Агата Кристи - Долина

— Пуаро задумчиво покачал головой. Он заметил человека, который шел по берегу пруда и внимательно разглядывал землю.

— Этот человек, — громко сказал Пуаро, — один из сотрудников инспектора Грэнджа. У него такой вид, как будто он что-то ищет.

— Следы, без сомнения, какие-нибудь вещественные доказательства. Разве не это ищут все полицейские? Пепел сигареты, обгоревшие спички…

Генриетта произнесла эти слова с некоторым презрением.

— Правильно! — серьезно сказал Пуаро. — Все это разыскивают и, кстати, иногда находят. Но главное, мисс Савернейк — это то, как ведут себя люди, замешанные в деле, их манера держаться.

— Я не совсем вас понимаю.

Пуаро откинул голову, наполовину прикрыв глаза, и продолжал:

— Это все небольшие детали… Жест, взгляд, неожиданное движение.

Теперь он совсем закрыл глаза.

— Стало быть, вы думаете, что это я убила Джона? — медленно спросила Генриетта.

— Умирая, он произнес ваше имя, не так ли?

— Вы полагаете, что это было обвинение? Ошибаетесь.

— Тогда что же это было?

Носком туфли Генриетта рисовала на песке какие-то узоры.

— Неужели вы уже забыли, — очень тихо сказала она, — все, что я вам рассказала о… характере нашей связи?

— Это верно! Вы были любовниками. Покидая этот подлый мир, он последний раз повторил ваше имя. Очень трогательно.

Она бросила на Пуаро гневный взгляд.

— Эти насмешки необходимы?

— Я не шучу! Просто я не люблю, когда меня обманывают… а у меня такое впечатление, что именно это вы пытаетесь сделать.

Генриетта тихо произнесла:

— Я уже призналась, что не всегда говорю правду. Но прошу поверить, что, умирая, Джон произнес мое имя не для того, чтобы меня обвинить. Поймите, люди такого склада, как я, — это созидатели, они не способны разрушать, уничтожать жизнь! Я не смогла бы убить, поверьте, месье Пуаро! Это правда, чистейшая правда! И вы меня подозреваете только оттого, что умирающий прошептал мое имя? Он уже не ведал, что говорит…

— Доктор Кристоу прекрасно знал, что говорил! Его голос был таким же живым и отчетливым, как голос хирурга, который во время операции приказывает своему ассистенту подать ему нужный инструмент.

— Но… — Генриетте, казалось, не хватало слов, чтобы возразить. Пуаро продолжал:

— Я не думаю, что вы способны на преднамеренное убийство. Нет! Но вы могли выстрелить в момент гнева, и в этом случае, мисс Савернейк, ваша творческая фантазия помогла бы вам оградить себя от подозрений.

Генриетта резко встала. Очень бледная и взволнованная, она вдруг улыбнулась какой-то горькой улыбкой.

— А я думала, что вы мне симпатизируете.

Пуаро грустно вздохнул:

— Вот это-то меня и огорчает.

Когда Генриетта ушла, Пуаро продолжал свои размышления на прежнем месте, пока не увидел Грэнджа. Инспектор миновал пруд и решительной походкой направился в сторону вилл. Интересно, куда именно, подумал Пуаро.

Он поднялся и вернулся домой прежним путем. Если Грэндж собрался к нему, сыщик был бы непрочь выслушать его.

Однако у дверей «Покоя», он никого не застал. Пуаро бросил задумчивый взгляд в сторону «Голубятни». Он знал, что Вероника Крей не уезжала в Лондон.

Пуаро почувствовал, что его интерес к этой фигуре возрастает. Накидка из серебристой лисы, беспорядочно раскиданные коробки спичек, это внезапное вторжение в субботнюю ночь и, наконец, откровение Генриетты Савернейк относительно взаимоотношений Джона и Вероники Крей… Интересный получается рисунок, размышлял Пуаро. Да, именно так: рисунок.

Узор из причудливо переплетенных страстей и воль. Странный узор, с пронизывающими его темными нитями вражды и вожделения…

Убила ли Герда Кристоу своего мужа?

Или все не так просто?

Пуаро думал о своем недавнем разговоре с Генриеттой и решил, что все не так просто.

Генриетта почему-то заключила, что он подозревает ее в убийстве, но он этого не сказал бы. Пуаро был уверен лишь, что она что-то знает. Но что?

Неудовлетворенный, он покачал головой.

Сцена у пруда была, несомненно, поставлена. Поставлена с умыслом. Кем? И для кого?

Он имел веские основания подозревать, что ответом на второй вопрос является, скорее всего, звучание его собственного имени. Именно так решил тогда.

Однако он думал, что это дерзкая шутка.

Это оказалось дерзостью, но далеко не шуткой.

А ответ на первый вопрос?

Пуаро снова покачал головой. Он не знал его. Более того, не имел ни малейшего представления о том, каким может быть этот ответ.

