— Скажите мне, мистер Эббот, вас устроит, если все это будет оценено в полмиллиона долларов?

Полмиллиона долларов — это больше, чем Эббот мог просто себе вообразить. Он даже не стал обсуждать эту сумму — ну и дурак же он был, — побоявшись, что Софи откажется, если он попытается торговаться с ней.

И вот в феврале шестьдесят девятого Софи поставила в известность, что она берет Элизу в Европу на школьные мартовские каникулы, покататься на лыжах в Цюрсе и в Лехте, затем купят себе кое-что в Париже и в Лондоне… Она молила Бога, чтобы мужу не пришла в голову мысль разделить их компанию. Правда, она знала, что в течение следующих месяцев он будет занят строительством еще одного пивоваренного завода, девятого по счету, в Денвере.

Путешествие в Европу затянулось. В апреле Софи послала телеграмму в школу Святого Марка, в Калузе, сообщая им, что Элизе помогает в занятиях какой-то репетитор. В школе все были потрясены. Что это еще за нелепость? Однако Брэчтмэнны были богаты и могущественны, и добрые традиции обязывали сделать реверанс перед их причудами.

В начале мая в разговоре с мужем по телефону Софи сказала ему, что они, возможно, задержатся за границей на всю весну и лето во Флориде, такая дьявольская жара, да и Франц занят новой пивоварней. А когда Франц сказал, что надеется выбраться к ним на недельку в середине месяца, она пришла в восторг. «Ах, дорогой, — сказала она, — это будет просто замечательно!» И испытала неописуемое облегчение, когда он через несколько дней сообщил, что в Денвере возникли проблемы и он не сможет к ним приехать.

Софи много думала, как лучше все устроить. Должен ли ребенок родиться в Европе или в Штатах? Если в Европе, то исчезновение будет абсолютным. Однако Эббот наотрез отказался покидать Америку. Софи подозревала, что существует темное европейское прошлое, от которого он скрылся, и больше эту тему не затрагивала.

В июне Эббот встретился с беременной Элизой в Нью-Йорке и отвез ее к акушеру-гинекологу, которого рекомендовал ему какой-то давний друг из Лондона. Эббот сказал гинекологу, что они только что приехали из Англии и нужно, чтобы кто-то присмотрел за Элизой и принял у нее роды. У него пока нет в Америке медицинской страховки, но он заплатит доктору вперед наличными, если он захочет.

— Нет-нет, не делай глупостей, именной чек вполне подойдет, — сказал ему доктор.

Спустя два месяца в больнице Ленокс-Хилл, на углу Семьдесят седьмой улицы и Парк-авеню, родилась Хэлен Эббот.

— В августе шестьдесят девятого, — сказал Эббот. — Спустя пару дней после краха с акциями по лесу.

— Это было…

— Девятнадцатого.

— Вы были там, когда родилась девочка? — спросил Мэтью.

— Да.

— А Софи Брэчтмэнн?

— Она была в Нью-Йорке, но в больницу ни разу не приезжала. Я зарегистрировал Элизу Брэчтмэнн под именем Элизы Эббот — миссис Чарльз Эббот.

— Стало быть, вы говорите…

— Нет, я не говорю, что Элиза когда-либо была моей женой. У вас есть дети, мистер Хоуп?

— Да.

— Когда ваша жена рожала, вас просили показать свидетельство о браке?

— Гинеколог жены знал, что она…

— Она показывала ЕМУ свидетельство о браке?

— Нет.

— И тот врач, к которому мы приехали в Нью-Йорк, тоже не спрашивал об этом. Мы представились ему как муж и жена, вот и все. Мистер и миссис Чарльз Эббот. А Софи открыла на наше имя текущий счет в Нью-Йорке. Из этого счета мы оплатили гонорары доктору и все расходы по больнице. На чеках были отпечатаны имена Чарльз и Элиза Эббот. А когда родилась моя дочь, то в больничных записях она была зарегистрирована как Хэлен Эббот.

— Значит, на вашем пути не осталось и следа Элизы Брэчтмэнн. Как же вы хотите доказать…

— Тогда-то я и не думал о том, чтобы доказывать что-либо, мистер Хоуп. Я делал то, за что мне заплатили. Присматривать за Элизой во время родов, принять из ее рук ребенка, да и скрыться с глаз долой из ее жизни. Так я и сделал, вернулся обратно в Калифорнию. Вырастил Хэлен, которая стала очаровательной молодой женщиной.

Мэтью промолчал.

— А потом мне пришло в голову, что я обманут. Эта тайна стоила гораздо больше, чем они мне заплатили.

— Поэтому вы и вернулись обратно в Калузу.

— Вы правы. Как раз перед Рождеством появился нежданно-негаданно в доме Софи…

— И попросили у нее миллион баксов.

— И оказался в больнице, потому что Элиза забеспокоилась. Она наверно подумала: о, Бог мой, он явился сюда через столько лет, а с ним снова пришла угроза для компании. Потому-то она и позаботилась обо мне на свой лад — напустив на меня отряд головорезов, чтобы они помогли мне изменить намерения. — Он горестно покивал. — Но я получу свои денежки, мистер Хоуп, попомните мои слова. Арт Хэрли ездил в больницу Ленокс-Хилл, искал там доказательства. И нашел сиделку, которая в то время работала в родильном отделении. И теперь мы знаем, что есть нужные доказательства.

