ситуации всегда веришь, что в конце концов все как-нибудь образуется — даже после стольких часов отсутствия Магнуса я надеялся: вот-вот нам сообщат, что он потерял память и кто-то подобрал его и доставил в больницу…

Вита подошла и встала рядом со мной, вложив свою руку в мою.

— Звонили из полицейского участка в Лискерде, — сказал инспектор. — Поступило сообщение, что патруль обнаружил рядом с железной дорогой по эту сторону Триверранского туннеля тело мужчины, который по приметам похож, на профессора Лейна. Судя по всему, его сбил поезд — удар пришелся в голову. Ни машинист, ни проводник ничего не заметили. По-видимому, он смог доползти до небольшой заброшенной хижины рядом с железной дорогой, и там потерял сознание. Смерть, похоже, наступила несколько часов назад.

Я все стоял, не двигаясь, не сводя глаз с инспектора. Странная вещь шок: все чувства будто парализованы. Казалось, жизнь покинула меня, оставив одну пустую оболочку, покинула, как Магнуса. Единственное, что я еще сознавал — это что Вита держит меня за руку.

— Понятно, — сказал я не своим голосом. — Что я должен сделать?

— Патрульная машина сейчас на пути в морг, в Фауи, мистер Янг, — сказал он. — Поверьте, мне очень неприятно беспокоить вас в такой момент, но, думаю, вам лучше не откладывая поехать туда, чтобы опознать тело. Я бы хотел обнадежить вас — вас и миссис Янг — и сказать, что пострадавший не обязательно профессор Лейн, но, боюсь, в данных обстоятельствах рассчитывать на это было бы неправильно.

— Да, конечно, — сказал я. — Понимаю.

Я высвободил руку, шагнул к двери и вышел из дома под палящее солнце. Несколько туристов ставили палатки в поле за килмартским лугом. Я слышал, как они переговаривались и смеялись, вбивая в землю колышки.

Глава семнадцатая

Морг, небольшое строение из красного кирпича, находился неподалеку от вокзала в Фауи. Когда мы прибыли, там никого не было — патрульная машина находилась еще в пути. Я вышел из автомобиля, инспектор взглянул на меня и сказал:

— Мистер Янг, наверное, нам придется немного подождать. Могу я предложить вам чашку кофе с бутербродом? Тут неподалеку есть бар…

— Нет, спасибо, — сказал я. — Мне не хочется.

— Не смею настаивать, — продолжал он, — но это для вашей же пользы. Вы сразу почувствуете себя лучше.

Я сдался и позволил ему отвезти меня в бар, где мы выпили по чашке кофе, и я съел бутерброд с ветчиной. Сидя за столиком, я думал о том, как, будучи еще студентами, мы с Магнусом ездили на поезде погостить у его родителей в Килмарте. Туннель — кромешная тьма, оглушительный грохот — и вдруг яркая вспышка света, зеленеющие поля по обе стороны дороги. Сколько раз Магнус, должно быть, проделывал этот путь в юности, приезжая домой на каникулы. И вот теперь у входа в этот туннель он нашел свою смерть.

Все сочтут его действия необъяснимыми: и полиция, и его многочисленные друзья — все, но только не я. У меня спросят, почему такому рассудительному человеку, как Магнус, вздумалось на ночь глядя идти к железнодорожному полотну, и я вынужден буду ответить, что не знаю. Но я знал. Магнус шел, находясь в ином времени, когда железной дороги еще и в помине не было, а сам склон холма в ту эпоху являл собой запущенное пастбище, местами поросшее кустарником. В том, другом, мире не было ни зияющей пасти туннеля, ни рельсов, ни шпал — только трава да еще, вероятно, всадник, указывавший ему путь.

— Что-что? — переспросил я.

Инспектор спрашивал, есть ли у профессора семья.

— Простите, я не сразу расслышал, что вы сказали. Нет, капитан и миссис Лейн умерли много лет назад, а кроме Магнуса, детей у них не было. Я никогда не слышал, чтобы Магнус упоминал каких-нибудь своих родственников.

По-видимому, у него был адвокат, который вел его дела, банкир, который ведал его финансами… Раньше мне это не приходило в голову, и теперь я с удивлением подумал, что не знаю даже имени его секретарши. В наших тесных доверительных отношениях не было места повседневным мелочам, бытовой рутине. Кто-то другой, наверное, был посвящен во все эти дела.

Вскоре к инспектору подошел констебль и доложил, что прибыла патрульная машина и скорая помощь. Мы встали, чтобы идти назад в морг, и тут констебль добавил что-то, чего я не расслышал. Инспектор повернулся ко мне.

— Когда патруль передал сообщение в полицейский участок Тайуордрета, там случайно находился доктор Пауэлл из Фауи, — сказал он. — Он согласился осмотреть тело. После этого патологоанатом произведет вскрытие, результаты будут переданы для судебно-медицинской экспертизы.

— Ясно, — сказал я.

Вскрытие… следствие… налицо все атрибуты правосудия.

Я вошел в морг. И первым делом увидел доктора, с которым уже встречался дней десять назад, — тот самый доктор, который видел, как я мучительно приходил в себя после приступа головокружения. По его глазам я понял, что он узнал меня, но не подал виду, когда инспектор представлял нас друг другу.

— Примите мои соболезнования, — сказал он и затем, переходя на сдержанно-деловой тон, добавил: — Если вам раньше не доводилось видеть, как выглядит человек, попавший в серьезную аварию, особенно если речь идет о близком друге, то предупреждаю: зрелище не для слабонервных. У этого человека размозжена голова.

Он подвел меня к носилкам, которые лежали на длинном столе. Я узнал Магнуса, но он был какой-то другой, словно усох. Над правым глазом во лбу была вмятина, заполненная запекшейся кровью. Кровь была и на куртке, порванной, как и штанина брюк.

— Да, — сказал я, — да, это профессор Лейн.

Я тотчас отвернулся, потому что настоящего Магнуса там не было. Он все еще продолжал идти через поля над Тризмиллской долиной, с изумлением вглядываясь в окружавший его неизведанный мир.

— Если это вас хоть как-то утешит, — сказал врач, — то знайте: после такого удара он жил недолго. Одному Богу известно, как ему удалось доползти до хижины… Скорее всего, он действовал бессознательно и умер спустя буквально несколько секунд.

Ничто не могло меня утешить, но я все же поблагодарил его и спросил:

— Вы хотите сказать, что когда он там лежал, он не мучился от сознания того, что никто не идет к нему на помощь?

— Нет, — ответил он, — это совершенно исключено. Впрочем, инспектор сообщит вам подробности, как только мы установим степень полученных повреждений.

На углу стола лежала трость. Сержант указал на нее инспектору.

— Мы нашли эту трость на насыпи, — объяснил он.

Инспектор вопросительно поглядел на меня, и я кивнул.

— Да, это его трость, у него их было много. Его отец коллекционировал трости. В лондонской квартире Магнуса их около дюжины.

— Думаю, сейчас самое время отвезти вас назад в Килмарт, мистер Янг, — сказал инспектор. — Разумеется, вас будут держать в курсе. Вы, конечно, понимаете, что вам придется дать показания следователю.