— Разве не вы сделали фотографию капитана Хиллмана и его девушки?

Он побледнел и стал весь мокрый.

— Не знаю. Я никогда не интересовался именами тех, кого снимал.

— Прошлой весной, в Ньюпорте, вы узнали Хиллмана.

— Конечно же, он был старшим помощником на судне Майкла. Я встретил его, когда в тот раз поднялся на борт к Майклу.

— А не в другой раз?

— Нет, сэр.

— Когда вы и Майкл были арестованы? Весной сорок пятого?

Он кивнул:

— Пятого марта. Я никогда не забуду этого дня. Это был единственный раз, когда меня арестовали. Больше никогда туда не попадал. До сих пор.

Он вновь осмотрел это место, которое, казалось, предало его во второй раз.

— Если вы правильно назвали дату, то фотографию, которой я интересуюсь, вы действительно не делали. Она сделана первого апреля.

— Я не лгу. К тому времени у Отто Сайпа работал другой парень.

— Почему он получил в отеле такую большую власть?

— Кажется, он сделал что-то для правления. Много лет назад он замял какое-то неприятное дело, касавшееся кинозвезд, останавливавшихся там.

— Когда Майкл сбежал с корабля, то скрывался здесь?

— Да. Я предоставил ему и Кэрол свою комнату, мне ее дали, потому что я работал в отеле. Сам спал в служебном помещении. Думаю, что Отто Сайп разрешил Кэрол остаться в той комнате на то время, пока мы были арестованы.

— В конце коридора, следующая после его комнаты?

— Да.

— Там стояла медная кровать?

— Да. Ну и что?

— Ничего, просто удивляюсь. Они не меняли обстановку еще с войны. Эта общая ванная, расположенная между обеими комнатами, была бы очень удобна для Сайпа, если бы он заинтересовался Кэрол.

Харлей покачал головой:

— Нет, для женщин он был бесполезен, и Кэрол для него ничего не значила. Она уехала отсюда сразу же, как только нашла куда: к подруге в Бербанк.

— К Сюзанне.

— Да, так ее и звали. — Гарольд оживился. — Я никогда не встречал ее, но, наверное, она хороший человек.

— А что за девушка Кэрол?

— Кэрол? Она была красавица. Когда у девушки такие глаза, тебе больше ни о чем не надо думать. Я считал, что она просто наивная девочка. Но Лилла говорит, что она может написать целую книгу о том, чего я не знаю о женщинах.

Я взглянул на часы: девятый час. Гарольд мог бы мне еще пригодиться, если только он способен на это. Отчасти для того, чтобы это проверить, я попросил его перейти шоссе и повидать своего старого знакомого, Бена Дали. Он не отказался.

Бен угрюмо взглянул на нас с порога своей конторки, залитой ярким светом.

Когда он признал Гарольда, настроение его явно улучшилось. Он вышел, намеренно не замечая меня, и пожал ему руку.

— Давно не виделись, Гар!

— Давно, Бен.

Они заговорили друг с другом о прошедших годах. Говорили тепло и искренне, не обнаруживая никаких признаков былых греховных связей. Конечно, это еще не стало очевидным, но меня порадовала мысль, что ни один из них не замешан в недавних преступлениях.

Я прервал их разговор:

— Уделите мне одну минуту, Бен? Вы могли бы помочь распутать это убийство?

— Каким образом? Еще кого-нибудь убить?

— Если вы можете, попробуйте сделать еще одно опознание. — Я достал фотографию Дика Леандро и почти насильно сунул ему в руки. — Вы видели когда-нибудь этого человека?

Он изучал фотографию целую минуту. Руки его слегка вздрагивали.

— Может быть, но я не уверен.

— Когда?

— Прошлой ночью. Может быть, это именно он подъезжал к отелю прошлой ночью.

— Человек с девушкой в новеньком «шевроле»?

— Да. Это мог быть и он. Но в суде я бы не поклялся.

Глава 25

Было без четверти девять, когда я остановил своего «верного коня» напротив автобусной станции в Санта-Монике.

Я вошел в здание станции: Стелла, этот невероятный ребенок, сидела уже там за стойкой для ленча, в глубине помещения, так, чтобы видеть все, что происходит в дверях и снаружи. Конечно, она сразу заметила меня, так как ждала моего появления, и постаралась спрятать лицо за чашкой кофе. Я сел около нее. С раздраженным стуком она поставила чашку на стол: кофе ее давно остыл и подернулся серой пленкой.

Она заговорила, не глядя на меня, как разговаривают в шпионских фильмах:

— Уходите отсюда, а то вы спугнете Томми.

— Он меня не знает.

— Но я предпочла бы остаться одна. Кроме того, у вас вид полицейского или кого-то в этом духе.

— Почему у Тома такая аллергия на полицейских?

— У вас тоже была бы такая аллергия, если бы вас разыскивали, чтобы посадить под замок.

— Если ты будешь убегать из дому, тебя тоже посадят под замок.