— Что за доказательства?

— Фотографии. Люси была там, когда их делали.

— Люси?

— Ну, эта сиделка. Люси Стронг.

— И что же снято на фотографиях?

— Элиза с ребенком, который лежит у ее груди.

— А Софи Брэчтмэнн видела их?

— Пока что нет.

— А почему вы их не показали?

— Потому что у нас их еще нет.

— А у кого же они?

— У какого-то Джонатана Пэрриша, который их делал, — сказал Эббот.


Леона выбралась из зеленого «ягуара», закрыла дверцу и направилась к двери магазина. На зеркальном стекле окна было выведено: «Оружейная лавка Бобби. Оружие покупается, продается и обменивается. Все принадлежности для стрельбы».

Она глубоко вздохнула, повернула дверную ручку и вошла в магазин. Колокольчик над дверью звякнул. Мужчина, стоявший в дальнем конце магазина, повернулся к ней. Он выглядел совсем не так, как человек, который, по ее понятиям, должен торговать оружием. Это был не мощный, мужественный, загорелый стрелок, а, напротив, круглолицый маленький мужчина в брючках цвета хаки и в спортивной рубашке с короткими рукавами. Он широко улыбнулся во весь рот, увидев Леону.

Повсюду, куда ни посмотри, было оружие. На стенах магазина винтовки и дробовики. В витринах вдоль двух стен лежали пистолеты. Но больше всего их было в центральной витрине.

— Добрый день, мадам, — сказал мужчина, выходя навстречу ей из-за прилавка. — Я Бобби Ньюкс, а это мой магазинчик. Могу я помочь вам выбрать оружие?

Оружие. Это слово будто выстрелило в нее. Да, она пришла сюда купить оружие. Но то, что оно было названо вслух, неоспоримо определяло его смертоносную силу. Оружие. Она была окружена в этом магазине орудиями смерти.

— Да, спасибо, — сказала она и двинулась к прилавку.

— Какой тип оружия вы хотите иметь, мадам? — спросил Ньюкс.

Сказать ему, что она хочет попрактиковаться в стрельбе по мишеням? Или поохотиться в лесу? Она ведь смотрела только постановления за минувший год, а новейшие законы позволяли практически каждому иметь у себя припрятанный пистолет. Не зная этого, она нервно улыбнулась и сказала:

— Я не знаю. У меня никогда не было оружия.

— А не думали ли вы о винтовках? Что-нибудь вроде этого «ремингтона», вон на стене? Или тот «спрингфилд»?

— Нет, я в самом деле…

— А о дробовике вы не думали? Или вам нужно ручное оружие?

— Да-да. Ручное.

— Давайте-ка взглянем на этот прилавок, — сказал Ньюкс, — здесь все виды пистолетов. Есть кольты и «ламы», «раджерсы» и «севиджес», «стейрс» и «дерринджерс»…

— И все это пистолеты?

— Да, мадам, это все названия пистолетов. «Бернаделли», «кросмэнсы», «смит-и-вессоны»…

— А это что за пистолет? — спросила она, постучав пальцем по стеклянной витрине.

— В нижнем ряду? — спросил Ньюкс.

— Нет, над ним. И немного левее. Да-да. Вот этот.

— Это модель Айвера Джонсона Трэйлсмена, из-за формы ствола его называют «курносый». Многие женщины считают его тяжеловатым, он весит семьсот граммов. Здесь много легких пистолетов, возможно, они больше вам подойдут. Вы будете его держать дома, для самообороны? Или носить при себе?

— Держать дома, — сказала Леона и прокашлялась.

— Неплохая идея в наши дни, — сказал Ньюкс. — Вот замечательный легкий пистолет «лама», воздушная модель. Автоматический пистолет, весит всего четыреста семьдесят пять граммов, его магазин вмещает восемь патронов. Замечательный пистолет.

— А что такое магазин? — спросила Леона.

— Магазин? — спросил Ньюкс и прищурился. — Позвольте, я покажу вам.

Он выдвинул заднюю часть витрины, просунул туда руку и вытащил пистолет, о котором только что говорил.

— Вот, видите, здесь, в рукоятке пистолета, его еще называют обоймой… — Он сделал что-то, заставившее этакую штучку, похожую на ящичек, выскользнуть из рукоятки. — …Со всеми этими пулями в ней. Она действует только автоматически, имейте в виду. В других револьверах нет магазинов, их заряжают в таком цилиндре… ну, вы видите этот вот револьвер, в витрине?

— Вот этот?

— Да, это «смит-и-вессон-терьер» тридцать второго калибра, очень маленький револьвер, вам, возможно, захочется его иметь. Вы видите этот цилиндр вон там?

— Вот здесь?

— Да, вы показываете прямо на него. Вот здесь-то и заряжается револьвер. Вы помещаете туда пули одну за другой, а в автоматический вы просто заталкиваете магазин внутрь — и на этом работа закончена. Револьверы или автоматические пистолеты — это фактически одно и то же, две стороны одной и той же монеты. Это вопрос вкуса.

— Мне все же нравится, как выглядит вот этот, — сказала Леона.

— Это Айвер Джонсон. Замечательное оружие, мадам, оно также бывает тридцать второго калибра, а еще есть такая же винтовка двадцать второго калибра, если это…