Полузакрыв глаза, он поочередно вызывал перед мысленным взором всех участников разыгранного перед ним действа. Сэр Генри — ответственный, доверенный администратор, опора империи. Леди Эндкателл — уклончивая, неуловимая, неожиданно и обезоруживающе чарующая, с непреодолимым обаянием ее незаконченных мыслей. Генриетта Савернейк, которая любила Джона Кристоу больше, чем себя самое. Мягкий и пессимистичный Эдвард Эндкателл. Смуглая, жизнерадостная девушка по имени Мидж Хардкастл. Испуганное, изумленное лицо Герды Кристоу, сжимающей в руке, револьвер. Ранимая личность юного Дэвида Эндкателла…

Вот они все, запутавшиеся в сетях закона, властно вмешавшегося в их жизнь. На какое-то время — теперь уже против желания — сведенные вместе и связанные неумолимыми последствиями внезапной и необъяснимой смерти. И у каждого по-своему осмысленная трагедия, собственная версия происшедшего.

И где-то среди хитросплетений эмоций и характеров таится истина.

Для Эркюля Пуаро лишь одно занятие было более интересно, чем изучение человеческой натуры, — установление истины.

Он твердо решил узнать истину о смерти Джона Кристоу.

— Но это совершенно естественно, инспектор. Я хочу быть вам полезной, если это в моих силах!

— Я очень вам признателен, мисс Крей. Вероника Крей была совсем не такой, какой он себе ее представлял. Он боялся, что знаменитая актриса начнет играть комедию. Артисты очень любят громкие слова и драматические действия. Мисс Крей может или принять его с удивительной простотой, или станет играть роль.

Но Вероника не была дурой, — это полицейский быстро понял, усевшись напротив нее.

— Я хотел бы, мисс Крей, — сказал Грэндж, — получить от вас некоторые сведения. Только факты. Скажите, в субботу вечером вы были в «Долине»?

— Да. У меня кончились спички… В деревне это просто катастрофа.

— И вы пошли за ними в «Долину». Это довольно далеко отсюда. Почему вы не обратились к своему соседу, месье Пуаро, который живет совсем рядом?

Вероника Крей улыбнулась, как улыбаются перед фотокамерой.

— Я не знала имени и положения в обществе своего соседа. Иначе я пошла бы к нему. Мне показалось, что это какой-то иностранец. Я его остерегалась: он живет так близко и мог бы стать надоедливым.

Грэндж подумал, что ее объяснения правдоподобны.

— Вы получили спички, — продолжал он, — и когда вы были в «Долине», вы узнали в докторе Кристоу своего старого друга?

Она кивнула.

— Бедный Джон! Я не видела его пятнадцать лет!

— Правда? — в его тоне было вежливое недоверие.

— Правда?

— И вам доставило удовольствие его снова увидеть?

— Большое удовольствие! Всегда приятно снова встретиться со старым другом, не так ли, инспектор?

— В некоторых случаях, возможно…

Не ожидая следующего вопроса, Вероника продолжала:

— Джон проводил меня домой. Конечно, вы меня спросите, не сказал ли он мне что-то такое, что могло бы пролить свет на эту трагедию. Я об этом много думала и могу вам честно ответить — нет.

— О чем вы говорили?

— О прошлом! «Вы помните это?.. И то?..» Мы познакомились на побережье Средиземного моря. Джон действительно очень мало изменился, немного постарел, конечно, и приобрел уверенность, Он мне ничего не рассказывал о своей супружеской жизни, но у меня создалось впечатление — я подчеркиваю, речь идет об очень смутном впечатлении, — что он не особенно счастлив. Я полагаю, что его жена, которую мне от всей души жаль, — существо ревнивое, без сомнения, она ему устраивала сцены, когда он принимал хорошеньких пациенток.

— Не думаю, — сказал Грэндж, — она не производит такого впечатления. Она действительно нисколько не похожа на ревнивую жену.

— Вы хотите сказать, что она скрывала свою ревность? Возможно. Это еще опаснее!

— Если я вас правильно понял, мисс Крей, вы уверены, что миссис Кристоу убила своего мужа?

— Я не должна была так говорить! Надо воздерживаться от комментариев, пока не закончится процесс. Я это знаю и должна была бы помнить! Я сказала это только потому, что моя горничная мне рассказала, что миссис Кристоу стояла радом с трупом и еще держала в руке револьвер. Вы знаете, как распространяются новости в деревне и как их преувеличивают слуги.

Грэндж вернулся к основной теме.

— Главный вопрос: кто мог иметь причины для убийства доктора Кристоу?

По лицу Вероники пробежала легкая грустная улыбка.

— Как всегда, прежде всего подозрение падает на жену. Но обычно присутствует также и «другая женщина». Не могла ли она иметь основание для убийства?

— Вы думаете, что в жизни доктора Кристоу была другая женщина?

— Это, скорее, домысел с моей стороны. Основанный лишь на впечатлении…

— Впечатления иногда могут быть весьма полезны.

— Судя по тому, что он говорил, эта женщина-скульптор была для него больше, чем другом. Без сомнения, вы уже об этом знаете.

— Мы это учтем!

Инспектору показалось, что эта дежурная фраза доставила Веронике большое удовольствие. Ее красивые синие глаза заискрились.

Официальным тоном Грэндж продолжал:

— Вы говорите, что доктор Кристоу проводил вас домой. В котором часу он ушел от вас?

— Должна вам признаться, что я этого не помню. Все, что я могу вам сказать, — это то, что мы разговариваем долго, и, должно быть, было очень поздно.