– Мы с вами и переходим. Я как раз начинаю говорить о, как вы изволили выразиться, о Берлстоунской тайне. Возможно, о самой её сути.

Макдональд улыбнулся, но улыбка у него вышла кислой.

– Честно говоря, вы так быстро меняете ход мыслей, что я за вами просто не поспеваю. Вы часто говорите о фактах, между которыми я не вижу никакой связи. Каким боком картина на стене профессора касается гибели мистера Дугласа?

– Сейчас я вам докажу, что для детектива нет ненужных знаний, – поучительно произнес Холмс. – Несмотря на холодное отношение критиков к творчеству Грёза, публика продолжает интересоваться им. Его картина «Девушка из Агно», выставленная на аукционе в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году, была оценена в миллион двести тысяч франков, то есть в более чем сорок тысяч фунтов. Вам этот факт ни о чем не говорит?

Мне показалось, что он многое сказал инспектору. Он с неподдельным интересом посмотрел на Холмса.

– И позвольте мне напомнить вам еще об одном обстоятельстве, – тем временем продолжал Холмс. – Как точно установлено, вы также можете узнать это из любого научного источника, профессор получает семьсот фунтов в месяц, то есть семь тысяч фунтов в год.

– Тогда как он может покупать…, – заговорил Макдональд и осёкся.

– Такие дорогостоящие картины? – подсказал ему Холмс. – Мне тоже это хотелось бы знать. Как?

– Ага, это уже любопытно, – проговорил инспектор задумчиво. – Вы знаете, мистер Холмс, мне начинает нравиться наш разговор. Прошу вас, выкладывайте все, что вам известно.

– А как же Берлстоун? – спросил мой друг.

– У нас еще есть немного времени, – заверил Шерлока инспектор, взглянув на часы. – Внизу нас ждет кэб, и на вокзал Виктория мы домчимся минут за двадцать. Так что там насчет этой картины? Да, кстати, вы говорили мне, что никогда не встречались с профессором Мориарти.

– Не встречался, – подтвердил Холмс.

– Тогда откуда вам известно, что находится у него в кабинете?

– А это уже совсем другое дело. Я был у него трижды, два раза являлся к нему в качестве посетителя и уходил до прихода профессора. Однажды я… Ну, об этом вам, официальному сыщику, лучше не знать. В последнее посещение я позволил себе просмотреть бумаги профессора. Результаты досмотра превзошли все мои ожидания.

– Вы обнаружили какие-нибудь компрометирующие материалы?

– Ровным счетом ничего. Но это-то и удивительно. Но вы, сдается, хотели поговорить о картинах? Так вот. Их коллекционирование требует больших денег. Откуда они у профессора? Он не женат, его младший брат работает начальником маленькой железнодорожной станции на западе Англии, а профессорская должность дает семь тысяч фунтов в год. Так откуда же берутся деньги на Грёза?

– И откуда же?

– Вывод напрашивается сам собой.

– Вы хотите сказать, что весь свой громадный доход он имеет незаконным путем?

– Разумеется. И на эту мысль меня натолкнула не только картина. К профессору тянутся тысячи невидимых нитей. Он словно паук, сидит тихо и незаметно где-то в углу, и плетет свою страшную паутину. Но как только кто-нибудь попадает в его сети, он нападает. Всегда неожиданно и молниеносно, после чего опять прячется. И никто не знает, где таится ядовитое насекомое. О Грёзе я рассказал вам только потому, что это – уже совершенно очевидное доказательство, которое вы не имеете права упускать его из виду.

– Должен признать, мистер Холмс, что все рассказанное вами очень интересно и даже более того. Это просто удивительно. Но давайте-ка мы с вами кое-что проясним. Чем он может заниматься? Кто он? Мошенник? Фальшивомонетчик? Грабитель? Каким способом он добывает деньги?

– Вам доводилось читать о Джонатане Уайльде?

– Фамилия знакомая. Какой-нибудь литератор? Признаться, я не большой поклонник литературы, особенно детективной. Шуму и треску много, а как расследуется преступление – ни гу-гу. Одни эмоции и ни слова о деле.

– Джонатан Уайльд – это не персонаж и не писатель, он гений преступного мира. Жил он в середине прошлого века.

– Нет, меня интересует только настоящее. Не вижу никакой пользы в прошлом.

– Мистер Мак, если ваша цель – извлекать пользу, то я бы посоветовал вам месяца на три запереться в своей квартире и по двенадцать часов в день читать о преступлениях прошлого. Все возвращается на круги своя, все повторяется, и даже профессор Мориарти. Джонатан Уайльд был тайной пружиной всех преступлений восемнадцатого века. Так что старое колесо продолжает вертеться, вынося на поверхность уже давно известных личностей. Все, что мы видим, уже было и будет. Я расскажу вам пару интересных фактов из жизни Мориарти, а уж вы сами судите, интересны они вам или нет.

– Мне уже интересно, мистер Холмс.

– Теперь мне известно, что в начале цепи находится человек с замашками Наполеона уголовного мира, а в конце её сотни мелких шулеров, жуликов, мошенников, грабителей и убийц. Между ними различные преступления, от примитивных до самых изощренных и самых кровавых. Некий полковник Себастьян Моран выполняет роль своего рода начальника отдела кадров. Он невидим и хорошо охраняем. Как и Мориарти, он недоступен для закона. Как вы думаете, сколько получает полковник?

– Не знаю, но хотел бы услышать.

