– Потому что я боялась оказаться в центре скандала.

– Ну, хорошо. А зачем вы попросили сэра Чарльза сжечь записку?

– Вы же читали ее, зачем тогда спрашиваете?

– Я не говорил, что читал всю записку.

– Но вы процитировали текст.

– Не весь, а только постскриптум Записка, согласно вашей просьбе, была сожжена, и лишь маленькая часть ее случайно осталась целой. Поэтому я настаиваю на вашем ответе. Так что же такого содержалось в записке, полученной сэром Чарльзом в день гибели, что вы настоятельно просили его уничтожить ее?

– Это касается моих личных дел.

– Тогда тем более ответьте, иначе, когда все факты выяснятся в ходе полицейского расследования, вам будет гораздо более неловко.

– Ну, хорошо, я скажу вам. Если вы слышали о моей печальной судьбе, то уже, наверное, знаете, что я слишком рано и скоро вышла замуж, о чем потом неоднократно жалела.

– Да, я наслышан об этом.

– Я возненавидела мужа, развелась с ним, но не избавилась от него. Он постоянно шантажирует меня, пугает тем, что наша брачная жизнь может возобновиться. Закон на его стороне. Каждый мой день начинается со страха, что мой бывший муж законом или силой, но может заставить меня снова жить с ним. Не так давно я узнала, что существует возможность раз и навсегда избавиться от домогательств моего мужа, но на это требуются определенные средства. Вот я и обратилась к сэру Чарльзу с просьбой помочь мне обрести свободу, которая для меня все – спокойствие, отсутствие страха, обретение уважения. Мне известна благородство и щедрость сэра Чарльза, и я надеялась, что, выслушав меня, он не откажет мне в поддержке.

– Но тогда тем более странно, что вы отказались от встречи.

– Ничего странного, в тот же день я получила помощь из другого источника.

– И почему вы сразу не оповестили об этом сэра Чарльза?

– Да, мне, конечно, именно так и следовало бы поступить, ведь наутро все газеты сообщили о его смерти.

Рассказ миссис Лайонз, так хорошо вязавшийся вплоть до этого момента, здесь вдруг неожиданно завис. Она не сказала мне больше ни слова, и я не нашел ничего лучшего, как уйти. Выходя от нее, я решил проверить правдивость ее истории следующим образом: попытаться выяснить, когда она начала бракоразводный процесс против своего мужа. Если дата совпадет, то, значит, она мне не солгала.

Очень похоже, что она и в самом деле не была в тот вечер в Баскервиль-холле. В противном случае раньше следующего утра ей бы просто не на чем было возвратиться в Кумби-Трейси. И подобная поездка Лауры Лайонз не осталась бы в тайне от жителей. Кто-нибудь, да обязательно увидел бы её. Так что она, возможно, говорила правду. Или хотя бы часть правды. Возвращался я смущенный и расстроенный. Снова я уткнулся в глухую стену, опять передо мной возникло непреодолимое препятствие. Ну, никак мне не удается приблизиться к цели моей миссии. Вспоминая лицо миссис Лайонз, сравнивая его с ее манерами, я никак не мог отделаться от мысли, что она сказала мне далеко не все. Да, наверняка, существуют вещи, которые она скрывает. Но что? Ведь я же видел, как сильно она побледнела, когда я начал расспрашивать ее. Почему она заговорила со мной только после того, как я её припугнул? Почему она не пришла и не дала показания во время следствия? Здесь мне имеет смысл закончить рассказ о моей встрече с миссис Лайонз, и о списке вопросов, возникших у меня в этой связи, и вернуться ко второй загадке, той, что скрывалась на болоте, на склоне холма, в жилище доисторического человека. По крайней мере, Берримор считает, что таинственный джентльмен скрывается именно там. Однако дворецкий мог что-то и напутать, таких жилищ на болоте сотни. Но я помнил тот холм, на скалистой вершине которого я видел загадочную фигуру, и решил сразу же направиться туда, сделать его началом моих поисков. Оттуда я прочешу, если понадобится, все жилища на болоте и найду нужное. Если мне удастся увидеть и самого обитателя, то пусть он мне тогда все расскажет: кто он и зачем так долго следит за нами. Он ускользнул от нас в толчее на Риджент-стрит, посмотрим, как он справится с такой задачей здесь, на болоте. Если же я найду берлогу, а обитателя в ней не будет, то я устрою там засаду, буду сидеть сколь угодно долго, но дождусь его прихода. Холмс потерял его в Лондоне. Да, если я смогу захватить его здесь и прижать вопросами, то это будет настоящий триумф. Ведь если гончая перещеголяла своего хозяина – это здорово.

Нам с Холмсом не везло, мы никак не могли схватить этого человека. Что ж, теперь настало время мне действовать в одиночку. Посмотрим, что у меня получится. Кстати, начало погони складывалось удачно – впереди меня поджидала судьба в образе мистера Франкленда. Он стоял у самой дороги, чуть поодаль от ведущей в его дом калитки, краснолицый, с задиристо торчащими вверх седыми усами. Сегодня старик явно был в веселом настроении.

– Добрый день, доктор Уотсон, – приветливо помахал он мне. – Дайте своим лошадям отдохнуть, а сами зайдите ко мне. Выпьем по стаканчику вина в честь моей победы.

