Я был уверен: все эти документы, включая секретные и магнитофонную запись, находятся либо в Акапулько, либо где-то поблизости от него. Но тот, в чьих руках они сейчас находятся, не знает или не понимает их истинного значения. Их нынешний обладатель — несомненно, убийца Стрелка — наверняка считает, что они важны только для Винченте Торелли. Ну и, конечно, для самого Джо.

Вероятно, любой на месте Торелли хотел бы получить материал,. благодаря которому можно подчинить себе руководимый Джо профсоюз и его 800 тысяч членов. С точки зрения Торелли, нет такой цены, какой бы он не дал за эти бумаги.

Сто против одного, что их обладатель сейчас в Акапулько и годов как следует поторговаться, а возможно, уже торгуется с Торелли. 

И почему-то мне стало казаться, что человек этот— женщина.

Я вернулся к началу. Стрелок обладал недюжинным умом, в его руках оказалось целое состояние, на добычу которого он потратил немало сил. И он хорошо бы им распорядился. Однако Стрелок убит, а бумаги похищены.

Вполне возможно, он ехал сюда не один, а с женщиной: номер в отеле был забронирован на двоих —мистера и миссис Бродин, а не просто на мистера Бродина. Женщина могла быть в непосредственной близости от него.' Скажем, в постели. Ведь он был в постели, когда его убили.

С другой стороны, его убийца — будь то мужчина или женщина — вполне мог узнать, что в отеле «Лас Америкас» для Стрелка забронирован номер, и устремился туда же. Это предположение и заставило меня взять именно этот номер. Однако оставаться там сейчас, видимо, вредно для моего здоровья. Вчера, перед тем как пойти к бассейну, я удостоверился, что никто, кроме меня, не претендовал на забронированный номер. На такую возможность я возлагал некоторые надежды и потому решил сегодня же узнать, нет ли чего нового.

Мысленно я составил список очередных дел: восстановить связь с клерком-регистратором в «Лас Америкас», связаться с Глорией, выяснить, считают ли меня погибшим или живым, и узнать у нее, не слышала ли она о подготовке или завершении каких-либо значительных акций. Может быть, документы уже в наманикюренных руках Торелли. Если так, моя задача дьявольски усложнится. Но пока я не удостоверюсь в этом и не выясню, где эти материалы (если когда-нибудь мне вообще это удастся), в своих действиях я должен исходить из того, что я их добуду, и заранее решить, что в таком случае делать. Все должно быть тщательно продумано, и я надеялся придумать что-то приемлемое. Ведь как только эти материалы окажутся у меня, объединенные силы синдиката и мафии обрекут меня на смерть. Но, конечно же, думал я, Джо сделает все возможное, чтобы скрыть даже от своих ближайших друзей как потерю, так и возвращение этих документов.

Тем не менее, я должен по мере сил обезопасить себя от профессиональных убийц, гангстеров и членов мафии. Следовательно, единственная надежда, что я добьюсь своей цели и вместе с тем останусь в живых, заключается в том, чтобы добыть документы тайно от всех, кто бы это ни был. Но кто знает, может быть, Торелли как раз в этот момент читает их и смакует содержащиеся в них сведения.

Меня охватило жгучее желание немедленно выяснить положение дел, но я провел, еще двадцать минут, мысленно закрывая все прорехи и устраняя все препятствия, какие только я мог предвидеть.

Я вышел из спальни, подошел к телефону и набрал номер отеля «Лас Америкас». Попросил подозвать к телефону клерка Рафаэля. Когда он взял трубку, я сказал:

— С вами говорит человек, который дал вам сто американских долларов. Позавчера. Помните?

— Что? Ах, да, да. Но я думал...

— Что вы думали? И говорите тише.

— Ну, я слышал... то есть я думал, что вы утонули. Разве вы...

Я прервал его.

— Ага. Я немного поплавал. Каковы дела по этой части?

— Они послали людей обследовать дно под скалами «Эль Фикантадо».

Уже хорошо: это я и хотел узнать. Бандиты, видимо, не уверены в том, что я погиб. И останутся в неизвестности, пока кто-нибудь меня не увидит.

— Спасибо,— сказал я Рафаэлю.— Еще один вопрос: кто-нибудь спрашивал обо мне или насчет номера один-ноль-три?

— Один уродливый большой парень, вчера. Я ответил ему, как вы просили.

— Отлично,— Это было тогда, когда Торелли послал человека проверить то, что я сказал о себе.— Он не доставил вам никаких неприятностей?

— Нет. Только спросил, кто занимает номер 103, и я сказал то, что вы мне велели.

— Спасибо, друг. А теперь слушайте: забудьте, что я вам звонил. Для вас я — утопленник. Я бы хотел, чтобы все так и думали. Понятно?

— Ну...

Я догадался, почему он колеблется. Старая история, всегда одна и та же. Я сказал:

— Я вскоре заскочу к вам еще раз с сотней долларов. Так же, как в тот раз. Так вы запомните, что надо забыть?

— Да, сэр.

— Кроме вчерашнего парня, никто больше к вам не приходил? Сегодня никто ничего не спрашивал? Не обязательно про меня, но и про занятый мною номер. Абсолютно никто, Рафаэль?

— Нет, только он.

