– Миссис Сесил Форрестер? – переспросил Шерлок. – Ах, да, припоминаю. Я действительно оказал ей незначительную услугу. Только дело это не отличалось особой сложностью.

– Она думает иначе, – задумчиво возразила мисс Морстан. – Но даже если и так, мое дело вы легким не назовете. Честно говоря, трудно представить себе более невероятную и диковинную ситуацию, чем ту, в которую попала я.

Холмс потер руки, глаза его загорелись, хищное, с ястребиным носом лицо его вдруг стало крайне сосредоточенным. Внимательно глядя на гостью, Шерлок подался вперед.

– И что же это за ситуация? – спросил он мисс Морстан сухим деловым тоном.

Мне показалось, что мое присутствие стесняет нашу гостью, и, поднимаясь с кресла, произнес:

– Надеюсь, вы не будете возражать, если я вас покину?

К моему удивлению девушка подняла руки в длинных перчатках, останавливая меня.

– Не уходите, прошу вас, – сказала она и повернулась к Холмсу. – Я надеюсь, что и ваш друг не откажет мне в помощи.

Разумеется, я немедленно опустился в кресло.

– Если говорить коротко, то ситуация у меня следующая. Мой отец служил в Индии, я же росла здесь, в Англии. Мать моя умерла, когда я еще была ребенком, родственников здесь у меня нет. До семнадцати лет я находилась в довольно дорогом пансионе в Эдинбурге. В тысяча восемьсот семьдесят восьмом году отец мой, бывший в то время капитаном, получил годовой отпуск и приехал в Англию. Он прислал мне телеграмму, в которой сообщил, что добрался благополучно и просил меня приехать к нему в Лондон, в гостиницу «Лэнгхэм». Телеграмма меня очень обрадовала, текст ее был, насколько я помню, очень радостным и теплым. Приехав в Лондон, я сразу же направилась в «Лэнгхэм», в гостиницу, где узнала, что капитан Морстан действительно остановился там, но ушел прошлым вечером и еще не вернулся. Целый день я прождала его, но безрезультатно. Ни его самого, ни каких-либо сведений о нем я так и не получила. Вечером, по совету хозяина гостиницы, я сообщила обо всем в полицию, а на следующее утро дала объявление в газетах. Но все было напрасно, никто не мог сказать мне ничего существенного о моем бедном отце. Он словно сквозь землю канул. Приехал в Англию в поисках мира и покоя, а вместо этого…

Фраза оборвалась на полуслове. Мисс Морстан, сдерживая рыдания, закрыла лицо руками.

– И когда это случилось? – спросил Шерлок, открывая блокнот.

– Мой отец исчез третьего декабря тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, почти десять лет назад.

– Он наверняка приехал с большим багажом. Вы его смотрели?

– Да, в гостинице. Но не нашла ничего, что могло бы прояснить тайну исчезновения моего отца. Кстати, вещей было не очень много кое-какая одежда, несколько книг, и масса мелких безделушек с Андаманских островов. Он служил там, охранял заключенных.

– Были у него в Лондоне друзья?

– Я знаю только одного – майора Шолто, из того же полка, что и мой отец. Тридцать четвертого бомбейского, пехотного. Майро вышел в отставку незадолго до приезда моего отца и обосновался в Верхнем Норвуде. Мы связывались с ним, но он ответил, что и понятия не имел о приезде в Англию своего однополчанина.

– Очень интересный случай, – заметил Холмс.

– Самое интересное началось потом, – снова заговорила мисс Морстан. – Шесть лет назад, а точнее – четвертого мая тысяча восемьсот восемьдесят второго года, я прочитала в «Таймс» объявление, в котором неизвестный мне человек просил сообщить ему адрес миссис Мэри Морстан или же, в случае, если она прочитает объявление, сообщить о себе. Он говорил, что в моих интересах самой дать знать о себе. Адреса под объявлением не было. Тогда я только-только поступила на службу к миссис Сесил Форрестер гувернанткой к ее детям. По совету моей госпожи я послала свой адрес в раздел объявлений в «Таймсе». В тот же день, когда он был опубликован, мне принесли с почты маленькую картонную коробочку, в которой я обнаружила большую прелестную жемчужину. Кроме нее в коробочке ничего не было. Ни письма, ни записки. С тех пор каждый год в один и тот же день я стала получать такую же коробочку с одинаково прекрасными жемчужинами. Кто их посылает, я не знаю. Я показывала жемчужины оценщику, и тот сказал, что это очень редкие экземпляры, стоящие больших денег. Да вот, посмотрите, вы и сами можете в этом убедиться.

С этими словами она открыла небольшую плоскую коробочку и показала нам шесть жемчужин поразительной красоты. Я, конечно, небольшой специалист по драгоценностям, но, признаюсь, что мне подобных жемчужин видеть не доводилось.

– Ваше сообщение заинтересовало меня, – произнес Шерлок Холмс. – А не происходило ли с вами каких-нибудь неожиданных событий?

– Происходило, и не далее, как сегодня. Собственно говоря, поэтому я и пришла к вам. Утром я получила вот это письмо. Пожалуй, будет лучше, если вы сами прочтете его.

