— Мистер Скотт, ввиду чрезвычайной важности этого... гм... совещания прошу вас оставаться в пределах вашего номера, по крайней мере до конца совещания.

Я даже не обернулся.

— О, черт,— сказал я.— Куда же мне еще деться?

Потом я прошел через эту открытую дверь и услышал, как она за мной закрылась.  

 5

Да, здесь действительно проходило совещание. Только это было совещание подонков и гангстеров, и в неслыханных до сих пор масштабах. Теперь я представлял себе, о чем они совещались. Но хотел знать наверняка. Я вспомнил, что видел сегодня утром в баре своего знакомого — Арчи Краузе. Может быть, он мне что-нибудь скажет. Зная его, я был уверен, что ничего он так не делает, как расплатиться со мной. Его обвиняли в убийстве, и я доказал его невиновность. Не потому, что хотел ему помочь, а потому, что хотел разоблачить истинного убийцу. И мне это удалось; Арчи никогда не забывал этого. Мало кто забыл бы, но уж мошенник — никогда.

Минут пятнадцать я бродил по территории отеля и, наконец, в вестибюле увидел Краузе. К сожалению, еще раньше я увидел посыльного, который явно следил за мной. Поэтому я как бы случайно прошел мимо Арчи и, почти не разжимая губ, сказал:

— Встретимся в баре, Арчи.

Потом вышел к фасаду главного здания, постоял там минуту, вернулся и почти столкнулся со своим посыльным.

Слава богу, это был не Винченте Торелли. Я сказал:

— Что вы из себя изображаете? Следопыта? Держитесь от меня подальше, приятель. Я итак уже имел из-за вас кучу неприятностей.

Я прошел мимо него, миновал бассейн и вошел в бар. Арчи сидел на высоком табурете у стойки, Я примостился на другом, рядом с ним, попросил у бармена стакан «бурбона» и бутылку минеральной воды. Между глотками я объяснил Арчи, что именно меня интересует, и он, хотя и не горел желанием высказаться, выложил мне все, что знал, во многом подтверждая мои подозрения.

Несколько минут мы спокойно разговаривали, потом я сказал:

— Значит, это совещание не имеет отношения к большой затее Стрелка— его плану шантажа?

— Только косвенное, но вы видите, как здорово этот план сюда вплетается

— Да. Тончайшая работа. Из всех, с какими я когда-либо сталкивался.

— Вы же знаете Стрелка?!

— Еще бы,— сказал я. И подумал, что бы, интересно, почувствовал Арчи, если бы узнал о смерти Стрелка. Ведь он знал его лично. Заказав еще двойную порцию «бурбона», я спросил: — Арчи, а что он записал на магнитофонную ленту? Совещание каких-то членов профсоюза?

— Да, человек пяти-шести. Довольно крупные деятели, и они не могли допустить, чтобы их планы стали известны. Эта запись— настоящий рычаг. По крайней мере, я так слышал. Я ни разу не видел ни одного из этих материалов, как вы понимаете.

— Угу.

Что-то зажужжало у меня в мозгу, разрозненные факты стали связываться друг с другом, и я уже видел, во что может вылиться все в целом. Вполне вероятно, что для меня лично это закончится смертью. Но я подавил это жужжание и мысленно отправился дальше, вперед. Возможно, сейчас я смогу заронить в голову Арчи одну мысль, которая позже даст мне важные результаты.

Я отхлебнул из стакана, поставил его на стойку и сказал:.

— Арчи, похоже, Стрелок собрал все эти порочащие Джо документы, чтобы явиться сюда и доказать их Торелли. Ведь это дало бы ему преимущество перед Торелли, верно?

— Это было бы здорово, Скотт. То, что собрал Стрелок, заложит основу всей программы.

— Угу.

Эта программа беспокоила меня теперь даже больше, чем затруднения моего клиента. Арчи изложил мне почти всю подоплеку совещания на «Вилле аль Кар». Я переключился на более конкретную проблему и сказал:

— Отличную работу проделал Стрелок, если она на уровне.

Он нахмурился.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего обидного, Арчи. Вы сами знаете ловкачей высшего — действительно высшего —класса. Их можно сосчитать по пальцам. Кажется, сейчас к ним можно причислить и Стрелка. Пожалуй, он как раз тот человек, который мог бы попытаться обскакать Торелли.

Арчи круто развернулся на своем табурете и уставился на меня.

— Обскакать Торелли? Ну, вы даете! Даже Стрелок не пошел бы на такое!— А почему бы нет? Разве он не мог бы собрать кучу материалов, как уже сделал с Джо? Пустить какие-нибудь слухи и заставить Торелли попотеть, как любого другого? Конечно, его могли бы убить, но, если нет, он мог бы извлечь из этого миллионы.

Арчи нахмурился и закусил губу. Потом тихо сказал:

— Тогда бы он действительно установил рекорд, каких еще никто никогда не добивался.

Я спустил на тормозах.

— Ну, это так, просто мои домыслы. Сомневаюсь, чтобы Стрелок пошел на это. Вы могли бы порасспросить, поразведать, не знает ли кто-нибудь чего-то в этом роде. Здесь есть кое-кто из его дружков.— Я усмехнулся.— Попади они в зависимость от Стрелка, Торелли наверняка убрал бы его. Торелли ведь не какой-нибудь заурядный мошенник, у него большая власть.

