— Ему сказала об этом женщина из соседнего номера. Но она уже выехала.

Бастиан провел рукой по своему нахмуренному лицу, но выражение его никак при этом не изменилось.

— Самое ужасное в том, как ведут себя некоторые люди: они могут слышать, что убивают женщину, но никогда не придут на помощь, а потом выясняется, что никто ничего не знает.

— Это не Браун, — сказал я. — В девять тридцать прошлой ночью он, думая, что она жива, разговаривал с ней через дверь. Требовал впустить его. Хотя, может, после всего, что произошло, он хотел убедить сам себя, что он не убил ее.

Бастиан бросил на меня быстрый взгляд.

— Вы находились внутри коттеджа, когда Браун разговаривал с ней через дверь?

— Да. Совершенно случайно. Скажу больше. Я опознал его голос: это он прошлым вечером вымогал деньги у Хиллмана. Я слышал его по параллельному телефону, когда он разговаривал с Хиллманом.

Правая рука Бастиана все еще была сжата в кулак, им он и грохнул по столу.

— Чертовски плохо, — сказал он, — что вы не рассказали нам все это еще вчера. Вы могли бы спасти жизнь женщины, не говоря уже о двадцати пяти тысячах.

— Скажите об этом Хиллману.

— Я и собираюсь это сделать сегодня же утром. Как только поговорю с вами.

— Это не мое решение, хотя я и пытался изменить его. Во всяком случае, я вышел на этот адрес, когда женщина была уже мертва.

— Именно с этого места мы и начнем, — сказал, помолчав, Бастиан. — Рассказывайте подробно. Мне нужен полный отчет. — Он отошел от стола и включил магнитофон.

Четверть часа или чуть больше перематывающаяся с бобины на бобину лента фиксировала все, что я рассказывал. Клиента я уже лишился, так что был свободен и ничего не утаивал. Даже того, что, возможно, Том и сам участвовал в вымогательстве денег у своего отца.

— Очень похоже, что так оно и было, — произнес Бастиан. — И это могло бы означать, что парень еще жив. Хотя вряд ли.

— Почему вряд ли?

— По двум причинам. Я сомневаюсь, что он мистифицировал старика. И сомневаюсь, что он еще жив. Похоже, женщина была лишь приманкой, чтобы завлечь его и убить. Возможно, через неделю мы выловим его тело из океана.

Эти слова прозвучали очень весомо: за ними стоял опыт. Жертвы похищения всегда подвергались большой опасности.

— Но я работаю, исходя из предположения, что он жив, — сказал я.

Бастиан поднял брови.

— Я думал, что доктор Спонти отказался от ваших услуг.

— У меня есть еще немного его денег.

Ответом мне был долгий, холодный взгляд Бастиана.

— Мне сообщили правильно: вы не просто соглядатай.

— Надеюсь.

— Если уж вы продолжаете расследование, то могли бы сделать кое-что и для меня. Помогите мне определить личность этой женщины. — Он достал фотографию миссис Браун из-под увеличительного стекла. — Фотография эта слишком груба, чтобы ее можно было разослать. А вы можете показать ее в своих кругах. У нас есть полицейский художник, который сделает приемлемый портрет, но на это уйдет много времени.

— А как с отпечатками пальцев?

— Мы, конечно, попытаемся… Но многие женщины никогда не соглашались дать отпечатки пальцев. Так вы тем временем попробуете установить ее личность? Вы ведь из Голливуда, а женщина говорила, что она одно время снималась.

— Это может не соответствовать действительности.

— Да.

— Вообще-то я хотел попытаться найти следы Брауна в Неваде. Если мальчик жив, Браун наверняка знает, где он.

— Полиция Невады уже получила приметы Брауна. У вас же есть на месте свои связи, и я буду действительно благодарен вам, если вы возьмете эту фотографию с собой в Голливуд. У меня нет лишних людей. Кстати, я распорядился, чтобы вашу машину поставили в гараж участка.

Кооперация порождает кооперацию. Кроме того, определение личности женщины было важно еще и потому, что убийца пытался избавиться от нее. Я взял несколько фотографий, снятых с разных точек, и спрятал их в карман, где уже лежала фотография Тома.

— Вы можете давать любые поручения вот по этому телефону, — сказал Бастиан на прощание, протягивая мне листок с номером.

Спускаясь по лестнице, я наткнулся на Ральфа Хиллмана. Он явно хотел избежать встречи со мной. Вначале мне показалось, что выглядел он лучше, чем накануне вечером. Но это было обманчивое впечатление: на щеках его горел лихорадочный румянец, в глазах блестело отчаяние.

— Уделите мне одну минуту, мистер Хиллман.

— Простите, но мне назначено время.

— Лейтенант может подождать. Вот что я вам скажу. Я согласен, что прошлой ночью допустил ошибку. Но и вы были не правы, когда настояли, чтобы Спонти избавился от Меня.

Он взглянул свысока.

— Конечно, вы и должны так рассуждать — ведь вам за это платят.

— Итак, я сожалею о прошлой ночи. Я был слишком нетерпелив. Это недостаток моего характера. Я хочу продолжить розыски вашего сына.