– Благодарю вас, – ответил Холмс. – Конверт тоже дайте, пожалуйста. – Так… Отправлено, судя по штемпелю, седьмого июля, из юго-восточной части Лондона. Отпечаток большого пальца в углу… Его оставил, скорее всего, почтальон… Хм, могу сказать, что ваш корреспондент, мисс Морстан, – человек состоятельный и щепетильный. По крайней мере, относительно канцтоваров. Бумага отменного качества, конверты стоят шесть пенсов за дюжину. Обратного адреса нет… Так, и что же он пишет? «Будьте у театра «Лицей» сегодня вечером в семь. Стойте у третьей колонны слева. Если опасаетесь, приходите не одна. Можете привести двух друзей, но с условием – они не должны быть полицейскими. С вами поступили нечестно, и я хочу восстановить справедливость. Предупреждаю вас – если вы придете с полицией, то этим все испортите. Ваш друг». Вот как. Очень любопытно. И что же вы намереваетесь делать, мисс Морстан?

– А что бы вы мне посоветовали?

– Идти, разумеется. Неизвестный пишет, что вы можете привести с собой двоих друзей. В таком случае мы будем сопровождать вас – я, и мой друг Уотсон. Нам уже не раз приходилось действовать вдвоем, и могу заверить вас, что он – человек вполне надежный.

– Но согласится ли он сопровождать меня? – спросила мисс Морстан. В ее голосе мне послышалась мольба, и я тут же ответил:

– Буду только счастлив помочь вам, – сказал я с достоинством. – И благодарю вас за то, что вы обратились ко мне.

– Вы так добры, – залепетала мисс Морстан. – Это мне следует благодарить вас. Дело в том, что в Лондоне у меня совсем нет ни знакомых, ни друзей. Я живу довольно замкнуто. Так, значит, если я приеду к вам в шесть, это будет нормально? Мы успеем?

– Да, но постарайтесь не опоздать, – ответил Холмс. – Кстати, я вот еще о чем хотел спросить вас. Вы не заметили, письмо написано той же рукой, что и адреса на коробочках с жемчужинами?

– Проверьте сами. Я их все принесла с собой, – отозвалась девушка, доставая из сумочки листки с адресами.

– Да вы просто идеальный клиент, – воскликнул Шерлок Холмс. – Вам не откажешь в интуиции. Ну что ж, давайте посмотрим, – Шерлок разложил на столе листки. – Почерк в адресах сильно изменен, и отличается от почерка, которым написано письмо. Но рука одна и та же, это несомненно. Посмотрите, как четко он выводит «е» и конечную «s». Нет, как он ни старается коверкать свой почерк, индивидуальность тем не менее прослеживается. Да… Вы знаете, мисс Морстан, я не хотел бы вам внушать пустые надежды, но не похож ли этот почерк на руку вашего отца?

– Ни в малейшей степени, – уверенно ответила девушка.

– Так я и предполагал, – удовлетворенно сказал Холмс. – Ну что ж, тогда до вечера. Ждем вас ровно в шесть. Не будете ли вы любезны оставить мне все эти бумаги? Мне хотелось бы изучить их более внимательно. Благодарю вас. Итак, сейчас половина четвертого. Au revoir.

– Au revoir, – ответила мисс Морстан, окинув нас доброжелательным взглядом. Она убрала в сумочку коробочки с жемчужинами и заторопилась к выходу.

Подойдя к окну, я смотрел на ее милую удаляющуюся фигурку. Скоро она совсем растворилась вдали, в угрюмой безликой толпе. Я различал лишь расплывчатое пятнышко ее шляпки с бледным крошечным пером.

– Очень милая женщина, – произнес я, обращаясь к своему компаньону.

– Правда? – равнодушно ответил Холмс. Он уже закурил свою трубку и со знакомым мне полусонным взглядом, сидел, откинувшись на спинку кресла. – Не заметил.

– Вы знаете, я давно заметил, что у вас совсем нет эмоций, – в сердцах воскликнул я. – Вы напоминаете мне машину, постоянно занятую вычислениями. Честное слово, в вас есть что-то нечеловеческое.

Шерлок Холмс слабо улыбнулся.

– Я взял себе за правило никогда не поддаваться эмоциям, – ответил он. – Личные качества могут повлиять на чистоту суждения. Для меня клиент – это всего лишь фактор, составная часть задачи, требующей разрешения. А что касается эмоций, в отсутствии которых вы меня упрекнули, то знайте – они несовместимы с рассудком. Самая красивая женщина из всех, что я встречал, была повешена. Она застраховала своих детей на крупную сумму, после чего хладнокровно отравила их. Есть у меня один знакомый самого гнусного и отталкивающего вида, который только можно себе представить. Так вот – он известный филантроп, потративший четверть миллиона фунтов на помощь несчастным лондонским беднякам.

– Да, но эта девушка…

– Я ни для кого не делаю исключений, – перебил меня Шерлок. – Исключения ниспровергают правило, доказывают его ошибочность. И не забивайте себе голову пустяками. Лучше давайте попробуем представить портрет человека, написавшего это письмо. Вам еще никогда не доводилось узнавать характер человека по почерку? Вот вам прекрасная возможность. Ну, что вы можете сказать о человеке, который пишет такими вот каракулями?

– Никакие это не каракули, – раздраженно ответил я. – Почерк вполне сносный, хорошо читается. Скорее всего, это человек степенный, с устоявшимися привычками. Характера сильного и уравновешенного. Посмотрите, как он твердо выводит буквы.

Холмс согласно кивнул.