После разговора с его дочерью облик добродушного старца несколько помутнел. Как бы там ни было, а его отношение к миссис Лайонз никак нельзя было назвать отцовским. Но я воспользовался его приглашением, отослав заскучавшего Перкинса вместе с тарантасом домой. Я подумал, что глупо не воспользоваться возможностью разузнать что-нибудь интересное, тем более, если мистер Франкленд настроен дружелюбно. Поэтому, спрыгнув на землю, я направился вслед за мистером Франклендом в гостиную.

– Сегодня – великий день, доктор, – сообщил мне мистер Франкленд и торжественно прибавил: – Праздник всей моей жизни! Даже двойное радостное событие! – воскликнул он. – Я показал здешним варварам, что закон следует уважать и что есть еще в здешней местности человек, который знает законы. Я доказал этому неучу Миддлтону свое право ежедневно пользоваться тропинкой, проходящей по его парку, прямо в ста ярдах от его дома. А, каково? Мы покажем этим толстосумам, на что мы способны. Права одного собственника никогда не были выше прав жителей округи, провались она пропадом. И я выиграл дело о запрете массовых гуляний на лугу, знаете, на том самом, где деревенщина устраивает свои дикие пикники. Нет, эти жалкие людишки еще хлебнут со мной лиха, я им покажу права личности. Пусть только попробуют припереться туда со своими закусками и бутылками – я им устрою. Решение по обоим делам уже вынесено, Уотсон, и оба – в мою пользу. Нет, что ни говори, а со времен моей победы в тяжбе с сэром Джоном Морландом за право прохода по его усадьбе, такого радостного дня у меня еще не было.

– Поздравляю. И как же вам все это удалось?

– Как? Поглядите сюда. Вы видите эти книги? Здесь все документы относительно громкого дела “Франкленд против Морланда”. Один только переплет их обошелся мне в двести фунтов, но чего не отдашь за справедливость.

– И какая вам теперь от ваших побед будет выгода?

– Ровным счетом никакой, – заверил меня мистер Франкленд. – Но это-то и главное. Я с гордостью могу заявить, что не преследовал личных интересов. Уверен, что в Фернворте сегодня состоится маленькое торжество – сожжения моего чучела. Пусть! Я уже заявлял в полицию и просил их позаботиться, чтобы эти позорные безобразия прекратились. Но констебль графства и сам в незавидном положении, не предоставил мне надлежащей охраны. Ничего, я найду способ заставить их пожалеть о своих безответственных поступках.

– Вот как? – изумился я.

Старик нагнулся ко мне и с заговорщицки видом произнес:

– Я просто не сообщу им того, что обязан сообщить. И никто не заставит меня сделать этого. Пусть мерзавцы сами расхлебываются за свое ротозейство.

Если до этого момента я лихорадочно искал предлога, чтобы уйти от мистера Франкленда и его сплетен, то, как только он произнес эти слова, я насторожился, но решил не выказывать своего интереса и наигранно-беззаботным тоном продолжил:

– Наверное, вы им не сообщите, что имеете право ходить по частным владениям одного из ваших соседей.

– Ха, ха, ха! Какое там! – взревел мистер Франкленд. – Я не сообщу им оч-ч-чень, оч-ч-чень важный факт. Я не скажу им, где скрывается тот беглый преступник.

Я едва не поперхнулся.

– Как? Вы хотите сказать, что знаете, где он?

– Не знаю точно, где он прячется, но могу помочь полиции схватить его. Ведь все очень просто. Неужели вам не приходило в голову, что ловить его нужно не на всем болоте, а в одном только месте – там, где он берет еду.

Досадный старичок и в самом деле подошел слишком близко к решению задачи.

– Да, вы правы, – согласился я. – Но откуда вам известно, что преступник на болоте?

– Потому что я неоднократно видел человека, который таскает ему провизию.

Сердце у меня ушло в пятки. Берримор находился на грани провала. Еще пара таких походов, и старик его узнает. А это уже серьезно. Попадись он в цепкие лапки этого правдолюбца, ему не миновать неприятностей с полицией.

– Представьте себе, – продолжал мистер Франкленд, – вы ни за что не поверите, но еду ему носит какой-то мальчишка. Я каждый день вижу, как он идет на болото. У меня же телескоп на крыше, вы знаете. Мальчишка появляется в одно и то же время и идет по одной и той же тропе.

Вот уж удача так удача. Такого я никак не ожидал. Значит, Берримор не ошибся, когда говорил мне про мальчишку. Выходит, Франкленд ничего не знает о настоящем преступнике, он выследил того самого незнакомца. “Тогда придется разговорить старичка, его сведения мне будут очень кстати, – подумал я. – Но действовать нужно с умом, и, прежде всего, не показывать вида, что меня все это интересует. Самое главное для меня сейчас – это спокойствие”.

– Сомневаюсь, что вы видели чьего-либо пособника, – произнес я с напускным безразличием. – Скорее всего, это сынишка кого-нибудь из пастухов, носит отцу обед.

Даже малейшей искры противоречия оказалось достаточно, чтобы воспламенить трут негодования мистера Франкленда. Глаза его угрожающе засверкали, а усы распушились как у драчливого кота. Он смерил меня враждебным взглядом и прошипел: