— Вы потешаетесь над нами, мистер Холмс!

— Тише, тише, мистер Мак! Вот опять проявление вашего темперамента. Хорошо, я не буду читать, если это на вас так действует. Но если я скажу, что вы найдете здесь историю взятия замка парламентскими войсками в 1644 году, описание того, как усадьба служила временным убежищем для Карла во время гражданской войны, и, наконец, историю посещения ее Георгом II, то вы признаете, что в книжечке есть немало разнообразных и любопытных мелочей…

— Я в этом не сомневаюсь, мистер Холмс, но все это нас не касается.

— Не касается? Широта кругозора, мой милый мистер Мак, чрезвычайно ценна в нашей профессии. Сопоставление ряда теорий и удачное применение знаний часто играют крайне важную роль. Вы, конечно, извините подобного рода замечания со стороны человека, который будучи лишь скромным любителем в области криминалистики, все-таки старше и, быть может, немного опытнее вас.

— О, я первый признаю это, — сказал инспектор. — Конечно, вы идете к своей точке, но вы избрали для этого такой дьявольски окольный путь…

— Ну, ну, забудем историю и перейдем к сегодняшним фактам. Нынешней ночью я посетил усадьбу. Я не встретил ни мистера Баркера, ни миссис Дуглас. Я не видел необходимости беспокоить их, но зато имел удовольствие убедиться, что вдова, по-видимому, не тосковала и принимала участие в превосходном ужине. Я нанес визит исключительно доброму мистеру Эймсу и обменялся с ним несколькими любезностями: эти любезности повлияли на него в том смысле, что он разрешил мне посидеть одному некоторое время в кабинете, не ставя о том в известность никого в доме.

— Один с этим!.. — воскликнул я.

— Комната была в нормальном состоянии. Насколько я знаю, вы, мистер Мак, распорядились. И я провел в ней весьма поучительные четверть часа.

— Что же вы там делали?

— Ну, чтобы не делать тайны из такого пустяка, я скажу вам, что отыскивал пропавшую гирю. Я придавал ей очень важное значение. Кончилось тем, что я ее нашел.

— Где?

— А, тут мы подходим к границе неисследованного. Дайте мне подойти к делу поближе, чуточку поближе, и я обещаю, что поделюсь с вами всем, что знаю.

— Хорошо, мы должны считаться с вашими условиями, — сказал инспектор, — но когда вы начинаете советовать нам оставить это дело… — Объясните, Бога ради, почему мы должны оставить его оставить?

— По той простой причине, мой дорогой мистер Мак, что вы не уяснили себе, прежде всего, что вы расследуете.

— Мы расследуем убийство мистера Джона Дугласа в Бирлстонской усадьбе.

— Да, да, вы правы. Но не надо преследовать таинственного джентльмена на велосипеде. Уверяю вас, это ни к чему.

— Тогда посоветуйте, что нам делать?

— Я посоветую, но последуете ли вы моему совету?

— Признаюся, я всегда находил, что за вашими окольными речами что-нибудь да кроется. Я сделаю все, что вы предложите.

— А вы, мистер Уайт Мейсон?

Провинциальный сыщик беспомощно посмотрел на одного и на другого: приемы Холмса были для него новы.

— Ну, если это хорошо для инспектора, то хорошо и для меня, — сказал он, наконец.

— Прекрасно, — сказал Холмс. — Тогда я предложу вам обоим совершить маленькую приятную прогулку по окрестностям. Мне говорили, что вид с Бирлстонской возвышенности великолепен. Позавтракать вы можете в гостинице… Вечером, усталые, но довольные…

— Эта шутка переходит все границы! — воскликнул Мак-Дональд, гневно поднимаясь со стула.

— Ну, хорошо, проведите день, как хотите, — сказал Холмс, ласково похлопав его по плечу. — Делайте, что хотите, и идите, куда хотите, но поджидайте меня здесь к вечеру непременно — непременно, мистер Мак-Дональд.

— Это звучит более здраво.

— Я дал вам превосходный совет, но не буду на нем настаивать. Только явитесь сюда непременно — может быть, вы будете мне нужны. А теперь, прежде чем мы уйдем, я попрошу вас написать записку мистеру Баркеру.

— Какую?

— Я продиктую, если позволите. Готовы? «Дорогой сэр, я нашел нужным осушить ров вокруг усадьбы в надежде, что мы можем найти там…»

— Напрасный труд, — сказал инспектор, — я исследовал его.

— Тише, тише, дорогой мой! Пишите, пожалуйста, то, что я вас прошу.

— Хорошо, продолжайте.

— «…в надежде, что мы можем найти там что-нибудь, могущее помочь нашим исследованиям. Я распорядился, чтобы рабочие приступили к работе завтра рано утром…»

— Не может быть!

— «…о чем и счел своим долгом сообщить вам заранее». Теперь подпишите и пошлите своего человека вручить ему лично около четырех часов. В четыре мы снова соберемся в этой комнате, а до того времени каждый может делать, что угодно; могу вас уверить, что наше расследование дошло до некоторой паузы.

Мы собрались снова, когда уже надвигался вечер. Холмс был серьезен, меня пожирало любопытство, сыщики, очевидно, чувствовали досаду и были склонны отнестись критически ко всем выводам моего друга.

— Теперь, джентльмены, — сказал он, — я попрошу вас подвергнуть испытанию добытые мной факты и решить, оправдывают ли они те выводы, которые я на их основании сделал. Холодно, и я не знаю, сколько времени займет наша экспедиция, а потому советую вам одеться потеплее. Нам важнее всего придти на место раньше, чем совсем стемнеет. Итак, если вы согласны, — отправимся немедленно.

