Артур Конан Дойл - Долина ужаса (и)

В знак утверждения Макмэрдо поклонился.

— Ваша ложа в Чикаго номер двадцать девять?

Новый поклон.

— Темные ночи неприятны.

— Да, для странствующих иностранцев.

— Тучи тяжелы.

— Да, подходит буря.

— Довольны ли вы, братья? — спросил мастер.

Ему ответил утвердительно гул голосов.

— По вашим ответам, брат, мы видим, что вы действительно принадлежите к братству. Однако в нашей ложе принят особый ритуал. Готовы ли вы подвергнуться испытанию?

— Готов.

— Твердое ли у вас сердце?

— Твердое.

— В доказательство сделайте шаг вперед.

В то же мгновение Макмэрдо ощутил давление на глаза и понял, что их касаются два острия. Казалось, ступи он вперед — и с глазами распростится. Однако он заставил себя двинуться — и мгновенно перестал ощущать давление. Снова послышался гул одобрения.

— У него твердое сердце, — произнес голос. — Способны ли вы переносить боль?

— Не хуже других.

— Испытайте его.

Макмэрдо едва удержался от крика: жгучая, мучительная боль пронзила его руку. Он чуть не потерял сознание, но крепко сжал кулаки и закусил губу, чтобы сдержать даже самый легкий стон.

— Я мог бы стерпеть и большее, — сказал он.

Послышались восхищенные голоса, чьи-то руки похлопывали его по спине. Потом с него сняли капюшон. Некоторое время Джон стоял без движения, щурясь на свет и стараясь улыбаться.

— Последнее слово, Макмэрдо, — сказал Макгинти. — Вы уже принесли клятву хранить тайну и не нарушать верности. Знаете ли вы также, что кара за нарушение клятвы — немедленная смерть?

— Да.

— И вы подчинитесь власти мастера при всяких обстоятельствах?

— Подчинюсь.

— Итак, от имени триста сорок первой ложи Вермиссы я даю вам все права и привилегии братства. Поставьте вино на стол, брат Сканлейн, и мы выпьем за здоровье нашего достойного брата.

Макмэрдо принесли его пиджак, но, прежде чем надеть его, он посмотрел на свою правую руку. На предплечье краснело глубокое, выжженное железом клеймо: круг и в нем треугольник. Двое-трое его соседей показали ему такие же знаки.

— Нас всех клеймили, — сказал один, — но не все мы так храбро вынесли это, как вы.

— О, пустяки, — ответил Макмэрдо. Он пренебрежительно улыбнулся, хотя рука его горела.

Когда выпили за нового члена ложи, началось обсуждение очередных дел. Макмэрдо слушал во все уши.

— Первым пунктом в моей записной книжке, — сказал Макгинти, — значится чтение письма мастера Уиндла из Джилмертонской ложи номер двести сорок девять. Вот что он пишет:

Уиндл никогда не отказывался нам прислать одного-двух молодцов, — добавил Макгинти, — и мы тоже не можем отказать ему. — Он обвел комнату своими тусклыми глазами. — Кто вызовется добровольно на дело?

Многие молодые люди подняли руки. Мастер посмотрел на них и одобрительно улыбнулся.

— Вы годитесь, Тигр Кормак. Если вы будете действовать так же хорошо, как в прошлый раз, вы окажетесь нелишним. Вы тоже, Уилсон?

— Только у меня нет револьвера, — сказал Уилсон, совсем еще юноша.

— Ваше первое дело, не так ли? Что ж, надо вам когда-нибудь получить крещение кровью. Отличное начало для вас. А револьвер, конечно, вы получите, когда придете сюда в понедельник.

— А награду мы получим? — спросил Кормак, коренастый смуглый молодой человек с грубым лицом. Тигр — это была, очевидно, его кличка, свидетельствовавшая об особой кровожадности.

— Не беспокойтесь об этом. В шкатулке наверняка найдется для вас несколько долларов.

— А что сделал этот человек? — спросил Уилсон.

— Вам не следует задавать подобные вопросы. Его осудили там, на месте. За что — это не наше дело, мы должны только помочь им, как они помогли бы нам. На будущей неделе к нам приедут два брата из Джилмертонской ложи, чтобы поработать в наших местах.

— Кто именно?

— Лучше не задавать таких вопросов. Ничего не зная, вы ничего не сможете показать, если дойдет до допроса в полицейском участке. Следовательно, не причините вреда ни другим, ни себе. Я знаю одно: эти братья чисто выполняют задания.

— Давно пора заняться делом, — произнес Тед Болдуин. — А то здесь люди совсем осмелели. Дошло до того, что на прошлой неделе десятник Блейкер даже выгнал из своего дома троих наших ребят. Его пора учить, и он сполна получит заслуженное.

— Что он получит? — шепотом спросил Макмэрдо своего соседа.

— Заряд свинца, — со смехом ответил тот. — Что вы скажете о наших порядках, брат?

— Они мне по душе, — ответил Макмэрдо. — Тут у вас самое место для смельчака.

Несколько Чистильщиков, сидевших рядом, услышали его слова и зааплодировали.

— Что происходит? — крикнул мастер с противоположного конца стола.

— Новый брат, сэр, находит наши обычаи по своему вкусу. Макмэрдо поднялся с места.

— Почтенный мастер, я хотел бы сказать, что, когда вам понадобится человек, я почту за честь помочь ложе.

Ему снова зааплодировали. Некоторые из старших сочли, что новая звезда поднимается на горизонте слишком уж быстро.

— Я хотел бы заметить, — сказал сидевший рядом с председателем секретарь Гарвей, седой человек с лицом коршуна, — что брату Макмэрдо следовало бы подождать, пока сам мастер найдет нужным послать его на работу.

— Не беспокойтесь, ваша очередь наступит, брат, и очень скоро, — сказал председатель. — Во всяком случае, мы отметили вашу готовность. Если хотите, можете принять участие в маленьком деле даже сегодня ночью.

— Я с радостью.

— Тогда можете сегодня поработать.

Макгинти снова заглянул в список.

— Теперь переходим к следующему пункту. Выслушаем отчет казначея. Что у нас в кассе? Необходимо оказать помощь вдове Джима Карнавэ. Он погиб, работая для ложи, и мы обязаны позаботиться о его семье.

— Джима застрелили в прошлом месяце, когда братья собирались убить Честера Уилкса, — сообщил Макмэрдо его сосед.

— С кассой все обстоит хорошо, — сказал казначей, держа перед собой отчетную книгу. — Последнее время все фирмы не скупились. «Макминдер и К°» заплатили пятьсот; братья Уокер прислали сотенную бумажку, но я самолично вернул ее и потребовал пятисотенную. Если я не получу денег к среде, их мельничный привод непременно испортится. Нам пришлось сжечь их плотину в прошлом году, чтобы заставить их образумиться. Затем Западная угольная компания прислала свой ежегодный взнос. В кассе достаточно денег, и мы можем выполнить все наши обязанности.

— А как обстоит дело с Арчи Свиндоном? — спросил кто-то.

— Он продал все и уехал. Старый дьявол оставил нам записку, в которой говорит, что охотнее станет подметать улицы в Нью-Йорке, чем останется крупным владельцем копей под властью шантажистов. Он умно сделал, что улизнул раньше, чем записка попала к нам в руки. Я думаю, он в долине больше не покажется.

Старый человек с бритым лицом и большим чистым лбом поднялся с противоположного председательскому месту конца стола.

— Казначей, — начал он, — позвольте спросить, кто купил собственность человека, которого мы вытеснили из этой области?

— Брат Моррис, ее, разумеется, купила Джилмертонская железнодорожная компания.

— А кто купил копи «Тодмэна и Ли», которые продавались в прошлом году?

— Та же компания, брат Моррис.

— Кто купил прокатный завод Манса и Шумана, а также компанию «Ван Дегер и Этвуд»?

— Все они приобретены Джилмертонской фирмой.

— Я не думаю, брат Моррис, — сказал Макгинти, — чтобы нам было важно знать, кто купил эти участки и заводы, раз новые владельцы не могут увезти их из округа.

— Достопочтенный мастер, боюсь, что это имеет для нас немалое значение. Вот уже десять лет мы вытесняем отсюда мелких предпринимателей. А на их месте появляются крупные компании. Директора их живут в Нью-Йорке или в Филадельфии и нисколько не боятся наших угроз. Мы можем, конечно, тянуть деньги с их местных представителей и даже изгонять неподатливых. Но на места последних не преминут приехать новые. При этом будет вызвано недовольство хозяев крупных компаний. Боюсь, они не пожелают делиться с нами своими прибылями и решат объединиться против нас. Тут уж они не пожалеют издержек, лишь бы отправить неугодных им людей на виселицу.

Моррис сел. Собрание затихло. Поднялся Макгинти.

— Вы вечно каркаете, брат Моррис. Пока участники ложи сплочены, им не страшен никто в Штатах. Разве мы не доказывали этого в судах? А что до крупных компаний, мне кажется, они должны быть нам благодарны. Полагаю, что они найдут более удобным платить нам, нежели с нами бороться. Однако, братья, — Макгинти снял с себя бархатную шапочку и лоскут, — ложа закончила рассмотрение очередных дел. Правда, у нас остается еще одно маленькое дело: теперь наступило время для братской закуски и пения.

Удивительна человеческая природа! Зал наполняли люди, привыкшие к убийству, не испытывавшие сострадания ни к рыдающей вдове, ни к беспомощным детям. Но мелодии зазвучавших знакомых песен заставили некоторых даже прослезиться. У Макмэрдо был прекрасный тенор, и он принял участие в импровизированном концерте, исполнив «Я сижу на изгороди, Мэри» и «На мелях алландских вод». В первый же вечер новый брат сделался одним из самых популярных Чистильщиков. Бутылки с виски несколько раз обходили вокруг стола, лица собравшихся раскраснелись. В это время глава ложи снова обратился к ним:

— Ребята, в городе живет человек, которого пора укротить. Я имею в виду Джеймса Стейнджера, редактора «Гералда». Читали вы, что он снова написал о нас? — Макгинти вьшул из кармана газету. — Статья называется «Закон и порядок». Слушайте: «В долине царствует кровавый террор. Со времени первых убийств прошло двенадцать лет, и с тех пор преступления не прекращаются. То, до чего мы теперь дошли, вызывает ужас во всем цивилизованном мире. Разве ради этого наша родина принимает к себе иммигрантов? Террор и беззаконие свили себе гнездо в тени священного звездного флага свободы. Имена преступников известны, их организация действует открыто. Долго ли мы будем еще терпеть? Неужели нам вечно предстоит жить…» Ну, я прочитал достаточно этой дряни, — завершил Макгинти, отшвырнув газету. — Я спрашиваю вас, как мы должны поступить с этим мерзавцем?