– Полагаю, доктор, вы в состоянии отличить череп негра о черепа эскимоса?

– Естественно.

– Позвольте узнать, каким образом?

– Ну, как же, это мой конек! Потому что это моя специальность и хобби. К тому же, отличия их просто очевидны. К тому же, надбровные дуги, лицевой угол, строение челюсти и многое другое…

– А у меня тоже есть свой конек. На мой взгляд, разница между боргесом на шпонах, на котором набираются передовицы “Таймс”, и слепым шрифтом дешевеньких вечерних листовок не менее очевидна, чем для вас – между черепом негра и эскимоса. Знание различных шрифтов является одним из элементарных требований к детективу. Признаюсь, в молодости я по неопытности спутал “Лидский Меркурий” с “Утренними известиями”. Но у передовиц “Таймс” настолько характерный шрифт, что перепутать его каким-либо другим практически невозможно. Если письмо было отправлено вчера, следовательно, мы, скорее всего, обнаружим необходимые слова во вчерашнем выпуске газеты.

– Если я, верно понял вашу мысль, некто составил это послание, вырезав слова из газеты ножницами, – произнес сэр Генри.

– Точнее, маникюрными ножницами, – поправил Холмс. – Заметьте, у ножниц были очень короткие концы. Составителю письма пришлось сделать два надреза, чтобы вырезать “держитесь подальше от”.

– Верно. И затем этот человек приклеил вырезанные слова и приклеил их…

– Гуммиарабиком, – подсказал Холмс.

– …гуммиарабиком на бумагу. Тогда почему слова “торфяных болот” написаны от руки?

– Да потому что этих слов не нашлось в статье. Другие слова довольно распространенные, их можно обнаружить практически в любой статье. А вот “торфяные болота” не так уж и часто встречаются. Обратите внимание – адрес гостиницы так же написан от руки. Да, метод далеко не нов. Но, как бы то ни было, “Тайсм” читают только лица с высшим образованием. Скорее всего, некий хорошо образованный человек захотел сойти за полуграмотного. Он попытался скрыть от вас свой почерк, который, по всей видимости, вам довольно хорошо знаком. Теперь, обратите внимание: слова приклеены не совсем ровно – одни выше, другие ниже. Вот, посмотрите, как вылезло слово “жизнь”. Это может свидетельствовать только о двух вещах: либо составитель письма довольно неаккуратный человек, любо он очень спешил и волновался. Я больше склоняюсь ко второму мнению, поскольку вряд ли в таком серьезном деле человек проявил бы небрежность. Если он действительно торопился, то интересно знать, почему? Ведь письмо отправлено вчера и неминуемо прибыло бы в гостиницу раньше сэра Генри. Возможно, наш автор опасался помехи, но с чьей стороны?

– Похоже, мы вступили в область догадок, – заметил доктор Мортимер.

– Совершенно верно, в область, где мы, взвесив все возможности, выберем из них наиболее вероятную. Таков научный способ использования фантазии, но для его использования необходим исходный фактический материал. Можете называть это предположениями, догадками, – как угодно, но могу сказать совершенно точно – адрес написан прямо в гостинице.

– Позвольте, каким же образом вы узнали об этом?

– Присмотритесь повнимательнее – и чернила, и ручка доставили немало хлопот нашему неизвестному сочинителю. Перо от ручки брызнуло дважды в одном слове. Для того чтобы написать такой короткий адрес, автору пришлось трижды макать его в чернильницу – значит, чернила в ней были на исходе. Это редкое исключение, если у кого-либо дома письменные принадлежности находятся в таком плачевном состоянии. А чтобы и перо, и чернильница одновременно отказываются служить – это почти невероятно. Вам прекрасно известно, что в гостиницах других ручек и чернильниц не бывает. Могу заверить вас без колебаний, что если бы у нас хватило терпения обследовать корзины для бумаг во всех гостиницах, расположенных поблизости от Черринг-кросса, и обнаружить там остатки истерзанной передовицы “Таймс”, то мы смогли бы разыскать и автора этого письма. Погодите! Погодите! А это еще что?! – Холмс принялся тщательно рассматривать листок с наклеенными буквами, то дальше, то ближе поднося его к глазам.

– Ну что?

– Да нет, ничего, – ответил Холмс, кидая листок обратно на стол. – Обычный листок бумаги размером в полстраницы. Полагаю, мы выжали из этого письма все, что можно. А теперь, сэр Генри, расскажите, не случалось ли с вами за время пребывания в Лондоне чего-нибудь необычного?

– Нет, мистер Холмс, ничего.

– Вы не заметили, за вами никто не следил?

– Да, я как будто попал на страницы дешевого бульварного романа, – произнес сэр Генри. – С чего вы вдруг решили, что за мной непременно кто-нибудь должен следить?

– К этому мы еще вернемся. А пока подумайте, может, у вас есть еще о чем нам рассказать?

– Даже не знаю, что может заинтересовать вас.

– Все, что выходит за рамки рядовых жизненных случаев.

Улыбнувшись, сэр Генри произнес:

– К сожалению, я плохо знаком с укладом жизни в Англии, ведь большую часть своей жизни я провел в Америке и Канаде. Но, думаю, потеря одного ботинка – не совсем обычное событие даже в Англии.

