Дафна дю Морье - Дом на берегу

— Ты же не ученый, — сказала она. — Какие такие научные исследования ты можешь проводить? И в какое путешествие ты собрался?

Я отпустил ее руки и вздохнул, как это делают взрослые, когда у них не хватает терпения без конца объяснять одно и то же заупрямившемуся ребенку.

— Никуда я не собирался, понимаешь? Никуда! — гнул я свое. — Я просто хотел при случае проехать по берегу залива и заглянуть в одно-два места, которые его интересуют.

— Очень правдоподобно, — сказала она. — Не могу понять, почему профессор не проводит здесь коллоквиумы — с таким-то помощником! Может, сам предложишь ему? Конечно, я тут совсем некстати путаюсь под ногами, но ты не беспокойся, я исчезну, не стану мозолить тебе глаза. Боюсь только за мальчиков — вдруг они ему приглянутся?

— Замолчи, умоляю тебя! — сказал я, открывая дверь в столовую. — Ты ведешь себя как сварливая жена из затертого анекдота. Чего проще — позвони завтра утром Магнусу и сообщи ему, что ты разводишься со мной, поскольку я собрался ехать на свидание с какой-то шлюхой на Лендс-Энд. Он просто лопнет от хохота.

Я пошел в столовую и сел за стол. Подлива уже начала остывать, но это не имело никакого значения. Я налил кружку пива, чтобы запить мясо с овощами, и уж потом приступил к яблочному пирогу. Миссис Коллинз, тактично не говоря ни слова, принесла кофе, поставила его на подогретую тарелку и исчезла. Мальчики, пользуясь тем, что никто не обращает на них внимания, ковыряли ботинками гравий на дорожке перед домом. Я встал и крикнул им в окно:

— Чуть позже я отвезу вас купаться!

Их лица засияли от радости, и они побежали вверх по ступенькам крыльца.

— Попозже, — повторил я. — Сначала я выпью кофе и спрошу Виту, какие у нее планы.

Они сразу погрустнели: маму будет, конечно, не уговорить, она начнет ворчать, что вода холодная, лишь бы только не идти.

— Не волнуйтесь, — ободрил я их. — Обещаю вам, что мы поедем.

Затем я пошел в библиотеку. Вита лежала на диване с закрытыми глазами. Я опустился рядом с ней на колени и поцеловал ее.

— Ну не злись, — сказал я. — В этом мире для меня существует лишь одна женщина, ты же знаешь. Я бы отнес тебя сейчас наверх и доказал это, но мальчики не могут дождаться, когда я выполню обещание и отвезу их купаться, ты ведь не хочешь испортить им день, правда?

Она открыла один глаз.

— Но мне ты уже испортил день, — сказала она.

— Вот те раз! — ответил я. — А кто испортил мне прогулку со шлюшкой? Хочешь расскажу, что я собирался с ней делать? Стриптиз на набережной. Так что теперь помалкивай.

Я крепко поцеловал ее. Никакой реакции. Однако она и не оттолкнула меня.

— Как я хотела бы понять тебя, — сказала она.

— И слава Богу, что не понимаешь, — сказал я. — Мужья ненавидят жен, которые их понимают. Это делает жизнь невероятно скучной. Поехали купаться. За скалами отличный пляж, совершенно пустой. И погода подходящая — никакого намека на дождь.

Она открыла второй глаз.

— А все же, что ты делал, пока мы были в церкви? — спросила она.

— Слонялся по заброшенному карьеру, — ответил я. — Почти рядом с деревней. Это связано с историей старого монастыря, и Магнус, да и я тоже, заинтересовались этим местом. А потом я никак не мог завести машину — совершенно по-глупому въехал в кювет.

— Это что-то новенькое: оказывается, твой профессор к тому же еще и историк, — сказала она.

— А что в этом плохого? Уж лучше, чем эмбрионы в банках. Лично я одобряю.

— Ты во всем его одобряешь, — сказала она. — Именно поэтому он тебя и использует.

— Я вообще легко поддаюсь чужому влиянию, это у меня врожденное. Пошли. Мальчики уже не могут больше ждать. Иди надень свой роскошный купальник, только накинь что-нибудь сверху, а то всех коров распугаешь.

— Коров?! — вскрикнула она. — Если там коровы, я не пойду ни через какое поле. Уволь меня!

— Они смирные, — сказал я. — Их кормят такой специальной травой, чтоб они не могли быстро бегать. Корнуолл прославился на весь мир этими коровами. Не слыхала?

Мне кажется, она поверила. А вот поверила ли она моей истории с карьером, это уже другой вопрос. Но главное, она на время успокоилась. Во всяком случае, хоть передышка…

Остаток дня мы провели на пляже. Все вдоволь наплавались. Потом мальчики плескались у берега, охотясь за несуществующими креветками, а мы с Витой растянулись на золотом песке. Мы зачерпывали песок горстями и смотрели, как он сыпался сквозь пальцы. Воцарился мир.

— Ты когда-нибудь думаешь, что дальше? — внезапно спросила она.

— Дальше? — рассеянно повторил я.

