— Простите, что заставила вас ждать, мистер Бойд.

Голос ее был по-прежнему низким, но очаровательную вибрацию заменил сухой тон деловой женщины. 5на села в кресло напротив меня, скрестила ноги и одернула юбку на коленях, чтобы у меня не могло возникнуть ни одной фривольной мысли.

— Ничего,— сказал я.— Полагаю, вы знаете, почему я здесь-.

— Мисс Лорд сказала мне, что наняла вас, чтобы вы нашли того, кто украл формулу. Надеюсь, это вам удастся, мистер Бойд. Атмосфера в офисе стала просто невыносимой с тех пор, как это случилось.

— Вы давно работаете секретарем у мисс Лорд? — спросил я.

— Около пяти лет.

— Скажите, к какому типу женщин она, в сущности, принадлежит?

Фиолетовые глаза за стеклами очков немного увеличились.

— Вот странный вопрос, мистер Бойд. Это превосходный начальник и абсолютно деловая женщина. Она отлично руководит предприятием.

— Я разговаривал с другими людьми, имеющими отношение к этой истории,— прямо заявил я.— Мнения о ней совершенно разные: одни считают ее нимфоманкой, другие — просто ненормальной.

— Пожалуйста,—проговорила она, поджав губы,— выбирайте свои выражения, мистер Бойд.

— Фремонт одно время был близок с ней,— продолжал я.— Они собирались пожениться, когда она обнаружила, что его интересовало ее предприятие, а не она сама. Потом ее любовником был Лео Стал. Мисс Лорд не хочет, чтобы брат сменил ее и и возглавил дело, поэтому она могла украсть формулу и отдать ее Фремонту, надеясь обвинить в этом Джонатана и таким образом лишить его наследства. Я предполагаю, что маленькая Пятница, которая работает с мисс Лорд уже пять лет, могла помочь ей или хотя бы быть в курсе дела. Разве не так?

Ее щеки окрасились в розовый цвет.

— Я никогда не слышала ничего более постыдного,— сердито закричала она.— У вас, вероятно, мозги не в порядке, если вы могли хоть на секунду предположить, что мисс Лорд способна на такое! По-моему, может быть только один подозреваемый, и это Джонатан Лорд. Он почти никогда не приходит в офис, абсолютно ничего не делает, чтобы заслужить свое жалованье, и вечно бегает за мисс Лорд, одолевая ее просьбами оплатить его долги.

— А разве вас нельзя рассматривать как возможного похитителя? Ведь вам знакома комбинация цифр, так что вы могли бы скопировать формулу когда угодно.'

— Без сомнения, ради денег, мистер Бойд? — спросила она, тихонько смеясь и указывая рукой на помещение.— Вы видите, как я люблю роскошь, не правда ли? Или, может быть, я хотела свести счеты с Джонатаном, чтобы отбить его у танцовщицы.—: Она немного подумала.— А что вы скажете на это: мне нужны были деньги для приданого, чтобы уговорить Лео Стала жениться на мне? Простите меня, но я чувствую, что могу упасть в обморок при одной только мысли о той сумасшедшей страсти, которую я испытываю к этому индивидууму, похожему на печную трубу с хроническим насморком.

Я против воли улыбнулся.

— Ладно, согласен. Тогда скажите мне, действительно ли формула была украдена и продана Фремонту и почему духи из продажи изъяла Максин Лорд, а не он?

— Потому что ему нечего терять, а она потеряла бы все,—не задумываясь ответила Урсула Озен.— «Дом колдовства» пользуется баснословной репутацией у покупателей, очень требовательных к качеству продукции. У Фремонта, по существу, предприятие — только недавно созданное, гораздо менее известное, оно еще не имеет своей клиентуры. Если бы Максин продолжила продажу духов, Фремонт мог распустить слух, будто нашему «Дому» конец и мы вынуждены копировать его новые духи. У Максин не было другого выхода, как пойти на большие убытки в надежде, что этим удастся доказать, что, выпуская духи, Фремонт воспользовался украденной у нее формулой.

— Вы знаете Фремонта?

— Конечно, я встречалась с ним, он часто бывал в кабинете Максин в то время, когда собирался жениться.

— И что вы о нем думаете?

Она с задумчивым видом сморщила нос.

— Не слишком-то хорошо, в сущности. Со мной он был очарователен. Он несколько лет работал у отца Максин как первый химик, но Максин, став управляющей, на это место поставила Стала, а Фремонта сделала его ассистентом. Вот почему он ушел и открыл собственное дело..

— Максин считает, что он просил ее выйти за него замуж исключительно ради того, чтобы завладеть ее предприятием. Это так?

— Конечно, это вполне возможно, но я ничего об этом не знаю. Чуть ли не с первого дня она испытывала к нему сильное недоверие, даже предубеждение, но она всегда любила поступать, следуя своим эмоциям.

— А Джонатан Лорд?

— Мне кажется, что он, в сущности, неплохой человек. Но он невероятно слабый и страдает к тому же комплексом неполноценности, в отличие от Максин, которая сумела так преуспеть за короткий срок, прошедший после смерти их отца.

— Вы считаете его подозреваемым номер один потому, что он нуждается в деньгах, чтобы оплатить долги, и, кроме х01,0» ищет возможность отомстить своей сестре?