– Вы хотите сказать, что потеряли один ботинок?

– Господи, о чем вы говорите! – с жаром воскликнул доктор Мортимер. – О каком-то ботинке! Проснувшись утром, вы обнаружили, что один ваш ботинок исчез – вот и все. Давайте не будем забивать мистеру Холмсу голову подобными мелочами!

– Но мистер Холмс как раз спрашивал меня о каких-нибудь не совсем обычных происшествиях.

– Естественно, – ответит мой друг. – Каким бы глупым на первый взгляд не казалось это происшествие. Так, говорите, вы потеряли один ботинок?

– Скорее всего, его куда-нибудь затолкали. Прошлой ночью я поставил оба ботинка за дверь, а утром там уже стоял только один. От коридорного, который их накануне почистил, мне так и не удалось ничего добиться. Хуже всего то, что я купил эту пару недавно на Стренде, и так и не успел их ни разу надеть.

– Отдали чистить новые ботинки? Но зачем?

– Они были светло-коричневого цвета, и я попросил их почистить темной ваксой.

– Насколько я понял, по приезде в Лондон вы сразу же отправились покупать ботинки?

– Да нет, я просто ходил по магазинам, а доктор Мортимер любезно составил мне кампанию. Видите ли, я так рассудил: раз уж я теперь владелец большого поместья, значит, и выглядеть должен под стать. А, живя на Западе, я не особо уделял внимание своему гардеробу. Среди прочих купленных мною в тот день вещей были и эти ботинки – я заплатил за них шесть долларов, и даже ни разу не одел.

– Довольно бессмысленная кража, – заметил Холмс. – В этом вопросе я абсолютно согласен с доктором Мортимером – ваш ботинок просто куда-то засунули и вскоре он непременно найдется.

– А теперь, джентльмены, я думаю, пришло время выполнить свое обещание, – решительно произнес баронет. – Хватит рассуждать о том, чего я толком не знаю. Пора бы вам и объяснить, к чему ведутся все эти разговоры.

– Ваше желание мне вполне понятно, – ответил Холмс. – Доктор Мортимер, я думаю, вам следует самому рассказать серу Генри об этой истории. Причем точно так же, как вы вчера рассказали ее нам.

Просьба Холмса оживляюще подействовала на нашего ученого друга. Заметно приободрившись, он извлек из кармана рукопись и газету и слово в слово повторил свой рассказ. Сер Генри Баскервиль слушал с большим вниманием, иногда прерывая доктора удивленными возгласами.

– Да, ну и наследство мне досталось! В придачу к поместью – какой-то мифический мститель, – произнес баронет, когда закончился длинный рассказ. – Когда я был еще мальчишкой, мне нередко доводилось слышать эти семейные байки про собаку, живущую на болотах. В нашей семье очень любили рассказывать эту историю, но я в нее не очень-то верил. Что касается смерти дяди, то сейчас у меня в голове такая путаница, что я ничего не понимаю. Да вы и сами, как я думаю, не знаете, к кому обращаться за помощью – к полиции или к священнику.

– Да, вы правы.

– А теперь еще и это письмо, отправленное мне в отель. Думаю, оно тоже каким-то образом связно со всеми происходящими событиями.

– Похоже, кто-то знает о происходящем на торфяных болотах гораздо больше, чем мы. Вероятно, этот кто-то решил стать вашим ангелом-хранителем, а это письмо – сигнал об опасности.

– Или же кто-то не хочет, чтобы я жил в Баскервиль-холле.

– Вполне возможно. А вам, доктор Мортимер, я очень благодарен за то, что вы подсунули мне эту занимательную задачу. Ну, теперь вопрос по существу: сэр Генри, стоит ли вам ехать в Баскервиль-Холл?

– С чего это вы взяли, что мне не стоит туда ехать?

– Кажется, пребывание там довольно небезопасно.

– Но от кого она исходит – от семейного пугала или же от реального человека?

– Именно это нам и предстоит выяснить.

– Как бы там ни было, мой ответ таков: ни людские козни, ни происки самого дьявола не способны будут помешать моим планам. Считайте – это мое последнее слово, – его брови слились в одну густую черту, а смуглое лицо побагровело. Да, видимо, бешеный темперамент, присущий всем представителям рода Баскервилей, не стал исключением для его последнего отпрыска. Немного остыв, сэр Генри продолжил: – Вы знаете, что я еще не успел до конца осмыслить то, что узнал от вас. Не так-то легко все переварить и сразу принять решение. Мне хотелось бы часик посидеть и все хорошенько обдумать. Так, сейчас половина одиннадцатого… Теперь я хотел бы вернуться в гостиницу. Но, я думаю, мистер Холмс, что вы и доктор Уотсон не откажетесь с нами пообедать? Приходите к двум часам. Думаю, к тому времени я что-нибудь решу.

– Вы согласны, Уотсон?

– Не откажусь.

– В таком случае, ждите нас ровно в два. Может, вам вызвать кэб?

– Нет, не надо. Меня настолько взволновали все эти события, что думаю, мне лучше прогуляться

– Если не возражаете, я тоже пройдусь вместе с вами, – произнес доктор Мортимер.

– Увидимся в два! До свидания! Всего доброго!