— О’кей. Так продолжайте наблюдать и постарайтесь все запомнить. Я свяжусь с вами позже. Может, еще сегодня вечером. И если не принесу деньги сам, то пришлю их с кем-нибудь.

Он сказал, что все понял, и я повесил трубку. Потом набрал номер коттеджа 27. Если ответит мужской голос, я забуду, что звонил Глории. Но ответил ее мягкий голос:

— Алло?

— Глория? Не прыгайте из окна. Говорит тот, кто виснет на утесах, летучий парень.

— О! — Она на минуту умолкла, потом сказала: — Я боялась...

— Опустите это. Вы одна?

— Да.

—- Пройдите в главный вестибюль и ждите. Я позвоню вам туда по телефону, который, я знаю, безопасен. О’кей?

— Через пять минут.— Она положила трубку.

Я с нетерпением выждал четыре минуты. Потом позвонил дежурному администратору и попросил его вызвать находящуюся в вестибюле Глорию Мэдисон к названному мной внутреннему телефону. Когда она ответила, я спросил:

— Путь свободен?

— Ага. Ведь это вы? Это вы, Шелл?

— Да, я.

Быстро покончив с выражениями радости по поводу счастливого исхода и с прочими предварительными любезностями, мы перешли к делу, и я спросил:

— Глория, ничего нового? Вы что-нибудь слышали о пакете, который Торелли ожидает от Стрелка?

— Ничего, Шелл. Я бы знала, если бы что-то было. Джордж сейчас со мной мягок, как тесто, и обязательно бы мне сказал.

— Даже после того, что было вчера вечером?

Она засмеялась.

— Даже. Я чуть с ума не сошла. Но когда успокоилась, сказала Джорджу, что это от страха, как бы ему не влетело за вас от Торелли. И Джокеру тоже. Они поверили.

— Отлично, Глория. Вы уверены, что Торелли ничего не получил? Никакая каша не заваривается?

— Пока еще ничего, Шелл. Джордж говорит, что Торелли как на иголках. Должно быть, эта посылка — или что бы то ни было — очень важная вещь.

— Да. Должно быть, так.

Я не мог понять, почему эти бумаги еще не проклюнулись, но тут же представил себе Торелли, который, по словам Глории, как на иголках ждет с возрастающим нетерпением и тревогой желанных документов. Возможно, здесь и надо искать объяснение. Их обладатель — если его целью было поднять цену до предела — намеренно старается довести Торелли до крайней степени беспокойства и нетерпения. Правда, этим он увеличивает риск быть убитым, но это единственное, чем я мог объяснить отсутствие у Торелли ожидаемых бумаг, хотя после убийства Стрелка прошло уже два дня. Тот, кто прострелил ему голову, уж конечно, сделал это не ради забавы.

В этот момент меня пронзила странная мысль, и я автоматически выразил ее словами:

— Послушайте, Глория, вы и Джордж ведь женаты, верно?

— Что? Фу, какая глупая мысль! Конечно женаты. Мы поженились в Лос-Анджелесе. Почему...

Я прервал ее.

— Простите. Я просто сболтнул. Забудьте об этом.

Ч-черт! Я хватаюсь за соломинки. Я знал, что она живет с Джорджем, и, если нужно, мог бы проверить достоверность их брака. Но я знал также, что в этом нет необходимости. Нет, Глория — на моей стороне, это несомненно. Таким образом, исключив Глорию как возможного члена оппозиции, я имею одним врагом меньше. На миг что-то вспыхнуло в моем мозгу и тут же исчезло. Я попытался удержать это что-то, но тщетно. Во мне промелькнуло то странное, тоскливое чувство, которое на мгновение возникает у вас, когда вам кажется, что вы забыли что-то очень важное.

Наконец я сказал:

— О’кей, лапушка, спасибо. Продолжайте прислушиваться, не поднимается ли какой-нибудь шум. Сейчас у меня дела, но позже я вам позвоню. Когда вы ожидаете Джорджа?

— Он сейчас у Торелли вместе со всеми. Думаю, пробудет там весь день.

— О’кей. Позвоню вам позже. У меня предчувствие, что это затишье ненадолго.

— Шелл, будьте осторожны.

— Можете быть уверены. Пока, Глория.

Я повесил трубку. Потом заказал по телефону такси, договорившись, что водитель будет ожидать меня на углу, в трех кварталах от дома Марии.

Высунувшись в окно, покричал Марии. Она тотчас прибежала — смотреть на нее было одно удовольствие. В комнате она бросилась на диван.

И с лукавым выражением, которое раскрывало двойной смысл ее вопроса, спросила:

— Я тебе нужна?

Я усмехнулся.

— Ага. Но я — человек железный. Мне пора ехать.

Она слегка нахмурилась.

— Уже?

— У меня масса дел. Пора. Даже под душ не успею,

Она не улыбнулась.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет. Но спасибо, Мария. Ты можешь попасть в беду, вокруг столько неприятностей, хоть отбавляй. Я воспользовался твоим телефоном, но никто не знает, что я приехал сюда вчера вечером. С тобой все будет о’кей, если ты забудешь, что когда-либо видела меня. Кроме, конечно, вчерашнего вечера, перед тем как я нырнул в океан. Я серьезно. Иначе тебя могут сильно обидеть или даже убить.