— Я объясню своим друзьям, что Максин виновата больше, чем вы,— сказал он самым серьезным тоном, это может оказать вам услугу.

— У вас большое сердце, мистер Фремонт,— ответил я,— большое даже для ненормального человека.

На этом я вышел из кабинета, не в состоянии больше слышать даже его голос, вызвавший у меня мигрень.

На улице холодный и немного резкий воздух прояснил мои мысли. Меня охватывало только одно желание — не думать, потому что если бы я начал думать или вспоминать о Максин Лорд или о Чарли Фремонте, то, без сомнения, еще до наступления ночи оказался бы в сумасшедшем доме.

В ближайшем кафе я выпил пару стаканов вина, не торопясь перекусил, говоря себе, что Стал, Джонатан Лорд и маленькая Пятница Максин работают весь день, и я, связанный обещанием, никого из них не должен видеть раньше вечера. Оставалось еще одно имя в списке, данном мне Максин: Синди Бикерс, экс-танцовщица, ввергшая Джонатана в нищету.

Жила она в Вест-Сайде на втором этаже переоборудованного отеля, без лифта. Это был квартал, видевший лучшие дни, но теперь пришедший в упадок.

Не прошло и пяти секунд, как я нажал на кнопку звонка,— и дверь открылась, а на пороге возникла брюнетка. Я едва успел заметить большие округлости под зеленой блузкой, узкие брюки и совершенно обезумевшие огромные темные глаза, как она немедленно издала радостный вопль и бросилась мне на шею.

— Руди! — закричала она, напрягая голос, будто играла комедию перед компанией пьяниц в кабаке.— Руди, дорогой! Как я рада тебя видеть!!!

Потом, по-прежнему вцепившись в мою шею, она потащила меня внутрь квартиры. Пока я освобождался от этой хватки, мы достигли гостиной, и тут выяснилось, что мы были не одни: другой подобный тип мог привидеться только в кошмарном сне: приблизительно моего роста, килограммов на пятнадцать тяжелее, он, судя по его взгляду рептилии, только что выполз из лесной чащи.

— Кто это? — пробормотал он глухим голосом.

— Руди! — проговорила брюнетка, повернув ко мне умоляющий взор.— Руди — мой старый друг по Чикаго. Я вспоминаю,— добавила она с нервным смехом,— патрон говорил, что до Руди у него была маленькая армия потрошителей.

Тип стал рассматривать меня. Ему было около тридцати лет, но лицо у него изможденное, вероятно — следствие нападения на одиноких пожилых дам в Центральном парке. Больше всего меня беспокоил его взгляд: невозможно было предположить наличие чего-либо человеческого в существе с такими глазами.

— Ой, мне сейчас станет плохо,— наконец проговорил он.— Потрошитель, он? Скорее, опустившийся грум, да! — Его тонкие губы раздвинулись.— Я в восторге от возможности познакомиться с тобой, слабак! Ладно, Синди и я хотим поговорить. Выметайся отсюда поживее, понял?

Я посмотрел на брюнетку, у которой уже почти начались судороги, потом снова на него.

— Хочешь, я выкину его в окно? — предложил я.

Он неторопливо направился ко мне с полуулыбкой гурмана, предчувствующего любимое лакомство. Я ждал, когда он окажется в пределах досягаемости, чтобы выдать ему хороший удар правой, в последний момент отдернуть кулак и ребром ладони ударить по правой стороне шеи. Во всяком случае, так я намеревался действовать. Но мое нападение не имело успеха. Он с необычайной быстротой переменил место, проскользнул под мою левую руку и схватил меня за запястье. Через секунду я уже летел по воздуху, а потом треснулся об стенку. В какое-то мгновение, лежа на полу, я попытался задать себе вопрос: что же здесь происходит? Но тут кончик его ботинка вонзился в мой висок, и я перестал задавать себе вопросы.

Когда я пришёл в себя, то увидел темные испуганные глаза брюнетки. Ее полные губы дрожали, а мой череп разламывался от страшной боли.

— Ничего? — прошептала она.

— Сойдет,— простонал я сквозь сжатые зубы.— А тот тип, что с ним?

— Он ушел пять секунд назад.

— Смылся,— прошептал я.

— Все это моя ошибка,— простонала она, почти плача.— Я ужасно огорчена. Вы были так милы, что не выдали меня. Он так меня пугал... я даже подумала, что он хочет убить меня.

Верхняя половина ее туловища колыхалась очень забавным образом. С большими предосторожностями я встал, дотащился до кушетки и сел. Моя голова по-прежнему страшно болела, но уже не так нестерпимо.

— Могу я предложить вам чего-нибудь выпить? — нерешительно спросила она.

— Виски, лучше неразбавленный,— с благодарностью ответил я.

Она направилась к ящику с красным крестом, оказавшемуся баром, и занялась приготовлением напитка. У нее была классическая фигура танцовщицы: высокая, тонкая, с пышной грудью. Она вернулась, протянула мне стакан и сёла рядом, наблюдая, как действует алкоголь.

Когда стакан опустел, я почувствовал себя немного лучше, но только немного.

— Я — Синди Бикерс,— сказала она,— хотя вы, вероятно, уже это знаете.

— Конечно. Меня зовут Дэнни Бойд. Что за тип этот ваш друг?

— Одно время я работала в кабаре, у меня был номер со стриптизом. Когда занимаешься этим, встречаешь целую кучу грязных типов,— ответила она.— Он хотел, чтобы я снова начала выступать, он же брал на себя роль импресарио. Все сразу стало очень плохо, едва я приказала ему убираться отсюда. Он из той породы типов, которые не любят, когда им говорят «нет». Этот Оги.

— Оги?

— Оги Кран. Я не знаю, что мне делать с этими ужасными... с Джонатаном и...

Она неожиданно замолчала и посмотрела на меня.

— Но что привело вас ко мне, Дэнни?

— Меня наняла Максин Лорд. Я должен найти того, кто украл у нее формулу духов. Она считает, что это мог сделать один из четверых, включая и Джонатана. Она также сказала, что ее брат по уши в долгах, так как содержит подружку с дорогими вкусами, выступавшую раньше со стриптизом.'

— Сестра Джонатана — грязная лгунья! — Она вскочила на ноги, и ее тяжелые груди радостно запрыгали под зеленой блузкой.— Я зарабатывала две сотни в неделю так, шутя, и бросила это единственно потому, что Джонатан попросил меня об этом.

— Он не осыпал вас бриллиантами и не одаривал норками?

Мечтательное выражение появилось в ее глазах.

— Он меня любит. Это самый замечательный человек, какого я когда-либо встречала, и он меня любит. Даже больше — он меня уважает! — убеждала она меня с нежной улыбкой.— Может, все это кажется вам смешным, но это лучшее из того, что случалось со мной. И я не могу на вас сердиться, Дэнни Бойд, по двум причинам. Вы были очень милы со мной и пострадали оттого, что хотели оказать мне услугу. Я забуду эту гнусную ложь, которую вы повторили насчет меня и Джонатана, потому что вы лишь выполняли свою работу, а распоряжения отдает Максин Лорд.

— Мое сердце обливается кровью, слыша вас, Синди,— простонал я.— Я так и жду,, что сейчас появятся две злые сестры Золушки и сунут вам метлу в руки. Я не знаю, чего хотел Оги, но, безусловно, не того, чтобы стать вашим импресарио и заставить вас снова зарабатывать себе на антрекот стриптизом. Это была бы слишком ничтожная плата, ее хватило бы разве что на пиво, а Оги не так глуп.

— Если вы не верите, что я говорю правду,— сухо ответила она,— можете убираться отсюда.

— Я таким образом зарабатываю себе на антрекот,— значительно проговорил я,— Рыская повсюду. Вы мне ничего не говорите? Отлично. Я буду продолжать поиски до тех пор, пока не докопаюсь до правды. Вы можете помочь мне избежать лишних хлопот. Вы должны сделать это для меня.

— Я сказала вам правду. Если вы не хотите мне верить, я ничего не могу поделать.— Черты ее лица стали жесткими.— Итак, спасибо, Дэнни, и прощайте.

— У меня все еще сильно болит голова,— проворчал я,— еще один стакан, хорошо?

— Обслуживайте себя сами,— ответила она, пожимая плечами.-

Я встал с кушетки и подошел к бару. Голова еще болела, но это была уже тупая боль. Налив виски, я повернулся и посмотрел на девушку.

— А о наследстве Джонатана вы знаете?

— Разумеется. Он мне говорил. Его сестра старается подложить ему свинью и использует эту кражу, чтобы помешать ему возглавить фирму после его двадцатипятилетия.

— Так думает Джонатан?

-— Это то, что он знает.

— Вы знаете Чарли Фремонта?

— Я слышала о нем от Джонатана. Разве это не ее конкурент? Тот тип, который якобы купил или мог купить секрет формулы у Джонатана?

— Тот самый.

Я тихонько вздохнул и закурил сигарету. «Отлично, шляпа,—сказал я себе.— Сперва тот ненормальный Фремонт утром, потом Оги, делающий из меня отбивную в полдень, а теперь эта добрая женщина, полная благодарности, сообщает уже известные мне вещи. Вероятно, мне следует быть умнее, либо я должен поменять профессию: нападать на одиноких пожилых дам в Центральном парке».

— Послушайте, Дэнни,— произнесла Синди значительным тоном,— я в самом деле сожалею о случившемся. Вы оказали мне большую услугу и за это пострадали. Но теперь мне стало известно: вы работаете на Максин Лорд, следовательно, автоматически — против Джонатана, человека, которого я люблю. Это может показаться вам сентиментальным, но я хочу выйти замуж за него.

— До того, как он получит наследство,— вежливо спросил я,— или после?

Она скрестила руки на груди и с отвращением посмотрела на меня.

— Вы понимаете, что я хочу сказать? Максин Лорд наняла меня, чтобы я выяснил, кто украл у нее формулу,— терпеливо повторил я,— а совсем не для того, чтобы доказать, что это сделал Джонатан. Итак, если он невиновен, помогите мне отыскать виновного, и тогда вы сможете плюнуть в глаза Максин Лорд.

Она еще не была убеждена.

— У меня есть только ваше слово...

— А я, когда вошел сюда, был, по вашим словам, лишь Руди-потрошителем. У меня тоже было только ваше слово! — напомнил я.