— Ну, это еще как сказать, — возразил я, вспомнив встречу в саду и улыбающееся лицо молодой женщины.

— Во всяком случае, они производили такое впечатление. Как бы то ни было, миссис Дуглас и Бэркер — весьма хитрая парочка, сумевшая обмануть всех и замыслившая убить Дугласа, человека, над головой которого нависла опасность.

— Об этом мы знаем только с их слов.

Холмс задумчиво посмотрел на меня.

— Вижу, Уотсон, вы придумали версию, из которой следует, что все, что они сказали, — ложь с начала до конца. А это значит, что не существует ни угроз, ни тайного общества, ни Долины ужаса, ни мастера Мак… забыл, как дальше. Это широкое обобщение. Посмотрим, к чему оно нас приведет. Они изобрели Долину ужаса. Потом поставили велосипед в парке как доказательство присутствия кого-то извне. Пятно на подоконнике подтверждает эту мысль так же, как и карточка у трупа, заготовленная кем-то в доме. Все это работает на вашу гипотезу, Уотсон. Но обратимся к тем странным фактам, которые никак не находят себе места в ваших построениях. Почему из всех возможных видов огнестрельного оружия была выбрана спиленная двустволка, вдобавок американская? Как могли они быть уверены, что шум ее выстрела никого не привлечет? Ведь слепое счастье, что миссис Эллен не поинтересовалась причиной захлопнувшейся двери. Почему преступная парочка поступила именно таким образом, Уотсон?

— Признаюсь, не могу объяснить это.

— Пойдем дальше. Если женщина и ее любовник сговорились совершить преступление, зачем им было его афишировать, сняв обручальное кольцо с убитого? Кажется ли вам все это вероятным, Уотсон?

— Нет, не кажется.

— И опять-таки, если мысль оставить велосипед, спрятанный снаружи, пришла бы вам в голову, то вы тотчас же, вероятно, отказались бы от такой уловки, поскольку велосипед — самая нужная в данном случае вещь для человека, принужденного спасаться бегством.

— У меня нет никаких объяснений.

— Вы не правы. Не может существовать такой комбинации случайных и неслучайных событий, для которых человеческий ум не мог бы найти объяснения. Я постараюсь указать другой возможный ход умозаключений, не утверждая, однако, их абсолютную справедливость. Предположим, что в жизни Дугласа была какая-то позорная тайна. Тайна вызывает появление, предположим, мстителя, кого-то постороннего, не из домашних. Мститель по какой-то причине снимает с пальца убитого его обручальное кольцо. Мщение может относиться ко времени первого брака Дугласа, и кольцо было снято по одной из причин, относящихся к тому браку. Прежде чем убийца ушел, в кабинет вбежали Бэркер и миссис Дуглас. Убийца убедил их, что попытка арестовать его повлечет за собой огласку какого-то позорного происшествия. Они согласились его отпустить. Преступник по какой-то причине рассудил, что ему безопаснее скрыться пешком, чем на велосипеде. Поэтому он оставил его там, где его вряд ли могли найти, пока он не скроется. Пока мы еще не выходим из границ возможного. Как вы считаете, Уотсон?

— Согласен в этом пункте с вами, — ответил я сдержанно.

— Тогда продолжим наш построенный на предположениях рассказ. После ухода убийцы Бэркер и миссис Дуглас соображают, что поставили себя в положение, в котором будет трудно доказать, что они не только не совершили убийства, но и не причастны к нему. Они быстро, хотя и неудачно обдумывают положение. Пятно на коннике было сделано окровавленной туфлей Бэркера, чтобы показать, каким образом преступник скрылся. Ясно, что они оба должны были слышать выстрел, поэтому-то и подняли тревогу, но на добрых полчаса позже, чем уверяли нас.

— А как вы намерены все это доказать?

— Ну, если бы действительно был кто-то со стороны, то его можно бы выследить и схватить. Это было бы наиболее убедительным из всех доказательств. Но раз его нет… Впрочем, ресурсы моих способностей еще далеко не исчерпаны. Я думаю, что вечер, проверенный в той комнате, очень мне поможет.

— Вечер… там… одному?

— Я намерен сегодня же туда отправиться. Я сговорился уже с Эмсом, который, как мне кажется, отнюдь не поклонник Бэркера. Я посижу в комнате и посмотрю, не вдохновит ли меня ее атмосфера. Я верю во вдохновение. Вы улыбаетесь, Уотсон. Хорошо, поживем — увидим. Между прочим, вы привезли с собой ваш большой зонтик?

— Да, привез.

— Я одолжил бы его у вас, если можно.

— Конечно… Но что за странное оружие вы выбираете? А если там встретится опасность?

— Никакой серьезной опасности, дорогой Уотсон, иначе я попросил бы вас меня сопровождать. Итак, я беру зонтик. Но все же дождусь возвращения наших коллег из Тенбриджа, где они, вероятно, заняты розысками владельца велосипеда.

Спустилась ночь, прежде чем инспектор Макдоналд и Уайт Мейсон вернулись из своей экспедиции. И вернулись явно торжествующие.

— Господа, признаюсь, я сомневался, был ли тут вообще кто-либо из посторонних, — сказал Макдоналд. — Но это подтверждается. Мы узнали, кто владелец велосипеда. Более того, есть его описание.