— Зачем? Возможно, он уже мертв. Благодарю вас.

— Это слишком тяжкое обвинение, мистер Хиллман.

— Пожалуйста, дайте мне пройти. — Он судорожно посмотрел на часы. — Я опаздываю.

Он прошел мимо меня и взбежал вверх по лестнице так, словно я за ним гнался. Разговор вышел крайне неприятным. И дальше на всем пути в Лос-Анджелес неприятности преследовали меня.

Глава 11

Купив себе большую шляпу, чтобы скрыть повязку на голове, я нанес краткий визит в голливудское отделение уголовной полиции. Никто из сыщиков на всех этажах этого здания не опознал миссис Браун по фотографии ее трупа. Тогда я отправился в отдел новостей голливудской газеты «Репортер». Большинство из тех, кто там работал, не захотели даже взглянуть на фото. Те же, кто честно его рассмотрел, не смогли опознать миссис Браун.

Я попытал счастья и среди нескольких сутенеров на Стрип, но с тем же успехом. Из-за фотографии меня же еще и обругали. Эти мальчики и девочки не позволяли себе задумываться над тем, какова оборотная сторона только что заработанного ими доллара. Насильственная смерть женщины лишь ухудшала дело: ведь это же могло случиться с любым из них в любое время.

Я направился к себе в офис, намереваясь позвонить Бастиану и попросить его передать мне копии более крупных портретов, как только его художники закончат работу.

И тут я подумал о Джо Сильвестре.

Джо был старый агент, работал он по найму и обслуживал различного рода конторы, расположенные в двух кварталах от бульвара Сансет. Не сумев приспособиться к условиям возросшего давления крупных студий на независимых продюсеров, работу он потерял и жил теперь на остатки своей доли от демонстрации старых картин, предаваясь воспоминаниям.

Я Постучал в дверь его жилища и услышал, как он прячет бутылку, будто я был привидением Луиса Майера или эмиссара Артура Рэнка. Открыв дверь и убедившись, что это всего лишь я, он слегка смутился, но бутылку достал и предложил мне выпить из бумажного стаканчика. Для себя он держал высокий стеклянный бокал без ножки. Я слышал, что почти каждый день он просиживает за столом, выпивая кварту пшеничного виски «бурбон», а иногда и кварту с половиной.

Это был старик с детским личиком, льняными волосами и хитрыми глазками. Из-за пристрастия к алкоголю разум его стал подобен старинной лампе, сфокусированной таким образом, что свет падал только на прошлое, на его собственный «паккард» с персональным шофером и на трехэтажный дом без лифта, который давно уже стал тенью.

Но сейчас, в первой половине дня, Джо был еще в форме.

— Как же я рад тебя видеть, Лу, мальчик мой. Пью за твое здоровье.

И он тут же выпил, по-отечески положив руку на мое плечо.

— А я за твое, Джо.

Рука его с моего плеча перебралась к шляпе и сняла ее.

— Что с твоей головой?

— Меня слегка стукнули прошлой ночью.

— Я не поверил бы, что ты просто напился и брякнулся.

— Нет. Меня ударили рукояткой револьвера.

Тут он закудахтал:

— Ты не представляешь, что с собой делаешь. Знаешь, чем бы тебе следовало заняться, Лу? Уйти в отставку и писать мемуары. Неприкрытую сенсационную правду о Голливуде.

— Джо, это уже делали тысячу раз. Кому нужна эта сплошная болтовня?

— Но ты можешь это делать совсем не так! Брось им в лицо их прогнившую душу! Вот и заголовок! — Он прищелкнул пальцами. — Держу пари, что я вместе со Стивом Мак-Куином распродам твой рассказ за двадцать четыре часа. Подумай об этом, Лу, мальчик мой. Я могу открыть для тебя банку с твоими любимыми оливками.

— Я только что открыл банку с горошком, Джо, и буду очень удивлен, если ты не поможешь мне справиться с ней. А как ты относишься к фотографиям мертвых людей?

— Я видел, как умирали многие из них. — И свободной рукой он показал на стену над столом, увешанную фотографиями старых актеров. Все с автографами. Другой рукой он поднял наполненный бокал: — Пью за них.

Я выложил на стол свои жуткие фотографии.

— Ах! — сказал он. — Что за зверь в образе человека сделал с ней такое? Ты считаешь, что я узнаю ее?

— Есть сведения, что она снималась. Если это действительно так, то обращаться нужно сразу к тебе. Ты знаешь актеров больше, чем кто-либо.

— Когда это было, Лу? Теперь уже нет.

— Сомнительно, что и она пыталась сделать карьеру недавно. Вообще-то она была обречена на провал.

Он отодвинул свой бокал, повернул настольную лампу и внимательно рассмотрел фотографию.

— Кэрол?

— Ты таки ее знаешь!

Он взглянул на меня поверх очков.

— Но в суде я не смог бы в этом поклясться. Однажды я видел маленькую светлую девочку, натуральную блондинку. У нее были такие же уши. Посмотри: они маленькие, прижатые к голове и довольно заостренные. Необычные уши для девочки.