— Им не представится такой возможности, — сказала она, посмотрев на меня с неприязнью. — Отец водил меня сегодня к психиатру, чтобы убедиться, не нужно ли отдать меня в школу в «Проклятой лагуне». Я рассказала врачу все, как и вам. Она сказала, что с нервной системой у меня все в порядке. Но как только отец вошел к ней в кабинет, я выскочила, села в такси и приехала сюда, потому что автобус уже ушел.

— Мне опять придется везти тебя домой?

— Разве у подростков нет никаких прав? — спросила она с молодым задором.

— Конечно есть, — ответил я. — В том числе и право находиться под защитой у взрослых.

— Я не уеду отсюда без Томми.

Это имя она выкрикнула слишком громко. Половина людей, находившихся на этой маленькой станции, оглянулась на нас. Женщина за стойкой быстро подошла к Стелле.

— Он чем-нибудь мешает вам, мисс?

Она помотала головой:

— Нет. Он мой хороший знакомый.

Это только усилило подозрения женщины, но она промолчала. Я заказал чашку кофе. Когда женщина отошла, я сказал Стелле:

— Я тоже не уеду отсюда без Тома. Кстати, что думает о нем твоя подруга-психиатр?

— Она мне не сказала. А что?

— Ничего. Я только спросил.

Официантка принесла кофе, и я стал медленно пить. Было без восьми минут девять. Люди начали подтягиваться к дверям, боясь пропустить автобус.

Я вышел наружу и почти столкнулся с Томом. На нем были брюки и грязная белая рубашка. Лицо тоже грязное, за исключением места, где начинала пробиваться бородка.

— Простите, сэр, — сказал он и отступил в сторону.

Я не мог допустить, чтобы он вошел внутрь, где разговор между нами мог привлечь внимание людей, а это чревато встречей с полицией. Мне нужно было поговорить с ним до того, как кто-нибудь еще увидит его. Он был настороже, молод и быстр, и если бы бросился бежать — вряд ли бы я догнал его.

В одну секунду эти мысли пронеслись у меня в голове, и еще до того, как он подошел к дверям станции, я догнал его, обхватил за туловище, поднял в воздух и, отчаянно сопротивлявшегося, принес к машине. Я бросил его на заднее сиденье, а сам сел рядом. Все это время по дороге шли другие машины, но никто не остановился и не задал мне никаких вопросов — люди обычно именно так и поступают. На это я и надеялся.

Том всхлипнул и попытался было захныкать, издав носом свистящий звук. Он понял, что его путешествию пришел конец.

— Мое имя — Лу Арчер, — сказал я. — Я частный детектив, работаю на твоего отца.

— Он не мой отец.

— Приемный отец — тоже отец.

— Для меня он — не отец. Я не хочу иметь никакого отношения ни к капитану Хиллману, ни к вам, — проговорил он совершенно безразличным голосом.

Я заметил на его правой руке кровоточащий порез. Мальчик положил палец в рот и пососал его, внимательно поглядывая на меня. В такой момент воспринимать его серьезно было трудно, что бы там ни было, он еще оставался ребенком. Однако смотрел очень серьезно.

— Я не поеду обратно к моим так называемым родителям.

— У тебя ведь больше все равно никого нет.

— Есть, я сам.

— Ты пока не можешь отвечать за себя.

— Еще одна лекция.

— Хорошо, я приведу факты. Если бы ты мог прямо посмотреть на себя и оценить объективно, то увидел бы, что тебя подводят твои поступки. Например, что ты сделал с врачом, который намного тебя старше?

— Он пытался отвезти меня домой.

— Ты и так поедешь домой. Альтернатива для тебя — жизнь с бездельниками и преступниками.

— Вы говорите о моих родителях, моих настоящих родителях? — Он нарочно драматизировал разговор, но в голосе его чувствовалась какая-то неуверенность. — Моя мама не была бездельницей и не была преступницей. Она была… прекрасна!

— Я не ее имел в виду. И ты это прекрасно понимаешь.

— И мой отец не такой уж плохой, — сказал он не особенно уверенно.

— Кто их убил, Том?

Он весь зажался и замкнулся в себе, лицо его стало похоже на деревянную маску, которую обычно используют для отпугивания злых духов.

— Об этом я ничего не знаю, — заговорил он монотонно. — Что Кэрол убита, я прочитал в газетах вчера вечером. А что Майкл убит, узнал из газет только сегодня. Следующий вопрос?

— Не надо так разговаривать, Том. Я не полицейский и не твой враг.

— Если иметь таких так называемых родителей, какие были у меня, враги не нужны. Все, что хотел мой… все, что хотел капитан Хиллман, это чтобы в его доме жил пай-мальчик, с которым можно время от времени пошутить. Я и пошутил с ним.

— Но ведь не ты первый стал шутить? Правда? Ты «пошутил» после его последней шутки? Это была милая «шутка»!

В первый раз он прямо посмотрел на меня, то ли со злобой, то ли со страхом.

— Я имел право уехать со своими настоящими родителями.