Я знал, что в прошлом рэкетиры подчинили себе многие союзы и что то же происходит и теперь. Но это совещание было заключительным шагом в планировании интенсивной и целенаправленной кампании по упрочению уже существующего положения и устремлению вверх — к полному и тотальному контролю над всеми американскими профсоюзами. И это послужило достаточно важной причиной для Винченте Торелли, заставившей его приплыть из Италии и возглавить совещание. Он должен был лично руководить операциями, но поскольку въезд в США ему был запрещен, то из-за близости Акапулько местом общей встречи был избран этот город.  .

Вот таким было положение, когда на сцене появились Джо и Стрелок.

Торелли и другие гангстерские боссы разработали первоначальные планы. Была назначена дата совещания в Акапулько, и первые слухи просочились. Стрелок просто опередил остальных мошенников и начал раскапывать грязь вокруг моего клиента. Его жертвой мог стать не обязательно Джо, а любой другой профсоюзный лидер в Америке. Но Джо был одним из самых крупных, и главное — уязвим.

Чем больше я об этом думал, тем больше росла во мне уверенность в том, что Торелли и его люди, собравшиеся здесь, имеют немало шансов получить то, чего хотят. А если бы. они это получили, то смогли бы иметь и деньги, и власть, и собственных полицейских и политиков, и даже собственного Президента. Возможно, такого, как тот сенатор, что сейчас заседал вместе с ними.

Мне и раньше это дело казалось значительным. Но сейчас я твердо знал, что оно, конечно, самое серьезное из всех, какие мне когда-либо приходилось и, может быть, еще придется расследовать.

Теперь легко понять все значение собранных Стрелком документов, перехватить которые — моя непосредственная задача. Личный шантаж Стрелком Джо не представлял бы важности, кроме как для самого Стрелка, будь он просто охотником за долларами. Но если бы гангстерам удалось наложить на Джо свою лапу, то в их руках оказалась бы важная отрасль индустрии, которую представлял Джо. Истинное значение этого шантажа заключалось не в том, что он повредил бы карьере Джо, а в том, что, стараясь избежать скандальной огласки, он тайно передал бы профсоюз гангстерам.

Конечно, он не мог бы буквально «передать» его, как передают дом или небольшое предприятие. Но он мог, пользуясь своим влиянием, проследить, чтобы гангстеры заняли важные, ключевые посты в профсоюзе. А для этого не нужно много людей — достаточно нескольких человек, получивших большую власть.

Имея порочащие Джо документы, Торелли мог на протяжении полугода или года спокойно и незаметно захватить фактический контроль над этим профсоюзом. И это было бы лишь одним шагом в грандиозном плане Торелли.

Я скатился с кровати. Я пролежал, размышляя, более получаса. Было 15.30 дня. Хватит думать о том, что может случиться в результате этого совещания в Акапулько, надо сосредоточиться на своей прямой цели: захватить папку с документами. Мало того, что в руках Торелли они стали бы рычагом, который помог бы ему перевернуть все в профсоюзе Джо, в этом была угроза и другим профсоюзам и их лидерам. Кроме того, в папке был секретный документ, связанный так или иначе с военным министерством.

Я пересмотрел свое расписание на этот день. Вначале я наметил встречу с Глорией, чтобы вместе подумать, не смогу ли я все-таки ей чем-нибудь помочь, а заодно узнать, не слышала ли она чего-нибудь интересного от своих друзей-гангстеров и не собирается ли Джордж меня пристрелить. Но теперь, при том, как складываются дела, мне показалось,, что лучше на время исчезнуть отсюда, раскопать какую-нибудь нору, которую никто не будет знать, кроме меня, и скрыться в ней, а оттуда позвонить в два места — так, чтобы меня никто не подслушал: в ФБР и моему клиенту.

Я вышел из номера и плотно закрыл дверь. Запереть ее я не мог, потому что еще утром оставил ключ на доске дежурного. Я направился по дорожке к выходу и вдруг вспомнил, что Торелли советовал мне не покидать отель. Вспомнил я об этом, увидев, что, поджидая меня, на углу патио торчал Джокер. 

 6

Притвориться, что его не вижу? В этом не было смысла. Я подошел и остановился перед ним, лицом к лицу. Поскольку предполагалось, что я — невинный простак, нечаянно оказавшийся в номере 103, я сказал:

— Вам еще не надоело ходить за мной по пятам, а? Может, хватит?

Он не ответил, но глаза его чуть прищурились. Возможно, он обдумывал очередную шутку — например, не сломать ли мне хребет.

Я повторил:

— Может быть, хватит? Мне лично ваше общество надоело. Хорошего понемножку. Отцепитесь!

Наконец он заговорил. В трех коротких словах он объяснил, что я должен с собой сделать. Я ответил любезностью на Любезность и направился к столу дежурного. Вместе с Джокером. Он явно не намеревался расставаться со мной, поэтому я забрал ключ от номера 103 и пошел по направлению к нему. Джокера это как будто озадачило. Отойдя футов на десять, я прибавил шагу, но так, чтобы это не выглядело бегством.