Мы шли вдоль наружной стороны ограды парка, через первый же пролом в ней пробрались под сень вековых деревьев, окружавших старинный дом, и под защитой сгущавшихся сумерек стали бесшумно красться вслед за моим знаменитым другом. Так мы достигли густых кустов, которые росли напротив подъемного моста. Мост был опущен. Холмс засел за стеной из веток; мы, все остальные, тоже.

— Что теперь? — спросил Мак-Дональд.

— Вооружимся терпением и не будем шуметь, — ответил Холмс.

— Зачем мы вообще пришли сюда? Право, я нахожу, что вы могли бы быть пооткровеннее.

Шерлок усмехнулся.

— Уотсон, — сказал он, — уверяет, что в действительной жизни я художник. Во мне живут инстинкты, которые настоятельно требуют хорошей режиссерской постановки сцен. Уверяю вас, мистер Мак, наше дело было бы скучно и сухо, если бы мы, время от времени, не скрашивали его драматическими подробностями, которые придавали бы блеск добытым нами результатам. Простое обвинение, удар по плечу виновного… Ну что это за развязка? Но хитрая западня, умная подготовка, предчувствие грядущих событий, триумфальное подтверждение смелых предположений… Скажите, разве это не оправдание нашей работы? В настоящую минуту положение вещей заставляет вас трепетать, и вы испытываете напряжение ожидающего охотника. Неужели вы волновались бы, если бы я говорил с определенностью расписания поездов? Немного терпения, мистер Мак, и все станет для нас ясно.

— Надеюсь, что оправдание нашей работы и все остальное явится раньше, чем все мы перемрем здесь от холода, — с комической покорностью судьбе произнес лондонский сыщик.

Всем нам следовало пожелать того же, потому что ожидание и в самом деле оказалось продолжительным. На фасаде старого дома медленно густели тени. Туман, поднимавшийся со стороны рва, холодный, сырой, пронизывал нас до костей. Над воротами висел одинокий фонарь; в роковом кабинете старого дома желтый свет. Все остальное окутывалось темнотой. Было тихо.

— Долго ли еще ждать? — спросил, наконец, инспектор. — И чего мы ждем?

— Я сам не знаю, сколько времени нам придется караулить, — строгим тоном ответил Холмс. — Конечно, было бы удобнее, если бы преступники всегда действовали по расписанию. Что же касается… Смотрите, вот чего мы ждали!

Желтый свет в кабинете стал мигать, кто-то двигался, на время заслоняя его. Наши лавровые кусты приходились как раз против освещенного окна и отстояли от него всего футов на сто. Петли скрипнули, оконная рама открылась. Мы различили неясный контур головы и плеч человека, который, как видно, всматривался в темноту. Несколько минут он окидывал взглядом все окружающее, точно желая убедиться, что поблизости нет никого, наконец, нагнулся, и среди глубокой тишины мы услыхали легкий плеск; казалось, человек в окне чем-то волновал поверхность воды во рву и вдруг вытащил что-то из глубины, как рыбак рыбу. Большой круглый предмет, проходя через окно, почти совершенно закрыл свет.

— Пора, — крикнул Холмс. — Пора!

Мы все мгновенно вскочили и бросились за ним, с трудом владея окоченевшими ногами. А Холмс, охваченный одним из тех внезапных приливов энергии, которые превращали его в самого деятельного и сильного человека в мире, быстро перебежал мост и резко позвонил у входа в старый дом. Заскрипели засовы, на пороге открывшейся двери появился изумленный Эймс. Холмс, не говоря ни слова, отодвинул его в сторону и бросился в кабинет — к той комнате, в окне которой мы видели человеческий силуэт. Все мы вбежали за ним.

Свет, который был виден снаружи, лился от керосиновой лампы; теперь Сесиль Баркер держал ее в руке, и она освещала его решительное бритое лицо с резкими чертами и грозными глазами.

— Что все это значит, черт возьми? — гневно спросил он. — Что вам нужно?

Холмс быстро оглянулся и тотчас же кинулся на скрученный веревкой и брошенный под стол мокрый сверток.

— Мы пришли за этим, мистер Баркер, нам нужен сверток, потопленный с помощью гимнастической гири и вытащенный вами изо рва.

Баркер с изумлением посмотрел на Шерлока.

— Откуда вы о нем знаете? — спросил он.

— Немудрено: я его туда бросил.

— Вы?!

— Может быть следовало сказать «бросил снова», — поправился Холмс. — Я думаю, вы помните, Мак-Дональд, до чего меня поражало отсутствие гири? Я обращал на это ваше внимание, но вам было некогда принять в соображение упомянутое обстоятельство, не то вы, конечно, сделали бы некоторые выводы. Когда вблизи есть вода и недостает одной из парных тяжелых вещей, нетрудно догадаться, что с ее помощью в воду был погружен какой-то предмет. Во всяком случае, стоило проверить эту мысль. Итак, благодаря Эймсу, который впустил меня в кабинет, и крючку на рукоятке зонтика Уотсона я в прошедшую ночь выудил этот сверток и осмотрел его. Осталось, однако, узнать, кто бросил его в воду. Этого мы достигли, разгласив, что ров будет осушен завтра. Конечно, следовало ожидать, что лицо, скрывшее сверток под водой, вытащит его, едва стемнеет. Мы, четверо свидетелей, видели, кто воспользовался темнотой, а потому, мистер Баркер, мне кажется слово за вами.