– Да, сэр. Он как вчера вечером уплыл, так и не возвращался. Сказать по правде, я уж начинаю беспокоиться, не стряслось ли с ним чего. Но если вам нужна лодка, то я могу дать вам любую. Берите, пожалуйста.

– Да нет, я хотел взять катер, – с нескрываемым сожалением ответил Холмс.

– А-а-а, нет, сэр. На катере-то он и поплыл. Это-то меня и тревожит, ведь угля-то на катере хватит только до Вулвича и обратно. Если бы он отправился на барже, я бы и не волновалась. На ней он доплывает аж до самого Грейвсенда. Ему частенько приходится таскаться туда, – она махнула. – Но на катере, да еще без угля.

– Ну, угля можно и купить, – сказал Холмс. – Он есть на любой пристани.

– Можно-то можно, да не любит он этого делать. Уж больно они сильно дерут за уголь. Да и не в угле дело, не нравится мне этот безногий. Морда обросшая, говорит как-то по-чудному. Сразу-то и не поймешь, чего он хочет сказать. Чего он все к моему Мордехаю по ночам-то заладил ходить?

– Безногий? Это тот, что на деревяшке? – полюбопытствовал Холмс.

– Он самый, – кивнула женщина. – Такая гадкая образина, что хоть свет туши. Все шастает сюда, шастает. Заявился вчера ни свет ни заря. Но Мордехай-то знал, что он придет, растопил котлы на катере. Не знаю, сэр, но чует мое сердце, что втянет этот чертов калека моего мужа в беду. Ох, не к добру он сюда таскается.

– Думаю, уважаемая миссис Смит, что вы зря так волнуетесь, – Холмс безразлично пожал плечами. – Ну, нет у человека ноги, так что ж в том дурного? Да и как вы узнали, что это он приходил вчера? Или вы его видели?

– Видеть не видела, а голос, да клацанье его деревяшки – слышала. Цок да цок по пристани, цок да цок. Ух, – она тряхнула могучими плечами. – Постучал в ставень, это было часа в три утра, и крикнул, что пора заступать. Мордехай поднялся, разбудил Джима, это мой старший, и только я их и видела. С тех пор – ни слуху, ни духу.

– А, что, тот, который на деревяшке, он один был?

– Вот этого сказать не могу. Другого никого я не слышала.

– Очень жаль, миссис Смит. Очень хотелось мне взять ваш катер, хорошо о нем отзываются. А, кстати, не напомните, как он называется?

– «Аврора», сэр.

– Да, да. Именно «Аврора». Такая древняя посудина, широкая, с желтой полосой на борту.

– Да Господь с вами, сэр. Какая ж старая, если «Аврора» у нас совсем новая, и плавает так быстро, что никто за ней и не угонится. Нет, сэр, другой такой красавицы на всей реке нет. И в черный цвет покрасили ее совсем недавно. А на бортах – две красные полосы.

– Ну, что ж, мы пойдем. А вы не беспокойтесь, миссис Смит. Ваш муж наверняка скоро вернется. Мы, наверное, отправимся сегодня поплавать, так что если я увижу «Аврору», то передам вашему мужу, чтобы он скорее возвращался домой. Значит, говорите, труба у катера белая?

– Нет, труба тоже черная, – поправила Холмса миссис Смит. – Полоска на ней белая.

– Ах, ну да. Это на бортах полосы красные. Всего хорошего, миссис Смит. Смотрите, Уотсон, вон лодка. Давайте попросим перевозчика отвезти нас на противоположный берег. Пойдемте, пойдемте.

– Когда вы разговариваете с людьми подобными миссис Смит, ни в коем случае не показывайте вида, что вас интересует то, что они говорят, – сообщил мне Холмс, когда мы уселись на сиденья лодки. – Как только они почувствуют, что вы хотите что-то выведать от них, они захлопнутся как устрица. Слушайте их как бы нехотя, этим вы заставите их выложить вам все, что вам нужно.

– Наши дальнейшие действия мне предельно ясны, – сказал я.

– Вот как? И каковы же они, по вашему мнению?

– Нам следует нанять катер и плыть по реке, искать «Аврору».

– Мой дорогой друг, это практически невыполнимая задача. «Аврора» могла встать у любой мелкой пристани. А вы знаете, сколько их отсюда до Гринвича? Сотни! Да и кроме пристаней есть множество удобных мест для стоянки. Что вы, Уотсон. Нам понадобится не меньше недели, чтобы обследовать берега. Нет, одним нам такая работа не под силу.

– Тогда давайте подключим к этому делу полицию.

– Никогда. Максимум, на что я соглашусь – это позвать на помощь Ателни Джонса. Да и то, в самом критическом случае. Он неплохой парень и у меня нет никакого желания уязвить его профессиональную гордость. Но только раз мы с вами уже так далеко продвинулись в этом деле, то мне хотелось бы самому и закончить его.

– Тогда, может быть, имеет смысл дать в газетах объявления, попросить владельцев пристаней сообщить известную им информацию?

– Ни в коем случае. Худшего варианта действий и придумать невозможно. Преступники сразу поймут, что мы наступаем им на пятки и, не исключено, покинут страну. Правда, уехать из Англии они могут и без этого, я даже уверен, что, в конце концов, они так и сделают. Но зачем их торопить? Пусть они считают, что находятся в безопасности. Это даст нам некоторое время. В прессу пускай обращается Джонс, это нам даже очень полезно. Он сообщит журналистам, как идет расследование, и преступники еще больше успокоятся, прочитав, что Джонс идет не по тому следу.