В этот момент я смотрел на залив, гадая, уплыл ли Бодруган в ту ночь, после того как распрощался с Изольдой. Он упомянул о Церковном мысе. Когда-то давно капитан Лейн возил нас на парусной лодке по заливу из Фауи до Меваджисси, и, когда мы входили в меваджисскую гавань, показал нам Церковный мыс. Дом Бодругана, должно быть, находился где-то там неподалеку. Возможно, название сохранилось до сих пор. И если так, я смогу найти его на карте.

— Конечно, думаю, — сказал я. — Если завтра будет хороший день, мы поедем кататься на парусной лодке. Не бойся, тебя не укачает, если будет такой же штиль, как сегодня. Мы поплывем через залив и встанем на якоре вон у того мыса. Перекусим и сойдем на берег.

— Замечательно, — согласилась она, — но я имела в виду не ближайшее будущее, не завтра. Я говорю о более отдаленной перспективе.

— А, вот ты о чем, — сказал я. — Нет, дорогая. Честно, не думал. Было столько работы, чтобы привести здесь все в порядок. Не торопи события.

— Я все понимаю, но Джо не может ждать вечно. Я думаю, что он хочет получить от тебя определенный ответ, и поскорей.

— Да, я знаю. Но для этого я должен сам быть твердо уверен. Тебе там хорошо — это твоя страна. Но это не моя страна. Не так-то легко отрезать все корни.

— Ты их уже отрезал — иначе зачем было бросать работу в Лондоне? Попросту говоря, у тебя нет никаких корней. Так что это не аргумент, — сказала она.

В практическом плане она была права.

— Ты должен что-то делать, — продолжала она, — и неважно где: в Англии или в Штатах. А отказываться от предложения Джо, когда тебе никто ничего равноценного не предлагает в Англии, по-моему, просто безумие. Да, я пристрастна в этом вопросе, не спорю, — добавила она, вложив свою руку в мою, — я бы очень хотела жить дома. Но только если ты этого тоже хочешь.

Я не хотел, в этом-то и была вся проблема. Но в той же мере я не хотел больше работать в прежнем качестве — ни в литературных редакциях, ни в издательствах в Лондоне. Это был тупик на данном этапе жизни, моей жизни, но тупик временный. И я ничего не мог планировать, во всяком случае пока.

— Дорогая, давай не будем продолжать сейчас эту тему. Давай жить настоящим моментом — сегодня, завтра… Но обещаю, я обязательно серьезно все обдумаю, и очень скоро.

Она вздохнула, отпустила мою руку и стала искать в кармане халата сигареты.

— Как хочешь, — сказала она. — Но не обвиняй меня потом, если вдруг узнаешь, что мой братец Джо в тебе уже не нуждается.

Через пляж, к нам бежали мальчики, сгорая от нетерпения показать свою добычу: морскую звезду, мидии и огромного, давно сдохшего краба, который страшно вонял. Время задушевной беседы прошло. Пора было собирать вещи и взбираться в гору к Килмарту. Замыкая шествие, я оглянулся и посмотрел на залив. Был хорошо виден противоположный берег: на самой оконечности Церковного мыса стояли белые домики, освещенные лучами заходящего солнца — до них было всего каких-нибудь восемь миль.

Но спала ли она там? Наверняка после того, как Отто уплыл, она отправилась вслед за детьми. Но куда? В Бокенод, где проживает ее самовлюбленный деверь, сэр Джон? Слишком далеко. Не получается. Она называла еще какое-то место. Что-то похоже на Тридж. Нужно посмотреть карту. Вся проблема в том, что почти все названия ферм в Коруолле начинаются на «Три». Тривенна, Триверран и Тринадлин исключаются. Так где же все-таки ночевала в ту ночь Изольда с дочерьми?

— Нет, такие прогулки не для меня, — жалобно сказала Вита. — Боже мой, ну и гора! В Вермонте с таких катаются на горных лыжах. Дай мне руку.

Значит так: они пересекли реку в том месте, где он образует водопад у мельницы, и свернули по дороге вправо. После этого я их не видел — из-за машины, которая меня чуть не сбила. Дальше они могли пойти в любом направлении. Причем Роджер шел пешком. Если потом начался прилив, то через брод он уже вернуться не мог. Я попытался вспомнить, не было ли там около кузницы лодки, на которой он мог бы приплыть назад.

— После такой зарядки и морского воздуха я должна спать как убитая.

— Конечно, — ответил я.

Да, точно, там была лодка. Она лежала на песке, на берегу, и во время прилива на ней, скорее всего, перевозили пассажиров от кузницы к мельнице и обратно.

— Тебе, конечно, наплевать, как я сплю — хорошо ли, плохо ли, — и есть у меня силы дойти до дома или нет? — не унималась она.

Я остановился и посмотрел на нее.

— Извини, дорогая, — сказал я, — конечно, не наплевать. — (С чего это вдруг она опять заговорила о бессонной ночи?)

— Ты сейчас был где-то далеко в своих мыслях. Я всегда это чувствую, — сказала она.

— Не дальше, чем за четыре мили отсюда, — ответил я. — Если тебе действительно интересно, то я сейчас думал о двух детях верхом на пони, которых я видел сегодня утром. Мне вдруг стало любопытно, куда это они могли ехать.

— На пони? — Мы пошли дальше, Вита тяжелым грузом повисла на моей руке. — Что ж, это самая удачная мысль, которая тебя посетила за последнее время, — сказала она. — Мальчики обожают ездить верхом. Может, этих пони дают напрокат?