— Поздравляю вас обоих от всего сердца, — сказал Холмс.

— Я исходил в своих поисках из того факта, что мистер Дуглас показался всем встревоженным после того, как побывал в Тенбридже. Следовательно, человека с велосипедом можно было ожидать именно из Тенбриджа. Мы захватили велосипед с собой и показывали его в гостиницах. Управляющий «Коммерческой гостиницы» признал этот велосипед принадлежащим человеку по имени Харгрейв, который занимал у них комнату два дня тому назад. Весь его багаж заключался в этом велосипеде и чемодане. Он записался приезжим из Лондона, но адреса не оставил. Чемодан был лондонского производства, но сам приезжий был, несомненно, американцем.

— Отлично, — весело сказал Холмс. — Вы там основательно поработали, пока я сидел здесь с моим другом и развивал теории. Урок практики, мистер Мак.

— Да, в самом деле так, мистер Холмс, — самодовольно сказал инспектор.

— Но эти факты могут подойти и к нашим теориям, — заметил я.

— Может, да, а может, и нет. Продолжайте дальше, мистер Мак. Вы не обнаружили ничего, по чему можно было бы узнать этого человека?

— Этот человек всячески старался быть незаметным. И при нем не было ни бумаг, ни писем, даже на одежде отсутствовали отметки фирмы. Лишь на столе в его номере лежала карта шоссейных дорог графства. Вчера утром после завтрака он уехал из отеля на велосипеде.

— Одно меня смущает, мистер Холмс, — сказал Уайт Мейсон.

— Если молодчик не желал вызывать подозрений, то он вернулся бы и остался в отеле как обыкновенный турист. Он должен был сообразить, что управляющий отелем при необходимости скажет о нем полиции, а если он исчезнет, это поставят в связь с убийством.

— Да, думается, так. Но не будем судить о его сообразительности, пока его не поймали. А как он выглядит?

Макдоналд заглянул в свою записную книжку.

— Мы записали все, что нам рассказали о его внешности. Показания швейцара, портье и горничной в общем согласуются. Это был человек ростом около пяти футов и девяти дюймов, лет пятидесяти или около того, волосы на голове с проседью, усы тоже. Крючковатый нос, лицо, как говорят все, жестокое и даже отталкивающее.

— Ну, если не считать выражения лица, описание подходит и к самому Дугласу, — сказал Холмс. — Ему как раз за пятьдесят, у него седеющие усы и волосы, он приблизительно такого же роста. Что вы еще узнали?

— Он был в сером пиджаке, клетчатом жилете, желтом пальто и мягкой кепке.

— А что насчет двустволки?

— Она могла свободно уместиться в его чемодане. Ее легко было пронести и под пальто.

— Вы считаете, что он имеет прямое отношение к нашему делу?

— Когда мы поймем этого человека, тогда нам будет легче судить обо всем. Но пока у нас уйма работы. Мы знаем, что американец, называющий себя Харгрейвом, приехал в Тенбридж два дня назад с велосипедом и чемоданом. В последнем находилась спиленная двустволка, следовательно, он приехал ради убийства. Вчера утром он отправился на место убийства на велосипеде с ружьем, спрятанным под пальто. Насколько нам известно, никто не видел его приезда, ему не надо было проезжать через Бирлстоун, чтобы достичь ворот парка, к тому же на шоссе встречается много велосипедистов. Вероятно, он сразу спрятал свой велосипед между лавровыми кустами, а возможно, и сам притаился там же, следя за домом и ожидая, когда выйдет Дуглас. Двустволка — странное оружие для стрельбы внутри дома, но ведь он намеревался использовать ее вне дома, и, кроме того, она имеет очевидные преимущества: стреляя из нее, трудно промахнуться, а звук выстрелов настолько обычен в Англии среди соседей-спортсменов, что не привлек бы ничьего внимания.

— Все звучит убедительно! — одобрил Холмс.

— Но мистер Дуглас не появлялся. Что ему было делать? Он оставил велосипед и в сумерках приблизился к дому. Мост оказался опущен, вокруг — никого. Убийца попытал счастья, приготовив какое-нибудь объяснение на случай, если встретится не с Дугласом. Но он никого не встретил. Проскользнув в комнату, он притаился за гардиной. Оттуда он мог видеть, как поднимали мост, и понял, что единственный путь, который ему остается, — перейти ров. Он ждал до четверти двенадцатого, когда мистер Дуглас вошел в комнату. Он застрелил его и убежал. Решив, что велосипед опознают служащие отеля и он послужит уликой, убийца бросил его и отправился пешком — в Лондон или в какое-нибудь иное безопасное место. Как вы находите это объяснение, мистер Холмс?

— Хорошо, мистер Мак, очень хорошо и весьма логично. Правда, моя гипотеза несколько иная. Я уверен, что преступление было совершено на полчаса раньше, чем рассказывали; что миссис Дуглас и мистер Бэркер находятся в сообществе и что-то скрывают; что они помогли бегству преступника и что они сфабриковали доказательства его бегства через окно, ибо сами дали ему уйти, опустив мост. Таково мое толкование начала драматических событий.

— Ну, мистер Холмс, если это так, то мы просто переходим от одной тайны к другой, — воскликнул инспектор.