— Ну ладно, давайте наслаждаться.

— Конечно,— сказала она,— умрем, смеясь.— Она осушила стакан и подтолкнула его на середину стола.— Закажите мне еще. Я собираюсь наслаждаться, даже если это... убьет меня.

Молча, не глядя на нее, я подозвал официанта и сделал заказ. В толпе появились кое-какие знакомые лица. Мы пробыли здесь минут десять, и, когда пришли, в зале было довольно свободно. Но сейчас все места оказались заняты. И если вначале я заметил только трех бандитов, то теперь мне казалось, они составляют половину посетителей.

Глория лихорадочно глотала свой коктейль. Я наклонился через столик и положил свою руку на ее.

— Расслабьтесь, лапушка. Постарайтесь провести приятные полчаса.

Она сделала еще глоток.

— Черт возьми,— сказал я,— разве я не влез ради вас на утес?

Она слабо улыбнулась, но ответила:

— Не ради меня, Шелл.

— Ну, может быть, не на все сто процентов, Глория, но отчасти. И я бы повторил на сто процентов — ради вас.

Она улыбнулась немного веселее.

— Ну, что ж, поверю вам на слово. Я действительно верю, что вы повторили бы,— Она усмехнулась.— Догадываюсь, вы любите делать то, что трудно.

И я усмехнулся в ответ. Потом огляделся и перестал улыбаться. Сидевшие через три столика от нас две приятные пожилые пары, которые я заметил вначале, исчезли, а вместо них сели две другие пары, которых даже при самом пылком воображений приятными пожилыми парами назвать было нельзя. Девушки были достаточно красивы, но грубоватой, броской красотой — таких можно встретить в Нью-Йорке или Голливуде, в Мехико-Сити или в Париже, или в Акапулько, путешествующими со своими «дядюшками». В данном случае одним из «дядюшек» был Дэйв Морони — незначительный винтик в банде убийц в ту пору, когда Бэгси Эмбель был еще одним из вожаков. Второй — известный карманный вор, способный снять у вас с руки часы в промежутке между «тик» и «так».

Я думал о причине, заставившей пожилыё пары покинуть свои места, и в это время заметил, что в зале происходит какая-то игра. Рядом со столиком, который занимали мы с Глорией, был столик на троих, за ним сидели две женщины и Невзрачного вида человечек в костюме из грубого английского твида. За следующим столиком я увидел двух типов, которых заметил утром у бассейна. Они сидели и упорно глазели; -

А глазели они на двух женщин и невзрачного человечка, и с каждой секундой этот человечек становился еще невзрачнее. Не помогал даже твидовый костюм. Один из типов закурил и швырнул спичку на их столик.

Человечка передернуло. Еще через минуту обе женщины и теперь уже не просто невзрачный, но и перепуганный человечек поднялись и ушли. Типы пересели за их столик. Один из них с усмешкой, взглянул на меня.

Мы оказались заблокированными. Создалось впечатление, будто все гангстеры мира съехались сюда после трудов праведных. И им, видимо, нравилось смешивать дело с удовольствием, ибо, судя по их виду, они уже изрядно нализались.

По странному совпадению все эти гангстеры собрались здесь именно в тот час, когда сюда пришел я. А я не люблю таких странных совпадений. Посмаковав эту мысль, я обратился к Глории:

— Послушайте, лапочка, вы обратили внимание на посетителей?

Она кивнула.

—- Да. Забавно и странно. Мне это не нравится.

— Значит, наши впечатления совпадают.

Она сказала: 

— Интересно, не Джордж ли...— но тут же прикусила губу и умолкла.

— Что — Джордж?

— Нет, ничего. Но, конечно, он знал, что мы будем здесь. Он был возле телефона, когда вы позвонили. И все же не думаю...

— Вы считаете, что он мог передать своим, чтобы они собрались здесь? Большой аттракцион — расстрел Шелла Скотта.

— О, это... неразумно,—возразила она.

— А кто сказал, что Джордж разумен?

Я снова быстро огляделся. То, что я увидел, навело меня на мысль, что, возможно, Джордж здесь ни при чем. Двигаясь между столиками с видом небольшого дизеля-локомотива, от входа пробирался мой приятель Джокер.

Он остановился и обвел всех взглядом. Я не знал, кого он, ищет, но он недолго держал меня в неизвестности. Заметив меня с Глорией, он шевельнул плечами и тяжело затопал к нашему столику.

Я сказал ей:

— Держись, детка, нас будет трое,— и немного отодвинулся от столика. Под пиджаком у меня был мой «кольт-38», но я даже думать не хотел, чтобы размахивать им в таком месте.

Глория облизнула губы и сказала:

— О, господи, еще этот!

Джокер остановился возле нас и злобно созерцал меня в течение нескольких секунд. Потом сказал:

— Предполагалось, что ты в отеле, вошь.

— Ага,— сказал я,— наверное, под кроватью. И оставь свой вшивый лексикон. .

Я встал. Посмотрел в глаза Джокеру и увидел два крошечных острия зрачков. И снова сел.