— Что-то вроде этого, но у меня нет никаких доказательств. Может быть, я очень несправедлива.

Она довольно долго раздумывала, потом глубоко вздохнула и бросила:

— Вы, без сомнения, примете меня за сумасшедшую, но я думаю, что в этом деле есть нечто более важное, чем украденная формула.

— Что, например?

— Я не могу сказать точно, потому что это только предположения. Я всегда старалась, чтобы мои отношения с Максин Лорд не выходили за рамки, отделяющие секретаря и хозяйку. Так гораздо лучше. Да, конечно, мы называем друг друга по имени, и я часто обедаю у нее, но это все. С одной стороны, она очень симпатичная женщина, но с другой — человек сложный. У меня такое впечатление, что у нее двойственное отношение к людям, которые ее окружают. Мой кабинет находится рядом с ее, и дверь в него часто остается открытой. Не подумайте, что я подслушиваю, нет. Но я просто не могу не слышать некоторые вещи.

— Только не останавливайтесь, пожалуйста,— умолял я ее.

— Это меня всегда беспокоило,— пробормотала она,— но до истории с формулой я могла сказать себе, что меня это не касается, и забыть. Когда она остается наедине с кем-нибудь, то всегда старается показать себя с такой стороны, которая наиболее смущала бы этого человека. Поверьте, она умеет быть оскорбительной. С Джонатаном — это всегда ее преимущество как делового человека. Максин все время дает ему понять, что она умнее и энергичнее его и что предприятие придет в упадок, если он возьмет его в свои руки. С Лео Сталом — это секс. Бедный болван оставался неподвижным, когда она терлась о него и мурлыкала о духах. С Фремонтом — почти всегда легкие удары по голове, подобно тому, как похлопывают собаку, и фразы типа: «Теперь у вас есть шанс, что я выйду за вас замуж. Тогда я смогу объяснить вам, как делаются дела на больших предприятиях». Подобные выходки делали его совершенно больным.

— А какого рода оскорбления использует она по отношению к вам? — небрежно спросил я.

Щеки ее сразу покраснели,

— Мне кажется, она не позволяет ничего злого по отношению ко мне. Я уже вам говорила: я всегда делала все возможное, чтобы сохранить между нами безличные отношения. Но время от времени она все же вставляла мне шпильки, например: «Как жаль, что некоторые девушки испорчены по своей натуре, а другие — нет». Или: «Конечно, трудно, когда нет ни капельки сексапильности, но вы не огорчайтесь, душенька, вы отличная секретарша». Первое время, возвратясь домой, я страшно переживала, но потом стала решительно сопротивляться ее выходкам. Теперь, когда она говорит мне что-нибудь подобное, я отвечаю ей шуткой, и она замолкает.

Я встал с кушетки, она тоже, и мы оказались друг против друга. Потом я осторожно снял с нее толстые очки и уронил их на кушетку.

 — Но что же вы...

Ее фиолетовые глаза снова стали нежными и ясными, когда она, немного сощурившись, наклонилась вперед, чтобы лучше видеть меня.

— Я нахожу вас очень соблазнительной,— очень убедительно проговорил я.

Затем я ее обнял, прижал к себе и поцеловал. В течение двух секунд она вырывалась, как фурия, отталкивая меня, но потом обмякла, и ее нежные губы приоткрылись. Сейчас был. не тот момент, чтобы предаваться размышлениям, но я не мог удержаться и не вспомнить, что губы — только составляющая часть искусства поцелуя и что основное — это осязательное удовольствие от прикосновения двух тел. Моя рука легко скользнула вдоль ее спины и добралась до бедер. Но тут своей грудью я ощутил нечто вроде железной брони, которая разделяла нас. Пальцы же, нащупав материю юбки, стали по этой броне безуспешно барабанить. Может быть, она почувствовала то, что я переживал, или моя рука на ее бедре нарушила моральный кодекс мисс Пятницы, не важно. Неожиданно она вырвалась, размахнулась и влепила мне классическую пощечину. Она пришлась как раз на ту сторону лица, по которой в полдень меня молотил Оги Кран. На какое-то мгновение я совершенно оторопел.

— Вы... вы... подлый! — задыхалась она.— Уходите!

Я судорожно сжал веки, а когда смог снова открыть их, Урсула уже вооружилась своими очками и чувствовала себя в них гораздо сильнее. Лицо ее пылало.

— Я нахожу вас очень привлекательной,— повторил я,— но девушка с нормальной психикой создана для того, Чтобы вначале содрогаться и сопротивляться, а потом она должна немного уступить и трепетать, когда ее ласкают. Чего вы ждете? Чтобы какой-нибудь тип появился с открывалкой для консервов?

— Вы...

Она снова подняла руку, но на этот раз я ожидал удара и вовремя поймал ее.

— Пустите меня! — завопила она вне себя от злости.

Прижав ее руку к груди, я толкнул ее и она упала в кресло. Потом я быстро снял с нее очки.

— Я ухожу,— успокоил ее я,— но так как вы способны разбить мне голову стулом, когда я повернусь к вам спиной, то очки я возьму с собой и оставлю их на столике у двери.