Арчи покрутил за щекой языком, размышляя над тем, что я сказал.

— Ну, ладно,—сказал яг— Спасибо, Арчи.— Я допил свой «бурбон».

Он спросил:

— Скотт, теперь мы квиты? Верно?

— Да.

Арчи занялся своим стаканом.

— Один вопрос, если не возражаете,— сказал я.— Арчи, кто этот урод, вон там, в конце стойки? Он ходит за мной, как собака. Ему даже наплевать, замечаю я его или нет..

Арчи посмотрел в ту сторону, потом на меня, мрачно хмурясь.

— Если он висит у вас на хвосте, лучше отделаться от него. Черт возьми, неужели вы не знаете, что это Джокер?

Я даже не поблагодарил его. Выбравшись из бара, я рванул прямо в свой номер и запер дверь на задвижку.

Я много слышал о Джокере, но не знал его в лицо. Мне известна масса горилл по их именам, делам и отвратительным характеристикам, но никогда я не видел их лично, ибо большинство типов, с которыми мне приходится сталкиваться, принадлежат к калифорнийской разновидности. Этим Джокером на самом деле был Абель Самюэлс, дробитель черепов из Чикаго, получивший свое прозвище потому, что выглядел далеко не забавным, а еще потому, что имел неодолимую склонность к практическим шуткам. Перед тем как убить кого-нибудь, он всегда разыгрывал над жертвой какую-нибудь шутку. Мальчики из его ближайшего окружения говорили о нем, что он просто чудо. Жертвы ничего не говорили. Он был то в почете, то в немилости у своих преступников-боссов, ибо, будучи выносливым, эффективным и смертоносным, он, как большинство проповедников практической шутки, умом не отличался и, восхищаясь собственными проделками, часто передергивал. Например, выбивал зубы тому, кого предстояло допрашивать, и тому подобное.

Главная беда Джокера состояла в том, что он, раболепствуя перед своими боссами, не питал уважения ни к каким законам, считая — правильно или ошибочно,— что ему все сойдет с рук. Может быть, и правильно. Я помнил, что именно он убил Арта Фляя, лос-анджелесского букмекера, на весенних скачках в Лос-Анджелесе. Десять человек видели, как он его застрелил, и только один из них, хотя и трепеща, выступил против него свидетелем на суде. Джокер сумел отбиться от обвинения. Три месяца спустя мужественный свидетель умер в собственной постели, он истек кровью от ран. Джокер был также близким другом Джорджа Мэдисона.

Я подошел к бюро и вынул из ящика свой курносый «кольт». Я не думал, что в этом городе меня неизбежно ожидает смерть, но все-таки вложил шестой патрон в пустую камеру, которую обычно держу на предохранителе. Правда, я рисковал выстрелить себе в руку, но в сравнении с другим это было не страшно.

Я надел тропический светло-голубой костюм, пеструю спортивную рубашку, яркие носки и сверкающие туфли. Лег на кровать и стал думать о том, во что я встрял. Это было что-то огромное, огромнейшее.

Фактически это было два или даже три дела, объединенные в одно. Шантаж, предпринятый Стрелком по отношению к моему клиенту Джо, составлял одно дело. Совещание гангстеров в Акапулько было вторым. И хотя они возникли независимо друг от друга, между собой они сочетались и в чем-то совпадали.

Я еще раньше знал, что Стрелок, напугав до смерти Джо, отправился в Акапулько. А когда я приехал сюда, то увидел всех этих крупных дельцов преступного мира здесь. Сначала я решил, что они собрались из-за папки с материалами, которую везет Стрелок. Эта идея, однако, показалась мне не очень убедительной, потому что, даже учитывая все значение моего клиента и его профсоюза, трудно было предположить, что только из-за Джо может завариться такая каша. По крайней мере, из-за Джо как личности. Это было маловероятно.

Теперь я узнал, что Джо и направленный против него шантаж не имели никакого отношения к созыву этого преступного сброда. Джо был лишь Одной частицей всеобъемлющей схемы, притом частицей, которую в Поисках крупного деятеля придумал и нашел сам Стрелок. Совещание же в Акапулько и то, ради чего они все собрались, было запланированно задолго до того, как Стрелок — или любой другой — задумал шантажировать Джо.

Это совещание отборных преступников преследовало только одну Цель, но столь огромную и дерзкую, что становилось страшно:  завоевание и захват преступным миром всех Профсоюзов в Соединенных Штатах! А самой крупной приманкой среди них был профсоюз, которым руководил Джо.

Когда Арчи сказал мне о цели этого совещания, я чуть не свалился с табурета. По подумав немного над этим, удивился, почему это не случилось раньше. Американские профсоюзы теперь настолько могущественны, что стали приманкой не только для политических боссов, но и для гангстеров, для любого деятеля любой группы, которая жаждала власти. Люди, контролирующие национальные профсоюзы, контролируют также национальную индустрию и, в некотором смысле, саму нацию.