— Эй! — сказал тот и двинулся за мной.

Я достиг цели, обогнав его ярда на три, и толкнул дверь комнаты как раз в тот момент, когда Джокер протянул лапу, чтобы схватить меня за плечо. Я отскочил в сторону, и он автоматически дернулся за мной. Опершись спиной о край открытой двери, я поднял ногу и с силой ударил его в живот.

Удар не сбил Джокера с ног, но все же отбросил его от меня прямо в комнату. Я быстро выскочил обратно в коридор, захлопнул дверь, запер ее на ключ и поспешил прочь. На третьем шаге я услышал, как затрещала дверь,— это Джокер обрушился на нее всем своим весом. Дверь не смогла бы долго выдержать такой натиск, но мне нужно было лишь успеть выбраться из отеля. При условии, конечно, что за мной не следит кто-нибудь еще. К счастью, Джокер был единственным, а дверь достаточно прочной.

Я спустился вниз и пошел туда, где оставил арендованный «бьюик». Завел мотор, развернулся и поддал газу. Машина с ревом вынесла меня на бульвар Мануэля Гусмана, и, убедившись, что за мной никто не следует, я свернул направо и въехал в город Акапулько.

В действительности Акапулько — это два города.

Один — это целый ряд роскошных отелей люкс, с удобствами и обслуживанием, которые удовлетворили бы даже самого Лукулла, это площадь и живописный залив с разбросанными тут и там лодками и яхтами, длинный красивый пирс, место для прогулок. И наконец, как бы второй город, собственно Акапулько.

Этот город —в основном грязное, обшарпанное сообщество строений, каких в Мексике полно. Многое в нем издает зловоние, и потоки грязной, кишащей бактериями воды стекают в придорожные канавы, добавляя свои дурные запахи. Здесь неизбежные лохматые собаки, свиньи и люди: индианка, кормящая ребенка прямо на улице, уличные торговцы и протянутые ладонями кверху руки.

Вы видите туристов в ярких спортивных рубашках и легких платьях. Они высыпают из отеля на улицу и глазеют на слепого нищего или снимают на кинопленку причудливую старинную церковь около полусовременного кинотеатра на бульваре Хуана Альвареса. А в это время ребенок, одетый во что-то, похожее на мешок, ползает за ними на коленях и его слабые кривые ножки волочатся за ним, как две тощие деревянные щепочки. Прославленный Акапулько!

Я доехал до бульвара Хуана Альвареса, потом свернул налево и пересек площадь. Проезжая по Калле Прогрессе и Авенидо Чинко де Майо, я внимательно всматривался, но не находил того, что мне было нужно. Вернувшись на Калеано, я заметил местечко, показавшееся мне подходящим. Это была маленькая гостиница, в которой наверняка не останавливались ни туристы, ни крупные преступники. Здесь и будет моя нора. Пожалуй, здесь никто не живет, кроме блох. Облупившаяся надпись над узким входом еле заметно извещала, что это «Отель дель Мар».

Я, проехал еще полтора квартала, остановил машину, вернулся пешком обратно и вошел в отель. В вестибюле плохо пахло. Клерк оторвал глаза от иллюстрированной, книжки и спросил меня о чем-то на своем скоропалительном — пятьсот слов в минуту — испанском языке. От клерка совершенно так же, как и на улице, шел скверный запах. Я спросил, говорит ли он по-английски, и он ответил — немножко. В конце концов я зарегистрировался как Джон Б. Смит и получил заржавленный ключ, от которого тоже пахло. Да, это местечко мне понравится! .

Я бегло осмотрел маленькую сырую комнатку на первом этаже. Если придется покидать ее через окно, по крайней мере, я не сверну себе шею. Комната, расположенная в глубине здания, числилась под номером 10, ее единственное мутное окно выходило в переулок. Это меня тоже вполне устраивало.

Оставив ключ дежурному клерку, я пересек крошечный пустой вестибюль и заметил в углу телефон. Я потратил целых двадцать, минут, пока добился междугородной связи и меня соединили с Лос-Анджелесом, с отделением ФБР на Спринг-стрит. Это учреждение находилось всего в нескольких кварталах от моей собственной конторы на Бродвее, и я знал нескольких его сотрудников. С одним был даже в дружеских отношениях. Его звали Арт Дуган, и я наделся Поймать его по телефону. Это потребовало еще некоторого времени, но в конце концов я услышал его голос.

— Арт,— сказал я,— это я, Шелл Скотт.

После минутного предисловия, вроде: «Какого черта вы делаете в Мексике?» и так далее, я перешел к делу. Сначала сообщил ему, откуда я звоню, потом задал несколько вопросов относительно Джо и, наконец, изложил настоящую ситуацию. Через пятнадцать минут он знал столько же, сколько и я, и, несомненно, даже больше, чем я.

Помолчав с минуту, он сказал:

— Торелли? Я не знал, что он в Мексике.

— Он здесь. Яхта в заливе и все прочее. И остальное в точности, как я рассказал. Арт, мне нужна кое-какая дополнительная информация, если, конечно,, вы можете ее дать.