Наркоман. Я знал, что он наркоман, но чертовски не вовремя он нагрузился! Судя по его зрачкам, он был переполнен зельем: возможно, морфием. В таком состоянии он мог сделать все что угодно. Решительно все. Поведение наркоманов непредсказуемо. Вот почему я снова сел.

Он вел себя как-то странно. Впрочем, для него вполне естественно. И я не представлял себе, что он может выкинуть. Он смотрел на своих бандитов, а их было здесь немало. Джокер широко усмехнулся, обводя их взглядом и получая в ответ кивки и усмешки. Он развлекался. Его приятели, которые знали, что он комик, следили за ним в ожидании шутки. Я жаждал одного — быть где-нибудь далеко-далеко отсюда, но был твердо убежден, что нравится мне это или нет, но мне отсюда не уйти.

Наконец Джокер снова взглянул на меня.

— Не нравится, что я назвал тебя вошью?

— Не нравится.

— Ну, ладно,— отозвался он.— Почему не сказал сразу? Не буду больше называть тебя вошью. Я со всеми в дружбе.

Это мне- тоже не понравилось. Я сказал, тщательно подбирая слова:

— Знаете, лучше бы вам убраться подальше. Вы мешаете мне отдыхать.

Ему показалось это забавным. Он громко захохотал, шлепая себя по животу. Внезапно смех прекратился, словно он его выключил, потом он повернулся и пошел прочь. Казалось, я должен был бы почувствовать облегчение. Но я не почувствовал, потому что он остановился у одного из столиков и сел напротив... Джорджа Мэдисона.

— Детка,— сказал я Глории,— мне это совсем не нравится. И я начинаю нервничать. Этот Джокер вместе с вашим мужем... Многим может показаться странным, что я сижу здесь с вами.

Она почти позеленела.

— Уйдем отсюда!

— Конечно. Прямо по воздуху.— Я глотнул немного воздуха.— Но можно попытаться.

Я попробовал встать, но тут случилось нечто странное. Когда я отодвинул стул, он подался дюймов на шесть назад и тотчас ринулся обратно, ударив меня сзади по ногам. Я шлепнулся на стул и оглянулся через плечо.

У меня за спиной, за столиком на четверых, сидело шесть человек, и один из них, примерно моих габаритов (отнюдь не малых), держал ногу на спинке моего стула. Он и толкнул его на место, когда я поднялся. Я не знал, кто он и чем занимается, впрочем, о последнем догадывался. Он выглядел как бывший боксер, «бывший» потому, что был не очень хорошим боксером. Сплющенный нос, поврежденное ухо, шрамы под обоими глазами. Он укоризненно покачал головой. И не произнес ни слова — ему этого не требовалось. Остальные пятеро, сидевшие за столиком и отличавшиеся лишь ростом и степенью уродливости, тоже качали головами. Они явно показывали, что я плохо себя веду.

Я отвернулся.

— Забудьте об этом, Глория. Я только что обнаружил, что мне здесь нравится.

Она все видела и, схватив стакан, начала усердно пить. Но я ее перегнал: выпил свой стакан и заказал еще, прежде чем она допила. Почти все кажется легче, когда ты наполовину пьян.

Обычно после стольких выпитых стаканов теплая волна медленно поднимается из желудка, и я начинаю чувствовать себя счастливым. Сейчас волна поднялась уже до самых моих волос, но ощущение счастья все не возникало. Я выпил еще, и это немного помогло. Я не знал, что именно они задумали, но чувствовал, что что-то заваривается. Даже имея половину мозгов, можно было догадаться, что повара — Джокер или Скоровестимый Мэдисон, или оба вместе.

— Слишком много поваров,— сказал я.

Глория сказала:

— Да, сэр. Слишком много воров.

— Не воров.

— Именно воров. Все они мошенники.

Я не собирался спорить.

— Не совсем то, что я имел в виду,— сказал я.— Джокер и Джордж. Мне не нравится, что они сидят вместе за одним столом. Кто бы другой, но не они.

Несколько секунд она смотрела на меня.

— Думаю,— сказала она медленно,— они собрались и сообразили, что два бандита лучше, чем один.

Она истерически рассмеялась.

Я не счел нужным комментировать ни ее замечание, ни ее смех. Мне вдруг пришло в голову, что они принимают меня за конкурента, вообразив, что я охочусь за документами с теми же целями, что и они, наравне с тысячью других бандитов. Я был бы счастливейшим из людей, если бы смог выбраться отсюда и отправиться на поиски этих бумаг после того, как узнал все, что можно было узнать от Глории. Милый она человечек.

— Глория,— сказал я,— ты — прелесть. И ты мне нравишься.

— И ты прелесть. Ты мне тоже нравишься.

Я хотел еще раз попытаться уйти, но в это мгновение вдруг погрузился, в черноту. На миг мне показалось, что меня ударили сзади по голове, но этого явно не было. Может, я ослеп? Возможно, официант тоже был членом синдиката и подмешал в мой «бурбон» воды из мексиканского водопровода, а эта вода может убить любого. Неожиданно в оркестре зазвучали фанфары, а со стены утеса вспыхнули прожекторы и осветили танцевальную площадку. Настало время варьете. Конферансье вытащил на площадку микрофон и заговорил в него по-испански.