– Ну а нам-то в таком случае что делать? – в отчаянии спросил я, когда наша лодка уткнулась в берег неподалеку от миллбэнкской тюрьмы.

– Прежде всего, возьмем кэб. Отправимся домой, позавтракаем, а потом немного отдохнем. Очень возможно, что предстоящей ночью нам снова придется побегать. Приятель, – Шерлок обратился к кэбмену, – остановись-ка у телеграфа. Да, вот еще что. Тоби мы пока оставим, песик нам еще понадобится.

На Грейт-Питер-стрит у здания телеграфа кэб остановился, и Шерлок Холмс пошел отправлять телеграмму.

– Как вы думаете, кому я телеграфировал? – спросил он, вернувшись.

– Представления не имею, – чистосердечно ответил я.

– Помните тот отряд детективов, что помогал мне распутать убийство Джефферсона Хоупа?

– Ах, так вы вызывали этих сорванцов, – рассмеялся я.

– Да, этих самых. Именно в таких случаях, как наш, они наиболее полезны. Если они потерпят неудачу – ничего, у меня есть и другие помощники. Но вначале давайте используем их. Я отослал телеграмму дежурному, славному лейтенанту Виггинсу. Полагаю, что он приведет свой отряд как раз к тому моменту, когда мы позавтракаем.

Было где-то между восемью и девятью утра. Начались сказываться последствия бессонной ночи, сильных волнений и длительной вынужденной прогулки. Я вдруг почувствовал себя измотанным и физически, и морально. Меня не захватывал азарт погони. В отличие от Шерлока, для которого расследование преступления давало возможность проявить свои недюжинные качества, я не испытывал ни особой потребности, ни необходимости истязать себя. Идея гоняться за кем-нибудь, ловить и связывать не пробуждала во мне того живого энтузиазма, которым она охватывала моего друга. Не мог я заставить себя смотреть на какое-либо дело, как на абстрактную задачу. Рассматривать дикое убийство просто как упражнение для ума? Нет, для этого я был слишком восприимчив и чувствителен. Конечно, что касается нынешнего дела, убийства Шолто, то здесь я был более или менее спокоен. Жертва не вызывала во мне особенного сочувствия, я даже ловил себя на мысли, что несколько симпатизирую убийце. Причиной тому, возможно, были сокровища, часть из которых по праву должны были принадлежать мисс Морстан. Честно говоря, поэтому я и участвовал в расследовании. Я был готов жизнь отдать, лишь бы только восстановить справедливость. В то же время я прекрасно сознавал, что найденные драгоценности сделают мисс Морстан недосягаемой для меня. Я понимал, что эта мысль недостойна джентльмена, но такова уж любовь. Она совершает с человеком чудеса, в частности, превращает его в жалкого и расчетливого эгоиста. Но, как бы там ни было, я участвовал в расследовании. И если Холмс хотел найти убийц, то я столь же сильно жаждал отыскать сокровища.

На Бейкер-стрит я принял ванну, переоделся и сразу почувствовал себя посвежевшим. Спустившись в гостиную, я увидел, что завтрак уже стоит на столе, а Холмс разливает по чашкам кофе.

– Полюбуйтесь, – усмехнулся он, кивая в сторону раскрытой утренней газеты. – Наш неистовый Джонс и его приятель, пронырливый репортер уже закончили следствие. Им уже все ясно. Хотя, вы и так все знаете. Ладно, давайте лучше займемся яичницей с ветчиной.

Я взял газету и прочитал маленькую заметочку, озаглавленную «Таинственное убийство в Верхнем Норвуде».


«Прошлой ночью, незадолго до полуночи, – говорилось в «Стэндэрд», – мистер Бартоломью Шолто, проживающий в Пондичерри-лодж, Верхний Норвуд, был найден в своей комнате мертвым. Смерть его наступила при загадочных обстоятельствах. Однако как бы ни были странны эти обстоятельства, дело сильно попахивает убийством. Как нам удалось выяснить, на теле жертвы нет следов насильственной смерти, зато исчезла дорогостоящая коллекция индийских редкостей, полученных мистером Бартоломью Шолто в наследство от своего отца. Первыми тело обнаружили мистер Шерлок Холмс и доктор Уотсон, приехавшие в дом вместе с братом покойного, мистером Тадеушем Шолто. К счастью поблизости от места происшествия оказался известный детектив мистер Ателни Джонс. Не минуло и получаса, как он уже был в доме Шолто. Знающий и опытный полицейский мгновенно определил обстановку и пришел к единственно верному решению, давшему поистине потрясающие результаты. Первым делом мистер Джонс арестовал Тадеуша Шолто и экономку миссис Бернстоун. Вслед за ними в наручниках оказались слуга-индиец Лал Рао, а затем и дворецкий по имени Макмердо. Совершенно очевидно, что вор или воры были знакомы с планом дома, поскольку мистер Джонс, человек, имеющий научные знания и способный делать быстрые и точные выводы, сразу решительно заявил: «Не могли преступники проникнуть в дом иначе как через крышу. Сначала они пролезли в слуховое окно, попали на чердак, а оттуда – в комнату». Данное обстоятельство со всей определенностью подтверждает – мы имеем дело с преступлением из ряда вон выходящим. Энергичные и быстрые действия офицера показывают, что есть еще в нашей полиции люди умелые, решительные и хваткие. Этот случай послужит ярким примером полезности децентрализации полицейских сил. Только так детективы смогут эффективнее выполнять свою работу – расследовать преступления».