– Шесть тысяч в год. Это оплата мозгов. Преступники – деловые люди похлеще всяких американцев. Я выяснил эту цифру совершенно случайно. Неплохая зарплата, да? Больше, чем у премьер-министра. Сколько преступный мир платит Мориарти – об этом мы можем только догадываться. Следующее. Недавно я задался целью выловить чеки, которыми расплачивается Мориарти, и мне удалось несколько продвинуться в этом направлении. Я видел шесть чеков, которыми он расплачивался за услуги по жилью, и все они были выписаны на разные банки. Вы всё понимаете?

– Понимаю, понимаю… Так вот какой он, оказывается, прелюбопытный субъект. И каковы ваши выводы?

– Очень просты. Прежде всего, профессор не жаждет, чтобы кто-нибудь прознал о его богатстве. Ни единый человек не должен представлять, какие средствами обладает профессор. Я полагаю, что у него не меньше двадцати счетов, но львиная доля его состояния лежит в крупнейших банках немецком «Дойче банк», французском «Креди Лионез» или каком другом, но тоже весьма солидном. А, знаете, инспектор, если у вас выдастся годик-два свободных, заходите поболтать о профессоре Мориарти. Вы услышите много интересненького.

Макдональда захватил разговор с Холмсом. Он внимательно следил за рассуждениями моего друга. Когда же тот прервал свое повествование, практичный шотландец мгновенно потерял интерес к профессору.

– Пока не к спеху, пусть подождет, – ответил он. А то, что вы рассказали – пока еще только домыслы. Но, все равно, спасибо, что ввели меня в курс. Хотя, в одно я верю между профессором и преступным миром может существовать кое-какая связь. Доказательством тому служит присланное вам предупреждение. Кроме сообщения о готовящемся преступлении, какую еще практическую пользу мы можем извлечь из него?

– Можно попробовать установить мотивы преступления. Как я помню, вы навали убийство мистера Дугласа необъяснимым и немотивированным. Это не совсем так. Мотивов может быть два. Первый – нарушение дисциплины. Мориарти правит своим миром железной рукой. Малейшее неповиновение – и нарушителя ждет наказание, а им является только одно – смерть. Мы можем предположить, что мистер Дуглас каким-то образом нарушил приказ вождя, тем самым, решив свою судьбу, о чем стало известно одному из людей, приближенных к Мориарти. Собственно говоря, никто и не собирался скрывать, что Дугласу подписан смертный приговор, скорее, наоборот. Мориарти постарается, чтобы о свершенном возмездии узнали все его подчиненные, ему важно выработать в них страх перед неотвратимостью наказания за предательство.

– Первое предположение ясно, – кивнул Макдональд. – А второе?

– Второе менее таинственно. Дуглас стал жертвой очередного преступления, спланированного профессором. В этом случае остается выяснить, какова была его цель. Есть следы ограбления?

– Не знаю, об этом ничего не сообщалось.

– Если они есть, то первую гипотезу можно отбросить и заняться второй. Здесь Мориарти может играть роль, как инициатора преступления, так и разработчика плана. Оба варианта возможны. Но, сидя здесь, мы с вами ничего не выясним. Не исключено, что может существовать и некая третья, пока неизвестная нам гипотеза. Во всяком случае, за решением нам следует отправляться в Берлстоун.

– В Берлстоун – так в Берлстоун! – воскликнул Макдональд, вскакивая с кресла. – Вот тебе раз! За нашими разговорами мы совсем забыли о времени. Джентльмены, простите, но на сборы у вас только пять минут.

– Успеем, – беззаботно ответил Холмс, на ходу хватая вещи и стягивая халат. – Пока будем добираться до вокзала, надеюсь, мистер Мак, вы сможете рассказать мне то, что вам известно об убийстве?

– Расскажу всё без утайки, – рассмеялся Макдональд.

Не знаю, что подразумевал инспектор под словом «всё». Если своё немногословное и короткое повествование, то, отвечая на просьбу Холмса, он слишком сильно преувеличил. И, тем не менее, несмотря на скудость полученных сведений, в продолжение всего разговора в кэбе Холмс в волнении потирал руки, слушая о немногочисленных, но ярких деталях преступления. Впереди нас ждало несколько напряженных недель на чистом сельском воздухе, а, кроме того, таинственная и зловещая загадка, над разрешением которой будет биться ум Холмса. Наконец-то он смог в очередной раз блеснуть своими талантами, которые, как и все другие качества, если их не применять, становятся ненужным и томительным бременем для их обладателя. Отточенный клинок мозга Шерлока Холмса ржавел и тупился от бездействия. Теперь же мой друг ожил. Глаза его горели от волнения, а на щеках проступил слабый румянец. Всё лицо Холмса буквально светилось внутренним светом, каждый раз вспыхивавшим в нем в моменты наивысшей сосредоточенности. Подавшись вперед, Холмс с напряженным вниманием слушал краткий рассказ Макдональда о преступлении в Уэссексе. Инспектор извинился, что не может снабдить нас более полной информацией, поскольку сам мало что знает. Ему самому сообщил о преступлении его старый знакомый, офицер местной полиции по имени Уайт Мейсон. Он послал Макдональду записку с первым молочным фургоном, направлявшимся в Лондон, потому инспектор и узнал о печальном событии намного раньше других. В посланной Мейсоном записке не было ничего странного, так всегда поступали офицеры из предместий, когда, сталкиваясь с неразрешимой проблемой, вызывали себе на подмогу специалистов из Скотланд-Ярда. И лондонские инспектора немедленно спешили на место преступления, пока свежий еще след не оказывался затоптанным.